Максим Хорсун - Зона Посещения. Бродяга Дик

– Послушайте, – начал Папаша Линкольн. – До сегодняшнего дня я не знал, что в Зоне живут люди. Причем живут долгое время, с самого Посещения. Мы случайно наткнулись на Джона и Алекса, и у нас не было цели оказаться в вашем поселке. Мы пришли сегодня и уйдем завтра, мы не доставим вам хлопот, я ручаюсь за людей, которые со мной. Мы… – главарь сделал паузу, посмотрел на мыски своих ботинок, затем с вызовом вскинул голову. – Мы ищем того, кого вы называете Трудолюбивым Трутнем. Он в ответе за гибель многих наших ребят… Даже не гибель, а, быть может, нечто более страшное. По пути сюда мы побывали в гнезде и увидели, во что превращаются там наши ребята. Поэтому цель у нас сейчас простая и понятная: найти Бродягу… найти Трудолюбивого Трутня и поквитаться с ним, если вы понимаете, что я имею в виду.

Мутанты молчали, было очевидно, что они в недоумении. Только безмозглые детишки все так же носились с места на место и щебетали на все голоса.

Старый Боб первый пришел в себя. Он подмигнул Папаше Линкольну, поднял руку большим пальцем вверх и сказал:

– Вижу-вижу, скочегрызить вам просто-таки необходимо! Идемте, мы покажем вам отдыхальни!

– И Шестерню! – добавили из толпы.

– И Шестерню… – согласился Старый Боб.

В сопровождении толпы отряд сталкеров двинулся к центру поселка. Само слово «шестерня» вызывало у Ким дурные предчувствия. На ум приходили острые, как у дисковой пилы, зубцы, способные резать плоть и кости, вспоминалась также средневековая казнь «колесование», и много еще чего неприятного.

– Дик проходил и здесь, – сообщил вполголоса Лопес. – Вон под той стеной – лужа его мочи. Розовая, словно марганцовкой покрасили. Видите?

Ким брезгливо поморщилась. А Картоха заметил:

– Похоже, наши новые друзья вась-вась с Диком.

– Нам бы только подобраться к этому ублюдку, – процедил Папаша Линкольн, и Ким поняла, что их главарь охвачен лихим, граничащим с куражом, отчаянием камикадзе. И что вряд ли в те минуты Папаша задумывался, останутся ли сталкеры его отряда живы. Подавай ему Бродягу Дика, и все тут. И ради чего? Смерть Дика не излечит сына Папаши от душевного недуга. Все же готовность старого чернокожего идти наперекор всему к цели, причем не ради денег, не ради славы, а ради чего-то большего, пусть даже иллюзорного, воодушевляла. И Ким была благодарна Папаше за это.

– А вот и Шестерня! – с гордостью объявил Старый Боб.

– Шестерня! – подхватили мутанты.

Между разрушенным фонтаном и заросшей «черной колючкой» клумбой темнела груда ржавого железа. Сталкеры уставились на протянувшиеся вдоль дороги тросы и трухлявые фермы. Механизм был донельзя ветхим и практически уничтоженным временем, дождями и ветром. Лишь один массивный маховик, наполовину засыпанный ржавьем, отблескивал хромом, словно его только что сняли со шлифовального станка.

– Подъемный кран, – прокомментировал Навуходоносор.

– Остался со времен застройки, – добавил Картоха.

А Строгов сглотнул и отступил на шаг.

– Ребята, у меня есть предположение, и оно вам не понравится.

Но договорить он не успел. Старый Боб, улыбаясь, подошел к ржавой руине, с благоговением посмотрел на сияющий маховик.

– Шестерня говорит, – объявил он, обводя взглядом каждого, – что она не голодна! Сегодня мы можем пройти!

Мутанты тут же направились гурьбой к подъемному крану. Принялись азартно перебираться через фермы на другую сторону улицы.

– Что ты там хотел насвистеть? – поинтересовался Навуходоносор у Строгова.

– Пока ничего, – вздохнул русский.

Мутанты провели сталкеров в отдыхальню – просторную беседку из арматурных прутьев, чуть поросших «мочалом». Когда-то вдоль арматуры тянулись виноградные лозы, но они давно умерли и сгнили. Хозяева поселка прикрепили к прутьям листы фанеры и шифера, чтобы внутри беседки была тень и прохлада. Обстановка, конечно, была далека от комфорта апартаментов «Метрополя», но сталкеры и Ким, недолго думая, расселись на нехитрых топчанах и плетеных креслах, разожгли перед входом в беседку костер, достали из рюкзаков припасы, радуясь минутам спокойствия, которыми наградила их Зона.

Вскоре к ним присоединились Старый Боб и Алекс. Мутанты принесли «иголки», «пищащие гребешки», «губки» и «туманные грозди». Деловито разложили артефакты возле костра и принялись над ними камлать. Сталкеры, почесывая затылки, наблюдали за действиями обитателей поселка. Ким, скинув кроссовки, устроилась на лежанке с ожившим планшетом, но, увидев, что происходит нечто необычное, отложила текст и присоединилась к остальным.

«Дымные грозди» таяли на ладонях мутантов, превращаясь в трепетные шары холодного пламени. «Иголки» протыкали воздух и вытягивали мерцающие нити энергии неизвестной природы. «Губки» вспухали, насыщаясь энергией, покрывались коркой, которую мутанты счищали «пищащими гребешками». В итоге из «губок» вынули с десяток совершенно новых артефактов: прозрачных, стеклянистых, размером с монету в один доллар, совершенно разных форм и размеров – застывшие капли причудливого вида.

Сталкеры с любопытством и опаской глядели на то, что получилось в результате «камлания». Ким потянулась было к похожей на леденец стекляшке, но Строгов хлопнул ее по руке, как маленькую. Мутантов такое отношение сталкеров удивило и, возможно, расстроило. Пока обиды не зашли слишком далеко, Папаша Линкольн поспешил подсунуть Старому Бобу и Алексу по банке подогретой тушенки и по паре галет. Сталкерская жратва мутантов не вдохновила, пробовать ее не стали, понюхали и вернули: на радость Строгову и Навуходоносору, которые были не против съесть чего-нибудь еще.

– Чистые шакты… – с сожалением прогудел Старый Боб, и «стекляшки» на его ладони превратились в лиловые огоньки. – Для самой взыскательной скочегрызки… – огоньки неспешно, точно пушинки в восходящем потоке, поднялись к голове Боба, а затем один за другим впитались в ту ее сторону, что походила на открытый мозг.

А следом за Бобом и Алекс поглотил свои шакты, но не головой, а гипертрофированным брюхом.

Мутанты повалились навзничь на землю, раскинули руки, заурчали от удовольствия.

– Некоторых по жизни прет и без кокса, – заметил Лопес.

Ким обернулась и увидела, что латинос вертит в руках ее планшет. Наверняка, сунул хитрый длинный нос в записи.

– Положи на место! Совсем обнаглел?

Лопес усмехнулся и опустил планшет на топчан.

Старый Боб закряхтел, завозился, пытаясь подняться. Строгов подал ему руку.

– Иногда я вижу во сне Рексополь, – признался Боб, смаргивая слезы. – В снах это не тот второсортный городишко, каким он был на моей памяти. Мне снится, что многоэтажки стали черными башнями высотой до неба, вдоль дорог растут диковинные деревья-мутанты, а в небе скользят летающие машины, разукрашенные разноцветными огнями.