Вадим Панов - Войны начинают неудачники

Сделав еще несколько шагов, он снова присел и осторожно поднял с земли разбитый мобильный телефон.

– Ого! – Нечасто на месте происшествия можно было найти подобные улики. Корнилов нежно опустил обломки телефона в пластиковый пакет и сунул в карман. – Повезло.

Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь

Москва, проспект Вернадского,

27 июля, вторник, 00.43

Поднявшись на четвертый этаж, де Гир сбросил плащ мастера войны и посмотрел на перевязанную мышцу правой руки. Прекрасно, крови почти не было, и только легкое покалывание напоминало ему о страшном ожоге от взрыва. Эрлийский бальзам, которым он обработал рану, еще раз подтвердил свою высокую репутацию. Капитан привел одежду в порядок и выглянул в окно. В отличие от полицейских, которые приходили к нему, де Гир видел реальную картину происходящего. Пулевые отверстия в стенах, черные пятна костров, взорванный фонтан и многочисленные трупы участников штурма. Роскошный Замок был изуродован до неузнаваемости.

Корнилов. Он беспокоил Франца гораздо больше, чем рана. Капитан много слышал об этом цепком и самолюбивом полицейском. Ни одного нераскрытого дела за четыре года. Корнилов будет рыть до конца, а это уже прямая угроза Тайному Городу, еще одна головная боль. Де Гир скрипнул зубами и решительно вошел в гнетущую тишину тронного зала.

Великий магистр, сгорбившись, сидел на маленьком золоченом стульчике в дальнем углу и не отрываясь смотрел на макет Замка, стоящий перед ним на инкрустированном слоновой костью столике. На лбу де Сент-Каре выступили капельки пота. Вокруг него расположились маги из мастерской Иллюзий, готовые в любой момент поддержать созданный повелителем морок. Франц остановился в двух шагах от великого магистра и несколько секунд разглядывал его осунувшееся лицо.

– Челы ушли? – тихо спросил де Сент-Каре.

– Да, мой повелитель. Они осмотрели внутренний дворик и два последних этажа Замка. Вам удалось отвести им глаза.

– Мы не сможем долго держать морок без Амулета.

Мастер войны виновато опустил глаза:

– Это моя вина, повелитель.

– Мы ошиблись гораздо раньше, – признался великий магистр. – Мы должны были принять предложение навов. К тебе у меня претензий нет.

Франц встал перед своим повелителем на колено и склонил голову:

– Я найду Амулет, клянусь.

Москва, Ленинский проспект,

27 июля, вторник, 00.44

– Я знаю, что виноват, – устало повторил Тарелка в мобильный телефон. – Фюрер, я виноват, но я и представить себе не мог, что Кортес замочит всех. Всех, Кувалда, зуб даю. Он пристрелил Саблю, забрал Амулет, а Секира даже не высунулся!

– А ты гфе был, фубина? – прошипел разочарованный фюрер. – В кустах отсиживался? Ох, Тарелка, ты меня зфорово пофвел.

– Тарелка, Тарелка, я его видел! – К «Харлею» уйбуя подбежал один из бойцов. – Он сел в машину к какому-то челу!

– Кувалда, мы засекли Кортеса! – крикнул обрадованный Тарелка. – Я его догоню!

– А ты был не прав насчет полиции, – сообщил Артем, глядя в зеркальце заднего вида. – У нас на хвосте патрульные.

«Гольф» стремительно догоняли два бело-голубых мотоцикла. Кортес быстро вытащил из кармана куртки монокль темного стекла и, обернувшись, несколько секунд пристально разглядывал преследователей.

– Не останавливайся!

– Конечно, – буркнул Артем, перестраиваясь в правый ряд. – Уволь, дружище, полиция есть полиция. Они будут стрелять.

«Гольф» остановился.

– Ну ладно, – Кортес угрюмо посмотрел на Артема и спрятал монокль. – Из машины не выходи, оставайся на месте, руки положи на руль, мотор не выключай. Я сам с ними разберусь.

Он откинулся назад и положил обе руки себе на колени. Патрульные остановились метрах в десяти позади «Гольфа», один из них слез с мотоцикла и подошел к машине.

– Старший инспектор лейтенант Сидоров, – козырнул он в открытое окно. – Нарушаете, значит. – Глаза полицейского внимательно следили за руками Артема и его спутника. – Аварию видели?

– Конечно!

– Хорошо. – Сидоров сглотнул, подбирая слова. – Я ищу одного чела. Очень подозрительного. Не видели?

– На такой скорости я по сторонам не смотрю, – остроумно заметил Артем.

Инспектор шутки не поддержал.

– Будете разъезжать на такой скорости – нарветесь на неприятности. – Его взгляд переместился на сидящего в тени Кортеса. – Этот чел все время был с вами?

– А это имеет отношение к превышению скорости? – холодно осведомился Кортес, не покидая тень.

Сидоров почесал у себя под шлемом.

– Высунься на свет, чел.

Вторая рука лейтенанта скользнула к кобуре, но он не успел.

Кортес выстрелил без какой-либо подготовки. Только что его руки спокойно лежали на коленях, и вот он уже сжимает дымящийся пистолет. Промахнуться было невозможно. Сидорова отбросило от «Гольфа» метра на два, салон наполнился пороховым дымом. Кортес распахнул дверцу, выскочил из автомобиля и начал яростно палить в сторону патрульных мотоциклов, буквально изрешетив пулями второго полицейского.

Артем инстинктивно прижался к рулю и зажмурил глаза. Прийти в себя его заставил ввалившийся в салон Кортес.

– Посмотри на этого полицейского, – велел он, перезаряжая пистолет.

– Что? – переспросил Артем, не спеша выпрямляться.

Кортес убрал оружие в кобуру и, потянув Артема за шиворот, ткнул пальцем в труп Сидорова:

– Смотри.

Артем почувствовал, как волосы у него на затылке зашевелились. Очертания трупа стали медленно изменяться: исчезли форменная куртка, шлем, жетон на груди, и вместо полицейского на асфальте оказался невысокий, мускулистый парень, затянутый в черные кожаные штаны и жилетку. Его голова была повязана ярко-красным платком, резко выделявшимся на фоне темного месива, в которое превратилось его лицо.

– Красные Шапки, – прохрипел Кортес.

– Как это произошло? – пробормотал Артем.

– Поехали!

Повторять Кортесу не пришлось. Артем надавил на газ, но потребовал:

– Объясни, что происходит.

– Они отвели тебе глаза, – объяснил Кортес. – Навели морок.

– Что значит «отвели глаза»?

– Это как гипноз. Ты видел то, чего не было. Тебе только казалось, что ты видишь полицейских.

Артем с недоверием покачал головой. Кортес запустил руку под куртку и процедил сквозь зубы:

– Планы меняются. Едем в Царицыно. – Он поморщился и вытащил руку – вся кисть была в крови.

– Тебя подстрелили?

– Едем в Царицыно, – повторил Кортес, – в парк. Увидишь красный кирпичный забор, а в нем – дубовые ворота. Это монастырь… – Он без сил откинулся на спинку сиденья. – Монастырь эрлийцев.

Московская Обитель, штаб-квартира семьи Эрли

Москва, Царицынский парк,