Андрей Орлов - Урал 2017. Эра безумия

– Все, мой милый, я утонула… – Вика смеялась, выбираясь из ямы. Он вылез вслед за ней, к нему уже тянулись тонкие руки, в которых имелась упругость и сила. Она опять к нему льнула, ласкалась, жмурилась от накатившего блаженства. Они лежали, приходя в себя, потом опять переплелись, покатились обратно в яму, которая так заменяла им постель…

Все испортило многозначительное покашливание. Зашуршала галька. Оба вспомнили, в какую эпоху им посчастливилось жить, отпрянули друг от друга. Андрей нащупал автомат, Вика прикрылась мокрыми одеждами. Андрей осторожно высунулся. В метре от каменной чаши с печальным видом сидела на корточках Ксюша и перебирала гальку в воде. Покосилась на выросшую из-за камня голову, гордо задрала нос.

– Не понял, – пробормотал Андрей. – Это что?

– Уже не узнаешь? – фыркнула девчонка.

– Ты что тут делаешь? – разозлился он.

– Рыбачу.

– Без удочки?

– Зато с червяком. – Ксюша подняла руку и продемонстрировала жирного дождевого червя, который жизнерадостно извивался и пытался укусить ее за палец. Рядом что-то хрюкнуло. Вика прикрылась джинсами и изнемогала от беззвучного хохота. Только сцен ревности им не хватало!

– Ты почему одна и без оружия? – возмутился Андрей. – Кому было сказано – никогда так не делать?

– А вы-то сами?

– А у нас вот! – Они одновременно вскинули автоматы, после чего обоим стало и смешно, и стыдно.

– Понятно, – печально усмехнулась девочка. – Развлекаетесь, значит. Нашли друг друга. Я знала, что этим все закончится. Ты тормоз, Баталов, мог бы и пораньше обратить внимание на Вику. Она уж, бедная, вся изнервничалась, ночами плохо спит, ворочается, через каждые полчаса в душ бегает, как будто у нас безлимитный тариф на воду…

– Ну, знаешь ли, девчонка! – возмутилась Вика и стала неудержимо краснеть.

– Да все я знаю, – отмахнулась Ксюша и испустила такой вздох, которому позавидовала бы ведущая актриса самого драматического в мире театра. – О, боже, не могу поверить! – Она размахнулась и зашвырнула червяка в реку. – Неужели у меня наконец-то будет своя комната?

– Что ты имеешь в виду? – удивился Андрей.

– Как что? Ты тупой, Баталов? Ведь после того, что у вас случилось, Вика, как порядочная женщина, должна переселиться к тебе, нет? Ну, подумай, какой ей смысл делить жилплощадь с зеленой малолеткой, если есть ты?

– Ну, все, – рассердился Андрей. – Ты слишком много говоришь и ничего не понимаешь в жизни. Отвернись, мы оденемся.

– Чего это я должна отворачиваться? – фыркнула Ксюша. – Что там у тебя такого, чего я не видела в Интернете?

Пророчество сбылось. В тот же вечер смущенная Вика перебралась к Андрею со своей подушкой, забралась под одеяло и принялась пугливо стрелять глазами. Автомат и сумку с боеприпасами она тоже принесла и повесила на гвоздик. Приятное тепло разливалось по телу – впервые с того окаянного дня, как он получил трагическую весть о дорожном происшествии с Ритой… Рано, – возмущенно стучала в голове совестливая натура. – Очень рано, ты еще не выплакал свой траур, как ты можешь?.. Но разве прикажешь сердцу и другим чувствительным местам, которые продолжали работать, несмотря ни на что?

Это было такое короткое, черт возьми, возвращение к жизни! Они уснули лишь под утро, полностью истощенные, никакие, но чрезвычайно довольные. Давно перестала царапаться в стену Ксюша, издавать заупокойный вой, подбрасывать «вредные советы». А через полчаса Андрей проснулся от странного чувства. Мурашки бегали по коже. Сквозь стекло просачивался тусклый предутренний свет. Он застыл, машинально положив руку на бедро сопящей женщины. Отдаленное урчание или показалось? Тревога росла. И вдруг разбилась в клочья хрупкая тишина! Вздрогнул дом, забилась, заулюлюкала на все лады, сконструированная Лукашиным сирена – на базе «пищалки» из машины почившего Коляныча! Кто-то порвал или натянул проволоку на дороге! Явно не лесное зверье, давно извели в этой местности крупную фауну… Андрей уже вытряхивался из кровати, тряс Вику, которая отключилась так, что пушкой не разбудишь.

– Одевайся! – орал он. – Тревога!

– Ну, что такое? – растекалась по кровати нагая женщина. – Что случилось, Андрюша? Ты еще не усмирил зов плоти?.. Какое сегодня число?..

И вдруг очнулась, уставившись на него огромными глазами, и принялась метаться синхронно, подбирая разбросанную одежду. Вылетели в коридор, наспех одетые, волоча за собой автоматы и сумки с магазинами. «Только бы “учебная” тревога, – стучало в голове. – Только бы учебная тревога…» По коридору, в тусклом свете единственной лампочки, метались Борюсик с Иннокентием, не знали, куда бежать и за что хвататься. Они напоминали укуренных фигуристов, забывших надеть коньки. Сигнализация верещала и надрывала уши. Выбегали люди, тоже кое-как одетые, взволнованные. Хрипло курлыкала Анна Денисовна, ее отстранил обнаженный по пояс Лукашин с автоматом на ремне.

– Какого дьявола?! – грохотал Шура. – Отключите эту чертову пищалку, поспать не дает!

Орала, срывая голос, Ксюша – как ей надоели эти перестраховщики, теперь из-за каждого зайца они будут вскакивать и нервничать?! У нее и так неприятности личного плана! Потом замолчала, обняла себя за плечи, со страхом уставилась на Андрея. Существует такой тип женщин: чтобы успокоиться, им нужно сорваться с цепи. Любопытный факт: выбежала Надя в сорочке задом наперед, удивленно уставилась на царящий в коридоре бардак, почесала лоб (видимо, думала, что она думала), а из-за ее спины робко высовывался моргающий Витек с опухшей от сна физиономией. Факт был чертовски любопытный и достойный обсуждения, но только не сейчас! Люди скатывались с лестницы, а навстречу им уже ломился депутат Зарубин – всклокоченный, еще не проснувшийся, ругался, отдавал противоречивые приказы.

– Заткнитесь, Дмитрий Иванович, – прорычал Андрей, ударяя кулаком по надрывающейся «звонарне», чтобы тоже заткнулась. – И не вносите сумятицу, без вас бардак. Всем приготовить оружие, никому не расходиться, ждать приказа!

И он помчался к двери – достойному элементу долговременного фортификационного сооружения. Убедился через окно, что вблизи крыльца никого нет, вывалился наружу. И встал, как столб, пронзенный ознобом. Зашевелились волосы на голове. Это было невероятно, преследовало чувство, что за забором колышется плотная людская масса – гудит, испускает упругие энергетические волны… Дрогнули ворота, затряслись. А под горой по-прежнему гудело, приближалось – этот звук не походил на гул голодной толпы…

Он ввалился обратно, задвинул засовы. Холодный пот хлестал, как из ведра.

– Закрыть все ставни! – орал он. – Всем на второй этаж, к окнам, держать оборону! Стреляйте, не бойтесь, они не будут отвечать вам тем же! Дмитрий Иванович… или вас теперь лучше Василием Ивановичем называть? – хотели пострелять из пулемета? Ну что ж, предоставляется уникальная возможность отвести душу!