Вадим Панов - Все оттенки черного

Женщина сбавила темп.

– Тебе неудобно?

«Господи, сколько же нежности в его голосе!»

– Я хочу Котика по-другому.

– Как именно?

«Котик!» Ему страшно не нравилось, если его так называли!

Костя сделал маленький шаг назад, и любовница ловко повернулась к нему лицом, уселась на стол, обхватила шею мужчины руками и снова притянула его к себе. Все произошло быстро, но Вера успела разглядеть, что на незнакомке еще надето короткое черное платье, правда, тонкие бретельки сползли на локти, обнажив тугую грудь, а подол был гораздо выше бедер. Костина спина снова пришла в движение, и из-за его плеча появилось лицо женщины. Красивое и ненавистное.

Анна!

Яркая брюнетка, с тонкими бровями, длиннющими, Вера видела это даже издалека, ресницами и ярко-красными, жадными губами. Губы скользили по Костиному плечу, оставляя отчетливые красные следы, левая рука царапала его спину, а в правой, которой Анна поглаживала плечо Кости, были зажаты черные кружевные трусики.

– Тебе хорошо? – грудной, с легкой хрипотцой, голос.

– Что? – переспросил Костя. Он тяжело дышал.

Черные глаза Анны встретились с карими – Веры.

– Тебе хорошо со мной, Котик?

– Да!

Жадный рот брюнетки расплылся в самодовольной, победной улыбке, и она, увлекая за собой Костю, откинулась назад, на блестящую столешницу, одним взмахом сбросив на пол шампанское и бокалы.

«ДА!»

У Веры потемнело в глазах, что-то оборвалось внутри, наполнив тягучим холодом все тело.

«ДА!»

Оглушенная нанесенным оскорблением, Вера широко распахнула дверь столовой и резко остановилась.

В комнате никого не было.

Это было настолько неожиданно, что Вера даже произнесла первые слова:

– Костя, я…

И только после этого осеклась. Замолчала.

Блестящий стол важно возвышался в центре комнаты. Вокруг него в идеальном порядке располагались резные стулья.

– Костя? – неуверенно позвала Вера.

Ответом ей была гнетущая тишина.

Может, они спрятались на полу?

Вера присела на корточки, но ее дикая мысль не получила подтверждения: на полу никого не было. Исчезли не только люди. Не было бутылки шампанского, хрустальных бокалов. Не валялась мужская одежда, и даже аромат мускуса, который почувствовала Вера, когда заглядывала в столовую через щель, и тот исчез. В комнате было просто свежо.

Вера медленно прошлась по столовой, оперлась рукой о стул, издала короткий, злой смешок, еще раз оглядела комнату.

Никого.

Плакать или смеяться? Но тоска не отпускала, становилась сильнее. Вера устало отодвинула один из стульев и уже присела на него и тут же вскочила.

Царящую в доме тишину нарушил звук льющейся воды. На втором этаже кто-то плескался в ванной.

Казалось, Вера поднималась по лестнице целую вечность. Еще дольше она шла по коридору по направлению к спальне, но зато дверь в комнату она распахнула сразу же, одним рывком.

Спальня пропахла мускусом. Роскошное супружеское ложе Куприяновых пребывало в полнейшем беспорядке. Подушки валялись по всей кровати и даже на полу, скомканное одеяло сиротливо белело в углу, простыни выглядели просто изжеванными, а из приоткрытой двери ванной доносилось негромкое пение:

Грудной голос с легкой хрипотцой.

У Веры задрожали губы. Она сделала шаг и споткнулась о блестящие черные туфельки, на огромной шпильке и толстенной платформе. Еще один шаг, и ее взгляд уперся в черные кружевные трусики, небрежно лежащие на тумбочке.

Анна нежилась в пенной, наполненной до краев ванной, лениво положив на бортик стройные ноги. Черные волосы свободно спадали на плечи, а руки умиротворенно скользили по груди.

– Котик, это ты?

Смуглая, не загорелая, а именно смуглая, что говорило о примеси восточной крови, с большими черными глазами, потрясающе длинными ресницами и высоким лбом, Анна была необычайно хороша собой.

– Котик? – чуть капризно протянула брюнетка.

– Это не Котик. – В горле запершило, но Вера постаралась, чтобы соперница этого не заметила.

– А кто?

Анна спокойно поднялась на ноги – Вера с завистью оглядела ее тугую, подтянутую фигуру, – перешагнула через бортик ванной и накинула на мокрое тело тончайшего шелка халатик. Невысокая, с упругой грудью, на правом полушарии вытатуирована черная ящерица, с четко очерченной талией и стройными, но несколько полноватыми ножками, она игриво потянулась, словно хвастаясь перед Верой своим замечательным телом, взмахнула огромными ресницами, и поинтересовалась:

– А кто вы такая? – В ее черных глазах сквозило подлинное веселье.

Вера с трудом пересилила себя:

– А кто вы?

– Я? – Полные губы девушки скривились в легкой, презрительной улыбке. – Я Анна. Я здесь живу. С мужем.

– Какое совпадение, – все еще спокойно, но чувствуя нарастающий гнев, произнесла Вера, – я тоже здесь живу. И тоже с мужем. И с детьми.

– С их помощью вы здорово испортили себе фигуру, – хихикнула Анна.

Она спокойно обошла опешившую Веру и вышла из ванной в спальню:

– Котик, откуда у нас в доме эта женщина?

Пару мгновений Вера пребывала в настоящем оцепенении, а затем бросилась в спальню. Но брюнетки там уже не было.

– Котик, – донесся ее голос из коридора. – Где ты спрятался?

Отпечатки влажных ступней Анны на ковре спальни и блестящем паркете коридора отчетливо показывали Вере, куда направилась брюнетка. В малую гостиную. Вера влетела в комнату и резко остановилась. Мокрые следы доходили до центра гостиной и пропадали.

Можно было бы предположить, что ноги незнакомки высохли и она перестала оставлять следы, но Вера почему-то понимала, что это не так. Анны не было в комнате. Были только ее мокрые следы, доходящие до центра и пропадающие там.

С улицы донеслось урчание двигателя. Не помня себя, Вера опрометью бросилась вниз по лестнице и, выскочив из дома, столкнулась с поднимающимся на крыльцо Константином.

– Где она?

– Кто? – Куприянов удивленно посмотрел на жену. – Кто она, Вера?

– Где женщина, которая была в доме? Анна!

– Она у нас дома?

Тоска победила. Вспыхнувшие глаза Кота сказали Вере все. Лучше всяких слов.

– Ты ее знаешь?!

Он перебирал черные четки. Взгляд отчужденный…

«Тьма забирает только свое!»

– Ты ее знаешь? – Гораздо тише, обреченно.

Ответить Куприянов не успел. Дверь особняка медленно открылась, и на крыльцо вышла молодая черноволосая женщина в облегающем черном платье.

– Костя, извини, я приехала, хотела сказать… – Она осеклась.

Из сада донесся детский смех.

Анна, не сводя с поникшей Веры черных глаз, подошла к Куприянову и положила руку ему на плечо. Константин мягко обнял девушку за талию.