Дмитрий Силлов - Побратим смерти

Кровь хлынула потоком из разорванной артерии, но Палач еще простоял несколько мгновений, словно памятник самому себе, прежде чем рухнуть лицом вниз на чье-то старое надгробие.

Послышался омерзительный хруст ломающихся лицевых костей. Снайпер невольно поморщился, после чего повернул голову, собираясь сказать еще несколько слов Матери мертвых. Но перед ним никого не было. Лишь очнувшийся ветер еле слышно прошелестел в траве: «Прощай, Побратим смерти… И помни, что я сказала тебе…»

Человек шел по улице, не прячась в ночных тенях. Тени сами, словно живые, тянулись к нему, ложась под ноги, укутывая плечи, забираясь в глубину капюшона, накинутого на голову. Длинный мешковатый плащ скрывал фигуру ночного странника, а ожившие тени дополнительно размывали ее, так что, стоя в трех шагах, было сложно сказать — то ли действительно человек идет вдоль приземистых домов Стоунхенда, то ли ветер и ночь играют друг с другом, создавая причудливые видения…

— Уффф, — выдохнул стражник, протирая тыльной стороной ладони глаза, залитые потом. — Вот ведь, дерьмо кутрубье!

— Что случилось, Крос? — тяжело дыша, поинтересовался его напарник.

— Да в темноте померещилось, будто идет кто-то… Тень вроде как. В балахоне…

— Косы у нее не было? А то с такой работой самое время подохнуть.

— Типун тебе на язык, — сплюнул Крос. — Пошли уже, а то так до утра не управимся.

На плече у одного стражника, того, что был повыше, лежали две лопаты. В свободной руке он держал горящий факел, которым освещал дорогу. Второй стражник, низкорослый и коренастый, тащил на себе большой мешок, слегка приседая под его тяжестью.

— Честно говоря, не нравится мне идея переться среди ночи на про́клятое место, пусть даже засыпанное обычной землей, — проговорил Крос, вглядываясь в темноту. — А еще я ни кутруба не понимаю, зачем нам при этом таскать на себе полный доспех и мечи. Я, например, ночного лихоимца запросто уработаю лопатой, если он рискнет поинтересоваться содержимым моего кошелька.

— Начальнику внутренней стражи виднее, — прокряхтел напарник Кроса, отягченный не в пример более серьезным грузом, чем его десятник. — К тому же в наших кошельках уже неделю пусто, словно в драконьих черепах, что висят над городскими воротами.

Стражник с радостью вообще помолчал бы, сберегая силы, но не уважить беседой непосредственное начальство значило непременно огрести проблемы в будущем. Которые, само собой, никому не нужны.

А начальство продолжало трепаться. Не иначе, страшно ему было, аж лопаты позвякивали раза в два чаще, чем положено при ходьбе. Хотя, может, это были плохо подогнанные латы. Или гнилые зубы Кроса, на которые искусный приезжий ювелир одел крохотные стальные шлемы. Скорее все-таки они — вряд ли десятник настолько обнаглел, что за доспехами перестал следить. Сотник, если узнает о таком, и плетей выписать может…

— У меня от этого места по шкуре мороз, — признался Крос, подтвердив догадку подчиненного. — Помнишь того оборванца, которого мы недавно подобрали возле дома с разбитым фонарем над дверью? Люди говорят, это была тайная резиденция Чистильщиков веры. А оборванец тот превратился в дракона и выжег ее дотла. Причем заметь, как выжег! Дома, что были рядом, остались целехонькими, а резиденция просто рассыпалась от жара, словно была слеплена из песка!

— Запретная магия Огня, будь она неладна, — вздохнул напарник, больше переживающий не о сгоревшей резиденции Чистильщиков веры, а о том, сколько еще ему переть на себе проклятущий мешок.

— И вот сегодня именно на этом месте нашему достопочтенному начальству приспичило закопать какой-то неопознанный труп. Ты что-нибудь понимаешь?

— Мое дело не понимать, а приказы выполнять, — не особо почтительно проворчал изрядно уставший стражник. Крос недавно в десятники выбился и сразу нос задрал до небес. Мог бы и сменить, покойники не самый удобный и легкий груз. Две лопаты-то на плече нести любой пацан сможет, невелик труд.

Почувствовав настроение подчиненного, Крос трепаться перестал и остановился. Начальник внутренней стражи приказал закопать тело в самом центре пустыря, но ничего, и на краю сойдет. А то, не ровен час, бросит стражник свою ношу, плюнет и уйдет. Задание-то неофициальное, и предъявить ему будет нечего. И спросят не с него, а с десятника. Хотя этот спрос, сейчас кажущийся весьма далеким, — дело пятнадцатое. А вот оставаться ночью в про́клятом месте с трупом наедине — это насущное, от которого мурашки бегают под кольчугой и слегка постукивают стальные зубы.

— Копаем тут, — решительно сказал Крос, сбрасывая на землю лопаты. — И давай побыстрее. Дома всяко лучше, чем здесь.

— А мне как-то все равно, — пожал плечами напарник. — Мой отец кладбищенским сторожем был, я с детства мертвых не боюсь. Живые куда страшнее бывают.

— Тем не менее задание выполнять нужно, — нахмурился десятник. Еще не хватало, чтобы подчиненный обвинил его в трусости. — Так что берись за лопату, и приступаем. Я еще надеюсь домой попасть и встретить рассвет под теплым боком у жены, а не в этом распроклятом месте.

«Что же за бока у его жены, если он просыпается под ними», — подумал стражник, но вслух, понятное дело, ничего не сказал и, поплевав на ладони, взялся за лопату…

Земля была рыхлой, недавно копанной и не успевшей слежаться, поэтому работа пошла споро. Воодушевившиеся стражники махали лопатами, не замечая ничего вокруг и мечтая лишь об одном — поскорее развязаться с не особо приятным заданием…

Черная тень отделилась от слегка оплавленной черной стены ближайшего здания. Две Сестры одновременно выглянули из-за туч, и при их свете сторонний наблюдатель мог бы вполне отчетливо рассмотреть, что это не порождение игры ветра и ночной темноты, а вполне отчетливая фигура человека в мешковатом плаще с глубоким капюшоном, наброшенном на голову.

Человек двигался по земле плавно, словно плыл над ней, едва задевая рыхлую почву по́лами своего плаща. В последний момент Крос уловил взглядом какое-то движение сбоку и попытался обернуться…

Движение головы удалось лишь на треть.

Не прерывая своего скольжения, человек в плаще небрежно махнул рукой, и оба стражника беззвучно исчезли, провалившись в неглубокую могилу так, словно под их ногами внезапно разверзлась бездонная пропасть. Еще один взмах ладонью, выскользнувшей из широкого рукава плаща, — и могила захлопнулась, словно раскрытый рот послушного раба, которому господин приказал замолчать. Теперь на земле не было и следа недавней работы, лишь продолговатый мешок все еще лежал неподалеку от того места, где только что трудились двое стражников внутренней охраны Стоунхенда.