Евгения Мелемина - Последний Инженер

Джон склонился еще ниже и стиснул зубы. Ему хотелось заплакать, как обиженному ребенку, лишенному сладостей. В груди горело, воздух с трудом протискивался в легкие и со свистом выходил обратно, потому что внутри грохотало, всасывалось, выплескивалось и гудело от перегрузки.

Он молчал и дрожал от боли и обиды, Шикан тоже молчал, а потом вдруг откинул полотенце и сказал:

– А давай холодного пива, а?

С блеклыми, светло-рыжими лилиями в руках Джон пробрался через толпу, плотным кольцом окружившую маленькую площадку перед выходом из метро. Толпу сдерживали офицеры в сине-черной форме и с закрытыми лицами. Дыма больше не было видно, но в холодноватом воздухе отвратительно пахло гарью и оплавившимся пластиком. От этой густой горькой вони перекрывало глотку, многие надрывно кашляли. Машины «скорой помощи» сменяли друг друга, снуя туда-сюда по огороженной булыжной мостовой. Из окон ближайших домов торчали любопытные лица.

Таксисты то и дело прибывали к единственной парковке и высаживали родственников, друзей и прочих, и те немедленно прибивались к плотному людскому кольцу. Некоторые, бледные и с нервными движениями, молча смотрели, вытягивая шеи, другие с криками рвались вперед, расталкивая остальных, и офицеры полиции усмиряли их, твердо удерживая на месте.

Кого-то куда-то уводили. Женщина в сиреневом дождевике, стоящая у доски с электронными объявлениями, то и дело падала на колени, поднималась, держалась на ногах несколько минут и снова падала.

Крики и голоса то появлялись, то стихали. Обычно начинал кто-то один: задавленный в толпе, он возвышал голос и принимался выть, и вой подхватывали остальные, а потом все стихало до следующего стона или крика.

Джон был единственным, кто пришел с цветами, и на него поглядывали с осуждением: здесь еще не верили в смерть, гибель близких еще не уложилась в головах, и цветы выглядели как циничное покушение на надежду и веру в лучшее.

Мисс Эппл наверняка уже увезли, Джон видел ее сморщенное личико сорок минут назад, и то оно мелькнуло так быстро, что не удалось разглядеть, мертва она или жива.

Ее седенькие волосы растрепались и были в крови, но это могла быть чужая кровь, а больше Джон ничего не успел рассмотреть.

Рассматривая выскакивающих из-под земли пожарных в желтых касках с забавными толстыми ранцами и спасателей в оранжевой форме, Джон незаметно для самого себя тихонько продвигался вслед за людьми, делающими по короткому шажку вперед каждые пять минут, и в итоге оказался перед полицейским офицером.

В руках офицера был планшет, полупластиковый блокнот на пружинном креплении, ручка и какой-то тяжеловесный сканер. Все это офицер удерживал с трудом и даже не посмотрел на Джона.

– Имя?

– Чье?

– Кого вы разыскиваете, – сдержанно уточнил офицер.

– Старушку. Мисс Эппл.

– Имя?

– Я не знаю имени. Она старая, ее показывали по телевизору, и я пришел. Старушка с разбитой головой. Не знаете, куда ее увезли?

– Эппл, Эппл… – забормотал офицер, набирая что-то на планшете и одновременно косясь на сканер. – Ваши координаты для связи?

– Простите… – Джон вдруг заметил двоих в одинаковых желтых куртках. Они стояли за женщиной в сиреневом дождевике и, одинаково задрав головы, изучали электронные объявления. – Извините.

Оставив офицера, он полез через толпу и замахал рукой.

– Мартин!

Его голос прозвучал слишком радостно, и многие обернулись, чтобы посмотреть на счастливое воссоединение тех, кому повезло.

Морт обернулся и расплылся в улыбке. Эру повернулся и хмуро оглядел Джона с ног до головы.

– Ты чего тут забыл? – поинтересовался Морт, подхватывая падающую даму за локоть и ставя ее на место. – Цветы? Свидание?

– Да. С одной старушкой…

Эру снисходительно прикрыл глаза и стал похож на уснувшую ящерицу. Морт посмотрел направо, потом налево, словно ожидая увидеть ту самую старушку.

– Она не придет, – добавил Джон. – Она умерла.

– А, ты здесь по этому поводу… – Морт нахмурился, помотал головой, – мои соболезнования.

Эру открыл глаза и пристальным взглядом выразил свои соболезнования.

– Пойдем, пойдем, – настойчиво забормотал Морт, взял Джона за руку и потащил через толпу. – Покажу отличное заведение. Оно в подвале, но там чисто. Есть кальян. Посидим, поговорим.

Джон тащился сзади, прижимая лилии к груди и чувствуя, как уходит из груди горькая дымная тяжесть, а сердце начинает биться ровно и безболезненно. Морт действовал на него, как хорошее успокоительное или красивый осенний день, заполненный сухими рыжими и багряными листьями и пронзительно-синим небом. С ним было проще, чем с кем бы то ни было.

Эру шагал рядом, глубоко засунув руки в карманы, и его Джон тоже рад был видеть, хотя не перекинулся с ним даже словом.

В то время, когда решался вопрос, считать ли Джона меха и включать ли его в зону влияния Кали, именно Морт и Эру голосовали «за» безо всяких колебаний и этим заслужили безоговорочное доверие Джона.

Крэйт и Эвил голосовали против, и таким образом голоса разделились поровну.

– Он всю жизнь провел с пустой батареей – раз, его реконструировали в какой-то жалкой больничке – два, он похож на придурка – три. Я против. Это не меха, а мехаподражатель, притом плохого качества. Если тратить ресурсы на каждую такую подделку, без помощи останутся настоящие меха.

– Я просто против, – сказал Эвил.

Аргумент Морта тоже был прост:

– Если оно выглядит, как утка, плавает, как утка, и крякает, как утка, то скорее всего оно утка, – сказал он, а Эру просто кивнул.

Кали не стала долго раздумывать и согласилась с утиным доказательством.

– Давайте каждого кретина с биопротезом в меха запишем, – сказал Карага. – Давайте я приведу моего соседа. У него глаз искусственный. Давайте…

Кали деревянным движением наклонила голову и лукаво посмотрела на Карагу снизу вверх.

– Хорошо, – сдался Карага. – Поступайте как знаете.

Он обернулся и на Джона, скромно сидящего в углу, посмотрел с тем выражением, с каким суровый отец семейства разглядывает грязное приблудившееся животное. В ответ Джон почему-то начал улыбаться жалкой и заискивающей улыбкой. Он не хотел, но она нервно кривила его губы и искажала красное от волнения лицо.

– Да, – добавил Карага, уже понимая, что проиграл. – Я не расист, но какого хрена, спрашивается, голосует Эру, если он двух слов по-нашему связать не может?

Морт привел Джона в маленький подвальчик-бар, где действительно было уютно и тепло. Посетителей было мало. Два юнца с посыпанными фиолетовой пудрой волосами тихо тянули через соломинки розовый соленый напиток, и сидел в углу старик с широкоформатным аппаратом для улучшения зрения, закрывающим почти все его лицо.