Вадим Львов - Сталь и пепел. На острие меча

Стрельченко кивнул:

— Твои предложения, начальник Генштаба.

— Отвести войска в Польшу. Германия как буфер. В Польше станем крепко, прижмем панов к ногтю. Украинцы помогут, сто процентов. У них с ляхами — давний косяк. После чего у Волобуева можно половину сил спокойно изымать и гнать на восток.

— А НАТО? Ты, генерал, думаешь: вот отойдем мы за Вислу, встанем гарнизонами — и чего? Война остановится? Да хрена с два. Стоит нам отойти, как фрицы нас тут же пошлют далеко и надолго. Американцы, несмотря на Иран и Мексику, раны через неделю уже залижут, ты сам знаешь, как у них логистика военная работает. Группировку в Европе пополнят. Исландию придавят. И здравствуй, твою мать, второй фронт! Теперь все будет уже по-взрослому, генерал. Американцы нас изучили, сделали выводы. Дать им передышку сейчас — это значит просрать все… Значит, все, что было — зря. И разгром третьего корпуса под Калишем, и прорыв к Эльбе, и Берлинское кольцо… значит, десант и флот гибнут зря. Отступать, не потерпев поражения, отдать стратегическую инициативу — это конец, генерал.

Усольцев молчал. Еще немного — и, казалось, можно услышать в абсолютной тишине кабинета главы государства шум от работы мозга генерала армии.

— Мы не выдержим интенсивных боевых действий на два фронта, Евгений Викторович. Уже не выдерживаем. Ситуация складывается…

— Я знаю, как складывается ситуация! — рявкнул Стрельченко так громко и неожиданно, что Усольцев отшатнулся. — Гораздо лучше, чем ты и твое сборище погонных мудаков с лампасами!

От расслабленности и благожелательности Стрельца не осталось и следа, и сейчас генерал чувствовал себя аквалангистом, столкнувшимся нос к носу с большой белой акулой. Причем голодной акулой.

— Что-то широко разрекламированный стратегический план «Клевер» не сработал, господин начальник Генштаба? — продолжил Стрельченко, очень нехорошо улыбаясь. — Вы его аж три года разрабатывали всем ГОУ, денно и нощно пыхтели и пердели, за три недели планировали к Брюсселю выйти. А, Усольцев? Три недели прошло, враг, ослабленный внутренней смутой, о которой вы, генерал, и понятия не имели, разрабатывая «Клевер», разбит, но не сломлен, до Брюсселя — очень далеко. Теперь вы предлагаете вообще свернуть наступление и отойти в Польшу…

Генерал чувствовал, как пот холодным и гадким ручейком ползет вдоль позвоночника. Стрелец, конечно, большой либерал — прямо в кабинете генерала арестовывать не будет. Равно как и бить морду, и срывать погоны. Может, вообще не арестует, разжалует в генерал-майоры, даст бригаду таких же штрафников, званием поменьше, и отправит в Хабаровск у «косых» отбивать. С него станется.

— Если для переброски войск с запада под Омск и Барнаул потребуется больше недели, то лучше их оставить там, где они есть, Усольцев.

Начальник Генштаба кивнул. Здесь Стрелец прав — без вариантов.

— Против группы генерала Цзоу даю санкцию на применение тактического ядерного оружия. Как применять, учить не буду. Применяйте немедленно. Насчет Исландии мысли есть?

— Если собрать всю авиацию в кулак, полностью оголив остальные направления, то можно пробить воздушный коридор. Но что это даст? Вывезти всех все равно не удастся, тем более полностью погибнет флот.

Стрельченко не прерывал генерала армии. «Пусть размышляет вслух, — думал он. — Размышления лучше пораженчества и отчаяния».

— Евгений Викторович!

— Слушаю, генерал.

— А если не выводить группировку Румянцева? Наоборот, усилить чем есть.

— Какой в этом смысл? Еще пару тысяч на верную смерть отправить?

— Играть так играть, Евгений Викторович. Узнав о новом наступлении на западе и переброске подкреплений в Исландию, НАТО поймет, что данные о китайских успехах сильно преувеличены.

— Браво, Усольцев! Не прошло и полчаса, как вы поняли, о чем я хотел сказать. И про Исландию здорово придумали.

Уже перед тем как выйти, генерал армии был остановлен.

— Ты про Дерюгина не забыл, Усольцев?

— Нет. Евгений Викторович, его в лагерь перевели, в лагерь для военнопленных в Аягузе.

— Освобождайте всех. Любой ценой, Усольцев. Вытаскивайте пленных и трамбуйте китайцев. И запомните, господин генерал армии. Вы редко делаете ошибки, поэтому и находитесь на своем месте. Цените мое доверие, но помните, что оно небезгранично.

Прижавшись спиной к слегка вибрировавшему корпусу «Касатки», Артем прокручивал в голове детали предстоящей операции. В последний момент выяснилось, что операция будет совместной. Помимо пластунов будет участвовать армейский спецназ из шестнадцатой бригады. Они, на технике, должны встретить Пшеничного в точке высадки. Что за техника, не уточнялось.

В наушнике зашипело:

— Эдди, до точки — пять минут.

Артем, не меняя позы и не открывая глаз, сделал круговое движение рукой. Узкое пространство транспортного отсека тут же наполнилось тихим лязгом металла и шуршанием амуниции.

«Молодцы. С ними даже лишних слов не надо».

«Ка-60C» вздрогнул всем телом, устремляясь к земле. Авиации и ПВО китайцев можно было не опасаться: все современные истребители пасутся у Пекина. Здесь — рабочие лошадки ВВС НОАК. Старье, годное для штурмовых ударов по неподвижным целям. Не для охоты за ночными вертолетами.

— Вас ждут, Эдди. Позывные — Квадрат. Повторяю: Квадрат.

— Принято.

Тело вертолета повисло над землей, поднимая буруны пыли. Пыль тут же ворвалась внутрь транспортного отсека. Закашлявшись, Пшеничный закрыл лицо шамахом, настоящим арабским платком, трофеем, доставшимся от пленного наемника, пойманного за Тереком.

Остальные поступили так же и заскользили вниз по канатам навстречу выжженной солнцем земле. Едва ноги коснулись почвы, как Пшеничный присел на колено, внимательно осматривая местность вокруг.

Свет. На юго-западе дважды мигнул лазер, замеченный чувствительным ночным прицелом.

— Юго-запад. Двигаться цепью. Вперед.

Через километр навстречу пластунам вышли два человека. Если бы сами не вышли, то Артем, несмотря на весь свой опыт, их бы не заметил. Спрятались умело, да и камуфляж «Леший» делал их неразличимыми на фоне унылого степного пейзажа.

— Майор Сергей Пашутин, позывные — Квадрат, — сказал один из подошедших, протягивая руку.

— Майор Артем Пшеничный, позывные — Эдди.

Стоящий рядом с Пашутиным боец представился следом:

— Старшина Радий Крюков, позывные — Бурят.

Лучше сразу к делу переходить. Не дай бог, «косые» нагрянут.

Словно опережая мысли Артема, Пашутин сделал пригласительный жест рукой:

— Сорок третья отдельная группа специального назначения готова встретить дорогих гостей. Транспорт в балке.

В балке тщательно укрытые от посторонних глаз маскировочной сеткой с теплоизоляционным подбоем, пластунов ожидали три облегченных рейдовых «Тигра» со снятой броней и увеличенным запасом хода, четыре «Мицубиси» L-200 и пара пятнистых «Егерей».