Вадим Панов - Командор войны

– То есть это возможно?

– Если вы действительно сможете меня заинтересовать.

– Я могу сдать вам Нытика.

– Это я уже слышал. Каким образом?

– Это сложная история.

– Мы не из дураков – разберемся.

– Хорошо. – Павлов усмехнулся. – Для простоты повествования я не буду использовать сложные термины и спрошу просто: отмывание денег и уклонение от уплаты налогов вас устроят?

– Вполне. Обычно мы закрываем авторитетов за уголовщину, но в этом случае можем сделать исключение. Насколько я помню московские законы, за уклонение от налогов можно присесть лет на двадцать.

– Сможете прижать его, как Аль Капоне.

– Рассказывайте, Валерий Константинович, рассказывайте, пока это не более чем слова.

– Мадам планирует ланч, обед или…

– Я еще не знаю. – Кара достала из сумочки малюсенький мобильный телефон и задумчиво перебрала кнопки. – Я должна встретиться здесь со своей старой подругой. Она, бедняжка, до сих пор работает учительницей, и мы встречаемся где попроще.

«Удачно выскочила замуж или завела богатого любовника, а теперь, стерва, встречается с менее расторопными сверстницами где попроще и выпендривается перед ними», – зло подумала официантка, наблюдая, как сидящий за соседним столиком седой мужчина в недешевом деловом костюме скосил глаза на глубокое декольте блондинки. Но на профессионально приветливом лице официантки эти мысли не отразились.

– Тогда попробуйте легкий десерт: фруктовый коктейль, мороженое, сливки, суфле. Очень вкусно.

– Звучит весьма соблазнительно, но для начала… – Кара заглянула в винную карту. – У вас есть божоле этого года?

– Нет, – растерялась официантка.

– Сансер?

– Нет.

– Ну не важно. – Кара поморщилась. – Яблочный сок есть?

– Да.

– Принесите.

Девушка умчалась. Кара медленно огляделась и поднесла к уху безжизненный телефон.

– Алло, Фимочка?

Она сидела довольно далеко – метрах в шести – от интересующего ее столика, тем более что он находился в зале, а она – на улице, но простейшее заклинание «летучая мышь» усилило слух женщины, и Кара отчетливо слышала все, о чем Павлов рассказывал полицейским.

– Примерно полгода назад мы крутили дело с уводом большой налички из-под налогов. В то время у меня уже были трения с Чемберленом, но до открытой вражды дело не доходило, они мне еще доверяли.

– Отмывали, что ли?

– Ага.

– Большая сумма?

– Четырнадцать миллионов.

– Что за деньги?

Павлов помолчал:

– Наркота.

– Продолжай.

– Операция была расписана буквально по минутам, но произошел непредвиденный сбой. Банк-получатель внезапно запросил подтверждение и гарантии. Все висело на волоске, люди, деньги, все было заряжено, и надо было просто подтвердить кое-какие договоренности. Нытик как раз был у меня в офисе – он сам курировал операцию – и лично подмахнул распоряжение.

– Во дела! – вздохнул Васькин.

– Такие документы сразу же уничтожают, – быстро среагировал Шустов.

– Ага, – согласился Павлов, – только я уничтожил копию, а оригинал лежит в надежном месте. Подпись Нытика под переводом кучи героиновых денег. Этого достаточно?

Пора.

Кара все еще держала у лица трубку телефона, и поэтому несколько невнятных слов не привлекли внимания окружающих.

Морок никогда не относился к сложным заклинаниям. Умение отвести глаза, обмануть свою жертву, считалось одним из самых главных для колдуна, и поэтому заклинание шлифовали веками – оно должно было действовать быстро и требовало минимум магической энергии.

Для всех посетителей «Вероны», а также для всех, кто в этот момент находился в радиусе ста метров, Кара по-прежнему говорила по телефону, изредка бросая поощрительные взгляды на седовласого мужчину за соседним столиком. На самом же деле она вошла в маленький зал ресторана, уступила дорогу несущей заказ официантке и подошла к самому дальнему столику, за которым сидели Павлов и полицейские.

– Значит, оригинал у тебя. Где?

– В надежном месте. Мы сможем договориться?

– Разумеется – да.

– Разумеется – нет!

Кара стояла прямо перед Павловым. Никто в зале не мог видеть ее, но так было неинтересно. Ей давно не приходилось убивать, и женщина решила выжать из ситуации максимум удовольствия. Короткое заклинание, слышное только ей, сняло морок с глаз коммерсанта, и Павлов оторопело вытаращился на появившуюся из ниоткуда женщину.

– Продаешь чужие секреты, Валера?

– Кара? Не может быть!

Павлов задрожал.

– Что случилось? – Шустов непонимающе уставился на коммерсанта. – Что не может быть, Валерий Константинович?

Павлов схватил полицейского за руку:

– Убейте ее!

– Кого?

Палец коммерсанта упирался в пустоту.

– О боже, убейте ее!

Васькин положил ладонь на рукоятку пистолета и настороженно оглядел зал.

– Тебе привет от Нытика, Валера, – насмешливо сообщила Кара, наслаждаясь животным страхом человека, – не стоило предавать его.

Полицейские заворочались, но никто из них еще не собирался подняться из-за стола. Секунд тридцать они потратят на размышление, а этого вполне достаточно.

– Пощадите! – На лбу коммерсанта выступили крупные капли пота, а лицо исказил дикий, первобытный ужас. Он видел, чувствовал свою смерть, но сил оставалось ровно столько, чтобы прохрипеть: – Пощадите!

– Павлов! – Сергей потряс его за плечо. – Валерий Константинович, что происходит? Кого убить? Кто должен вас пощадить?

Владик, пугая официанток, потянул пистолет из кобуры. Васькин чувствовал опасность, но не мог сказать, откуда она исходит.

– Я ничего не вижу, – сквозь зубы процедил он. Испуганные официантки, бармен, отступивший к дверям в подсобку, ошарашенная парочка, перед которой остывала недоеденная пицца, дальше, за витриной, – беспечно обедающие люди, пышная блондинка, без умолку болтающая по телефону, хлипкий старикашка, пожирающий глазами ее огромную грудь… – Я ничего не вижу, Сергей!

– Владик, перестань беситься, – прорычал Шустов, – ему просто плохо. Кто-нибудь, вызовите «Скорую»!

Бармен опрометью бросился в подсобку.

– Принесите аптечку!

Сначала Кара не хотела оставлять следов, но теперь, глядя на жалкого, перетрусившего человечка, она не смогла отказать себе в удовольствии помучить его. Ее фиалковые глаза загорелись, изящная узкая кисть легко прошла сквозь грудную клетку Павлова, и пальцы сжали сердце. Это заклинание, «скальпель Бокуса», эрлийские врачи придумали исключительно в хирургических целях, чтобы не тратить время на вскрытие тканей, а сразу, без усилий и хлопот, добраться до интересующего органа. У Кары было особое мнение по его использованию.

Коммерсант захрипел. Он уже не мог говорить, лицо исказилось гримасой дикой боли.