Андрей Амельянович - Запасной путь

– Не фонтан, – ответил он. – Где мы?

– В плену. У бандитов. В вагоне у железнодорожной станции… эх, запамятовал название. Впрочем, не суть…

– Стоп, – тихо сказал солдат, медленно сжимая и разжимая кулаки. – Какого хрена здесь делают бандиты? Мы тут ездим каждый день и… И вообще, какой, на фиг, плен? Как я сюда попал? Я ничего не понимаю.

– Так вы что же, ничего не помните? – удивился собеседник. – Вас притащили сюда сегодня утром. Вы были без сознания. Долго ворочались, бормотали о бронепоезде и звали некого Хиженкова.

В голове солдата всплыла картина атаки на бронепоезд: скоротечная перестрелка, взрыв, сильный удар и тьма…

– Не продолжайте, – попросил Ерохин. – Кажется, начинаю припоминать. А вы кто будете?

– Я – Версоцкий Александр. Доктор психологических наук. Прибыл в Зону с группой ученых для исследования одной крайне занятной аномалии.

– Ну, а сюда-то вы как попали?

Ученый тяжело вздохнул:

– После всех проведенных опытов, которые, к огромнейшему моему сожалению, не увенчались успехом, мы собирались к отъезду. Бронетранспортер ждал нас в нескольких километрах от лагеря. Но до него мы добраться не успели. Началась стрельба. Я и мой коллега, вечная ему память, притворились мертвыми, но когда бандиты принялись добивать раненых, мы сдались в плен. К сожалению, по дороге сюда мой товарищ по несчастью погиб в аномалии вместе со своим конвоиром. Хотел сбежать да забыл, где мы находимся. И бандит, что за ним погнался, видимо, тоже забыл.

– Как бандиты, пусть и хорошо вооруженные, могли положить отряд военсталов? Я ведь знаю, как охраняют ученых, – усомнился Ерохин.

– Я долго думал на эту тему и пришел к единственному возможному выводу: уничтожить отряд охраны могли только наемники, – последние слова ученый произнес шепотом.

– Слышь, яйцеголовый, – раздался грубый голос откуда-то с другой стороны. Солдат повернул голову на звук: скрытый полутьмой, возле стены, приподнявшись на локте, лежал человек. – Я тебе щас челюсть сломаю и глаз на жопу натяну! Наемники никогда не работали на бандитскую шваль. И вообще, заткнитесь оба. Я спать хочу.

– Эй, умник, – произнес Ерохин, удивленный такой наглостью. – Ты мне руки развяжи, я тебя быстро спать уложу. И пикнуть не успеешь.

– Чё?

– Через плечо! Колыханка кончилась. Хлебало завали и баиньки.

– На работе поговорим, – зло пообещал неизвестный и умолк.

– На какой еще работе? – удивился солдат.

– Пренеприятнейшая история. Впрочем, сами все увидите, – тихо произнес Версоцкий.

– Ладно, – пожал плечами рядовой и сморщился от боли. – Так, на чем мы с вами остановились, профессор?

– На наемниках… – неуверенно ответил тот.

– Ах да! Что же, вполне дельная мысль. Давно Зона глобальных зачисток не видала. Развелось всякой швали, – вздохнул солдат и опять сплюнул.

– А вы, простите, не знаю имени…

– Можно пока без имени. Рядовой Ерохин.

– Ерохин, значит. И как же вы сюда попали, рядовой?

– По глупости, – сказал солдат. – Напросился в охрану бронепоезда…

– Да-да, слышал, – перебил рядового ученый. – Несколько последних дней бандиты только и говорили об атаке на состав научной экспедиции. Все суетились, бегали туда-сюда. На взводе были, в общем. Васильев – ихний проводник, говорил, что они два месяца операцию готовили. У них здесь даже тепловоз есть, представляете? Восстановили рельсы и ездят, как ни в чем не бывало. И вот сегодня утром штурмовая группа погрузилась на этот тепловоз и уехала. Теперь понимаю – куда именно.

Васильев. Фамилия, прозвучавшая у профессора как прозвище, показалась знакомой.

– Тепловоз? Свой? Здесь? – Ерохин нахмурился. – Профессор, скажите, что вы шутите.

– К сожалению – нет. У бандитов действительно имеется свой тепловоз, с установленной орудийной башней. Правда, самодельной. Я даже принимал участие в ее сборке, когда только попал сюда.

– Ох-ре-неть! – медленно, чеканя каждый слог, произнес солдат и замолчал.

– Так вы говорите, что были на том самом бронепоезде? И что же, в каком состоянии он был в момент нападения?

– Да, все нормально, – сказал Ерохин, пытаясь уложить в голове сказанное Версоцким. – Уехал. Это только мне не повезло.

– Странно, что правительство дало «зеленый свет» на подобную экспедицию в Зону, – сменил тему профессор. – Ведь всего десять лет прошло после катастрофы в лаборатории номер сорок два. Погибли люди, дорогостоящее оборудование пришло в негодность. Тогда вроде бы окончательно поставили крест на организации масштабных экспериментов в Зоне.

– Вы о чем? – вяло откликнулся Ерохин, продолжая обдумывать новую информацию. – Ни про какую лабораторию я не слышал. И никаких экспериментов у нас не планировалось. Это вообще была рекламная, по сути, поездка. Там, конечно, есть вагон-лаборатория, но Ломакин ни про какие эксперименты заявки не подавал.

– Ломакин, – глаза Версоцкого остро блеснули. – Знакомая фамилия. Хотя здесь, в Зоне, столько ученых находится – не удивительно. Ну ладно. Так вы недоговорили. Зачем вы отстали от своего бронепоезда?

– Я не отстал, – нехотя буркнул Ерохин, догадавшись, что имеет в виду «яйцеголовый». – Бандиты атаковали наш бронепоезд, и меня взрывной волной сбросило с вагона. Чудом жив остался.

– А зачем же вы на вагон полезли? – удивился Версоцкий.

– На вагонах бронепоезда, сверху смонтированы обзорные площадки, – объяснил Ерохин. – Профессор, а что бандиты сказали, когда меня сюда приволокли? Захватили они бронепоезд?

– Ничего не сказали, – ответил профессор. – Но рассуждая здраво, если бы захватили, мы бы их радость здесь точно услышали. И пленных было бы намного больше. Правда, их тепловоз пока не вернулся, так что…

– Понятно, – помрачнел Ерохин при мысли, что вскоре чужой тепловоз еще может привезти трофеи и массу пленных людей из состава экспедиции.

От мрачных мыслей следовало срочно отвлечься, и он попросил:

– Расскажите, что здесь происходит. Не зря же нас тут собрали?

– Вы правы – не зря. Днем мы работаем на АПке, а вечером сидим тут, в этом вагоне. А вчера я случайно услышал, что бандиты собираются переправить нас за Периметр и вроде бы продать на органы, – голос ученого заметно дрогнул.

– Ништяк, – прокомментировал Ерохин. – Всегда мечтал пахать на бандитов, а потом быть выпотрошенным и распроданным на пирожки.

– Пирожки! Зюзя хочет есть. Зюзя голоден, – где-то в темноте сказал, судя по голосу, совсем молодой парень.

Это прозвучало так неожиданно, что рядовой дернулся и тут же скривился от боли в плече.

– Это еще кто? – спросил он, вглядываясь в темноту.

– Эх, – вздохнул Версоцкий. – Это и есть цель нашего эксперимента.

– Поясните, профессор.