Рина Грант - Астронавты. Пленники Сумитры

Живых помолчал. Посмотрел на нее, поскреб стальную шею. Что-то изменилось в его уставшем лице – на него легла тень. Но промолчал. Потянулся к панели управления и начал вносить изменения в траекторию. Бой-Баба прищурилась на экран.

– Вот же он, – проговорила она, еще не веря своим глазам. Огляделась. Протянула руку, включила приемник. Он по-прежнему хрипел алчной одышкой.

– Ошиблись вы в координатах-то, ребята, – выговорил голос и засмеялся. – Как же вы так! А еще астронавты…

Точка на экране не двигалась, но астронавты знали, что она приближается. Настигает их. Живых сбросил оцепенение и впрыгнул в штурманское кресло, защелкал по клавишам компьютера, меняя курс, пытаясь уйти от погони.

– Не успеем, – сказала Бой-Баба. Она понимала, что алчный космолетчик тоже это видит. Принимать бой? А как? С чем? Оружия на затраханном «Голландце» сроду не полагалось. И что-то ей подсказывало, что на якобы отклонившемся от курса пиратском грузовозе найдется и оружие, и кое-что похуже. Не зря он говорил про медблок по последнему слову техники…

Она глянула на экран и увидела, что точка чуть сместилась, стремительно настигая их.

– Халявы ему захотелось… – приговаривал Живых, разворачивая корабль. – Я ему покажу халяву…

Бой-Баба не сводила с экрана единственного глаза.

– Погоди-ка, – ее рука легла на клавиатуру, останавливая Живых. Он возмущенно вскинул на нее глаза – и замер, уставившись на экран.

– Что за черт… – начал он.

На экране вторая яркая точка проявилась в пустоте и теперь шла наперерез пиратскому кораблю. Оба астронавта смотрели на нее не отрываясь. Бой-Баба опомнилась первая и рванулась к командирскому креслу. Еще не добежав, перегнулась через подлокотники, вбивая в клавиатуру изменение траектории.

– Разворачивай, – скомандовала она Живых. Он кивнул, замешкался. Она зыркнула на него яростным глазом: – Разворачивай!

Они успели уклониться. Вторая точка приблизилась к пиратскому кораблю, и обе преобразились в маленькое ярко-белое солнце. Мгновение – и оно раздулось пузырем мельчайшей пыли, сквозь который просвечивали звезды.

«Голландец» достало-таки взрывом, шатнуло, изрыло его корпус искрами, в которые обратился и сам пиратский корабль, и алчный его командир. Бой-Баба впрыгнула в капитанское кресло, и вдвоем они принялись уводить корабль из-под настигающего их дождя осколков.

Потом сидели, тяжело дыша, не глядя друг на друга.

– Интересно, кто его подорвал, – наконец произнес Живых. – Конкуренты?

– Конкуренты бы за нами пошли. Не оставили бы. Значит, – она не сводила взгляда с блестящего облака на месте уничтоженного корабля, – его подорвали те, кто не хотел, чтобы он нам помогал, – ответила она. – Кто не знал, что у него на уме. Кто-то прослушал наши разговоры, решил, что тот хочет нас спасти. Ну, и воспрепятствовал…

Живых не ответил. Он смотрел на пустой экран.

– Какое счастье, что я больным ничего не сказала, – выговорила Бой-Баба.

Живых кивнул и подтянул рукава футболки на стальных предплечьях.

– План Б, – объявил он. – Идем на Киак.

По-тихому провести «Летучий голландец» мимо Сумитры не получилось. Но, похоже, местным поселенцам было не до них. Астронавты подключились к одному из спутников и сейчас наблюдали в прямом эфире, как на экране разворачивалось массовое бегство малюсеньких человечков к игрушечным корабликам. Переключались с одной камеры слежения на другую, и везде – люди бегут, вытаскивают из домов свой скарб, хватают детей, все двери нараспашку, на тротуарах валяются потерянные и вывалившиеся в спешке вещи. А чуть подальше – взламывают склады, бьют витрины магазинчиков, приступом берут аптеки и распихивают по карманам пригоршни неважно каких лекарств.

– Уходить надо, – недоверчиво сказал Живых. – Не нравится мне их активность. Сейчас засекут нас и саданут разок, так что концов потом никто не найдет.

Бой-Баба в глубине души согласилась с ним. Предчувствие томило нехорошее. На экране, передающем картинку со спутника, темнело небо над космодромом. Колыхалась толпа людей, окруживших корабли. В стороне на запасной полосе тоже копошились беженцы. Бой-Баба постучала пальцем по сенсору, увеличивая картинку.

– Совсем обалдели, – проговорила она. – Это же «Икар»! Прогулочная лоханка! Куда они на нем собрались?

Но «Икар» уже выруливал на взлет, вдалеке от гигантских межзвездных кораблей.

Живых позади нее, щурясь, рассматривал звездолеты.

– И ни одного Троянца у них нет. Жалко. – Он посмотрел на Бой-Бабу. – Он бы один весь городок забрал. Обидно, что мы наш тогда не уберегли… сейчас бы шли на нем, а не на этой развалине…

Бой-Баба, не отвечая, пожала плечами. Три корабля уже готовились к старту. Толпа оставшихся подалась назад, как гигантский рой расползающихся больных пчел. Черная лента зазмеилась назад, люди толкались и оступались в спешке. Задраивались входные люки. Затем сопла забагровели. Толком ничего не было слышно – только забивший динамики гул.

– Снимаются, – про себя сказала Бой-Баба и поспешно кинула взгляд на другой экран, проверила собственное положение. Нет, их не заметят. Не должны.

Она откинулась в кресле, потерла коротко стриженный затылок, покрутила затекшей шеей. Пальцы зацепили проводки. Осторожно, чтобы, не дай бог, ничего не выдернуть, она высвободила руку, провела по уходящим под волосы графитовым креплениям. В отсвечивающем экране перед ней отражались мостик и ссутулившийся над расчетным модулем Живых – двуногая махина с широченными, как у игрока в американский футбол, поблескивающими металлом плечами. И ее собственная физиономия – стриженые волосья торчком, красный искусственный глаз над восстановленной пластическими хирургами переносицей и врастающая в искусственное тулово почерневшая от химикатов шея.

Ничего, для самой себя сойдет. Кому тут на нее смотреть?

– Ох, – проговорил Живых у нее за спиной.

Вспышка ослепила – и тут же погасла в бедной кислородом атмосфере Сумитры. Бой-Баба прикрыла глаз рукой, прищурилась, но все уже было кончено. Нет, не все. Вторая вспышка. Третья. Черным дождем обломки трех кораблей засыпали мертвый лес вокруг космодрома.

Последним вспыхнул и угас «Икар».

Они долго сидели молча. Бой-Баба держала руку на консоли. Живых поджал губы, не отводя глаз от экрана. Наконец он повернулся к клавиатуре и застучал по сенсорам, вводя новую траекторию. «Голландец» начал медленный разворот, готовясь к посадке на Киак.

На заброшенной базе, на темной стороне Киака, долго и бесполезно звенел сигнал переговорника. В центре управления стояла покрытая пылью тьма. Давно отключены были все системы, электростанция еле теплилась в аварийном режиме, и молчали нагнетатели – некому было на базе потреблять кислород.