Евгения Мелемина - Последний Инженер

Он впервые понял, каковы были масштабы уничтожения и каковы были масштабы увлеченности человечества идеей вечной жизни в меха-теле.

Вспомнилось, как однажды накатило и случилась кровавая история, о которой Дюк обычно старался не думать. В его предплечье стоял микрочип, обязательный для любого городского жителя, если он не бездомный. Микрочип открывал двери магазинов и банков, без него нельзя было посетить парикмахерскую или больницу, и жизни без него никто не представлял.

Однажды он дал сбой.

В то далекое утро Дюк пытался соорудить себе завтрак, но в коробке с порошковыми чернилами для принтера не обнаружил ничего, кроме картошки. Он всыпал в картридж принтера порошок из упаковки, проглотил порцию пюре, но жрать все равно хотелось.

Пришлось одеваться и идти в магазин. И там, на входе, его вдруг откинуло упругой волной. Не больно, но очень унизительно.

Дюк вернулся к входу под пристальным глазком видеокамеры, и его снова отшвырнуло.

На него начали оглядываться. Посетители магазина, набившие корзины покупками и рекламными проспектами со вкусом и запахом рекламируемых блюд, смотрели на него как на прокаженного.

Подходившие сзади брезгливо его огибали.

Появился охранник в красном дурацком костюме и с маленьким, но грозным разрядником в лакированной кобуре.

Он внимательно наблюдал за тем, как Дюк пытается в третий раз пройти в магазин. На этот раз сопротивление волны ударило наотмашь. Ощущение было такое, что огромная ладонь влепила Дюку пощечину и чуть не сбила с ног. Кто-то рассмеялся.

– Эй, – крикнул Дюк охраннику. – Подойди, командир.

И тот подошел, вразвалочку и щурясь мутными похмельными глазами.

– У меня есть чип, но он не срабатывает, – сказал Дюк и протянул правую руку, – отсканируй.

Охранник вынул длинную зеленую лопатку сканера, провел им по правой, а потом, на всякий случай, по левой руке Дюка и сказал:

– Нет сигнала. Покиньте магазин.

– Я не бездомный, – теряя терпение, ответил Дюк, – этот хренов чип во мне и всегда там был. Проверьте оборудование.

Охранник молча указал ему в сторону выхода. За их спинами громко и безо всякого стеснения обсуждались: внешний вид Ледчека, его предполагаемые болезни и засилье бездомных в целом.

Кто-то посоветовал вызвать полицию.

Голоса, пристальное внимание к его персоне, злость и презрение к людям, посмевшим его обсуждать, да еще в оскорбительно-громком тоне, моментально привели Дюка в бешенство.

Он сорвал с себя куртку, закатал рукав свитера и зубами впился в предплечье. Боли почти не почувствовал – перед глазами плясали алые круги. Когда он расцепил зубы и снова предъявил охраннику руку, кровь выплеснулась на пол, как из опрокинувшегося стакана. В наполненной блестящей жижей ямке виднелись тонкие серебристые нити.

– Вот он, – щерясь влажными красными зубами, прохрипел Дюк, задыхающийся от злобы. – Вот он, твой чип. Сканируй!

Охранник нерешительно потянулся к сканеру. Вокруг держалась испуганная тишина.

Оборудование оказалось исправным, не работал именно микрочип. Перед Дюком все-таки извинились и пригласили в магазин, но он туда не пошел. Припадок кончился, ему было больно и мерзко мутило – почему-то думалось, что отхваченный зубами кусок собственного мяса он в ярости проглотил. Дюк не помнил, было ли это в действительности или нет, но куска он нигде не видел и не помнил, стало быть, все-таки…

Предплечье заживало долго, шрам остался безобразный, но память милостиво сгладила остроту воспоминаний, а боль стерла вовсе.

Прочитав о меха-уничтожении, Дюк потер то место, где круглый и рыхлый шрам отмечал местонахождение микрочипа, и подумал, что есть в двух историях какая-то общность: словно маленькое происшествие в магазине накрепко связано с гибелью тысяч меха.

За окном шел дождь. От выпитого на голодный желудок мутило и болела голова.

Тысячи поездов мчались по тысячам путей, тяжелые колеса бились о рельсы, в сетках раскачивались сумки и пакеты, в стаканах звенели ложечки, а за окнами неслись горбы и сломанные кости прежних городов, округлые леса, обрывы и свалки, снова города и заборы с мотками колючей проволоки. Кеннет шел по тысячам коридоров одновременно, раскачиваясь, прижимаясь виском к прохладному браслету часов, застегнутому на правом запястье.

Зеленые огни табло вовремя предупредили о переходе на вертикальную скорость.

– Добро пожаловать! – проводница с клоунским лицом принесла сок в вакуумном пакетике. – Благодарим вас за путешествие на нашем поезде.

«Его еще можно продать? Мне нужна конура где-нибудь в Варварцах. Здесь я жить не буду, назад возвращаться опасно…»

– Что? – переспросил Кеннет. От шума поезда, нарастающего в ушах, ему не удавалось сделать ни глотка сока. Прохладный и сладкий вкус на губах, немножко на языке, но горло так пересохло и так ломит в висках, что протолкнуть в глотку сок не получилось.

– Наше путешествие займет четыре часа, – приветливо сказала проводница. – Справа от вас кнопка вызова. Если что-то понадобится, с ее помощью вы сможете меня пригласить.

«Не реагирует он на твой компот, Эвил…»

Кеннет обернулся и увидел у противоположного окна темные силуэты попутчиков. Именно их голоса заглушали журчащую речь проводницы.

– Что это в банке? Коллекция ногтей?

– Слева от вас… – пропела проводница и вдруг начала переворачивать Кеннета на бок, будто подушку. Руки у нее оказались жесткие и сухие.

– Здесь насекомые, – сказал Кеннет, почувствовав болезненный укол в сгибе локтя.

Реальность вдруг превратилась в кошмар. Это сон, понял Кеннет. Затянувшийся сон, перетекающий в смерть. Из такого сна не выбраться, не поможет ни попытка ущипнуть себя, ни усилие воли. Какой дурак решил, что смерть во сне – самый чудесный вариант уйти из жизни?

Ужас и беспомощность – вот что такое смерть во сне, и никто даже не заглянет попрощаться…

– Он хочет проснуться, – заметил тот, кто сидел у окна.

– Если хочет – проснется.

– Мы прибываем к конечной станции назначения… – жарко и страшно зашептала проводница в лицо Кеннету.

Ее разрисованное красными и белыми красками лицо опускалось все ниже, клоунская улыбка растягивалась шире, и за толстыми губами показался ярко-оранжевый кольчатый язык.

– Мать твою! – выдохнул Кеннет и вжался в угол. Колеса застучали сильнее, поезд неистово раскачивался. – Оставь меня… оставь меня…

– Судороги, – рассудительно сказал тот, кто сидел у окна.

– Станция назначения: Синий Лед. Синий Лед.

Проводница выпустила из рукавов форменного пиджака пару липких, покрытых живыми волосками щупалец.

– Сука! – заорал Кеннет и схватился за одно из них. – Лапы тебе вырвать?! Я не боюсь! Я не бездомный! Я имею право здесь ехать!