Лев Пучков - Эра Отмены

– Во-первых, ты был в состоянии аффекта. Во-вторых, она, скорее всего, полукровка. Чистую Бесовку ты бы узнал сразу.

– А что такое «полукровка»?

– Дитя Беса и обычной женщины. Либо дитя Бесовки и обычного мужчины.

– Не понял… Ты хочешь сказать, что моя мать…

– Твоя мать на миллион процентов Бесовка. По-другому просто не может быть. Бес рождается только от союза Беса и Бесовки. Во всех остальных случаях получаются полукровки. Исключений не зафиксировано. Ну, по крайней мере, за последние двенадцать тысяч лет.

– Обалдеть… Это что же, выходит… Моя мать всегда об этом знала?!

– Встретитесь, задашь ей этот вопрос. Но не думаю, что здесь какой-то злой умысел. Она просто оберегала тебя от летальной информации. И кстати, именно поэтому Арсений первым делом поднял вопрос об эвакуации твоих родственников. Элита знает то же, что и мы: родители Беса – однозначно Бесы.

– Обалдеть… Чего я ещё не знаю?

– Ты много чего не знаешь, но сейчас не до этого. Всё узнаешь в своё время. А сейчас нам надо побыстрее выбраться отсюда и постараться выполнить хотя бы одну задачу.

– То есть она меня не убила только потому, что я Бес?

– Вполне вероятно.

– А… Что насчёт «отца»? Кланялась зачем, спрашивала?

– Вот тут остаётся только гадать. Если она полукровка, то чувствовала твоё старшинство. Ощущала вашу кровную связь. Но это только предположения, наверняка утверждать не берусь. Видишь ли, я «знаком» с Бесами только факультативно, академически. А для ответа на такие вопросы нужен специалист…

Тело девицы погребли в формате катакомбных захоронений: уложили в нору, головой к выходу. Поискали в коридоре, нашли два плохо сидящих блока, вывернули их при помощи копий и заткнули нору. Не намертво, конечно, но проход загорожен, если у твари нет рук, выбраться из норы в коридор будет непросто.

В процессе этого скоротечного ритуала Семёна вдруг посетила острая, пронзительная печаль.

Зря Богдан ему рассказал всё это. Если бы не знал, возможно, было бы проще.

С другой стороны, девица собиралась зарезать всю команду, и у него просто не было выбора…

Или был? Например – «нельзя»…

– Не терзайся, – Богдан, как уже было несколько раз до этого, чутко уловил состояние Семёна. – Ты действовал по обстоятельствам. Как умел. И скажи Судьбе спасибо, что эта полукровка успела «прочувствовать» тебя. В противном случае мы все сейчас были бы мертвы.

Подогрели для Ивана литр витаминного раствора, влили чуть ли ни силком – организм почему-то не хотел принимать жидкость.

Ивану было нехорошо. Он побледнел, обильно потел, боролся с подступающей тошнотой и шатался от слабости.

Укушенная рука распухла и почернела до локтя. Выше локтя всё было нормально. Богдан немного ослабил повязку и сказал, что на самом деле всё не так плохо, как кажется. Учитывая тот факт, что Иван не лежит, как надо бы, а двигается, можно было ожидать более активного распространения яда.

Попили сами, обстоятельно, со вкусом, не спеша: присели отдохнуть и выпили по два колпачка. Получилось, вроде как отпраздновали счастливое избавление от неожиданной напасти.

Слов благодарности никто не говорил, но Иван слабой рукой хлопнул Семёна по плечу и признал:

– Бо был прав. А я – нет. Правильно мы тебя взяли…

И вроде бы мелочь, но Семён едва не прослезился. Так пробило на сантименты, что даже не нашёлся, что сказать, только молча кивнул в ответ.

Затем собрались, построились в прежнем порядке и пошли по правому тоннелю. Никаких иных оснований, кроме наличия в левом тоннеле норы, не было. Решили так: раз в левом обнаружили нору, пойдём в правый. Логика, конечно, откровенно слабая, но другие критерии выбора отсутствовали, поэтому руководствовались тем, что есть.

Когда уже уходили, Семён украдкой оглянулся.

Там, в норе, лежала убитая им… родственница, не родственница – в общем, девушка одной с ним крови, которая лично ему ничем не угрожала.

Странное такое чувство, двойственное. Вроде бы всё правильно сделал. Она хотела убить его товарищей, Семён вынужденно убил её…

И в то же время он чувствовал себя глубоко виноватым.

Через три сотни метров впереди показалось какое-то помещение.

Камера, перекрёсток, зал – издалека не разберёшь, но было заметно явное расширение коридора и чернеющая пустота, указывающая на некий объём.

– Уже наблюдается система, – заметил Богдан. – Развилка с… эмм… с реликтом была примерно в трёхстах метрах от входной камеры.

Группа остановилась, Ку(Ки) на цыпочках, вдоль стеночки, отправилась на рекогносцировку.

Через полминуты разведчица чуть ли не вприпрыжку вернулась обратно, с испуганным лицом и круглыми глазами, и тревожно протараторила что-то на Хаптаи.

– Ага! – встрепенулся Богдан. – Ну что, попробуем поймать парочку для исследования?

– Как ты собираешься их транспортировать? – Иван пожал плечами. – И вообще… Что-то не хочется связываться с этими тварями…

– Опять летучие мышки? – заинтересовался Семён.

– Да, там висят эти самые реликты, – сказал Богдан. – Несколько особей. У меня возникла интересная мысль…

– Это плохая мысль, – остановил его Иван. – Семён, иди туда и убей этих тварей. Как управишься, осмотрись там, потом свистнешь, мы подойдём.

Семёна такое высокое доверие вовсе не обрадовало.

Иммунитет – это, конечно, здорово… Но постэффекты от атаки этих мерзких созданий такие, что будешь помнить до конца жизни.

– Семён, ты боишься, что ли? У тебя же иммунитет!

– Да нет, не в том дело… А чем убить-то?

– Ножом, топором, если будут убегать, можешь стрельнуть, только в другую сторону от нас. Но постарайся обойтись без стрельбы. А хочешь, девчата тебе копьё дадут.

– Нет, спасибо. Копьём я быстрее себе в ногу попаду, чем по этим мелким мерзавкам.

Семён прошел пятнадцать метров по тоннелю и остановился у входа в помещение.

Это был круглый зал диаметром около семи метров, с купольным потолком, поддерживаемым четырьмя колоннами из блоков песчаника. Судя по всему, зал выполнял функцию перекрёстка: в него выходили четыре совершенно одинаковых тоннеля, в том числе и тот, по которому пришла группа.

На каждой колонне, на высоте человеческого роста, висело по рукокрылому реликту.

Зверьки спали или делали вид, что спали. Помнится, тот крикун, на развилке, вообще казался мёртвым и совершенно неопасным.

Семён достал топор, втянул голову в плечи и, морщась в предвкушении мерзейших эффектов в формате «ногти – ржавое железо», на цыпочках подкрался к ближайшей колонне.

Зверёк проснулся.

Повернул голову и посмотрел на Семёна.

Семён замахнулся топором…

Зверёк приветливо пискнул и спрыгнул с колонны на плечо Семёна. Получилось так быстро, что Семён даже охнуть не успел.