Андрей Амельянович - Запасной путь

– Это вот такая у вас абсолютная безопасность на маршруте? – внезапно «вскипел» губернатор.

– Реальная помощь придет только ближе к ночи, – закончил свою мысль Кудыкин. – Очень сильно ближе. Из хорошего могу сказать, что у нас надежные бронированные вагоны, достаточно оружия и боеприпасов. Если сумеем не подпустить бандитов со взрывчаткой под колеса – уже сегодня ночью вы будете спать в своих кроватях.

– И как же нам защитить колеса? – спросил губернатор.

– Внимательно следить за противником, – ответил Кудыкин. – И первым делом необходимо обеспечить наблюдение под вагонами. Феоктист Борисович, выдели кого-нибудь из своих смонтировать снизу камеры и подключить к общей шине данных. Это же конструктивно было предусмотрено? Насколько помню, сняли их оттуда три месяца назад из-за того, что они быстро портились во время движения из-за песка и мелких камней.

– Хорошо, – коротко отозвался Ломакин.

– Я могу помочь, – вызвался Костя, чем заслужил одобрительный взгляд со стороны губернатора.

– Поставим наблюдателей со снайперками на крышу. Ну, и как крайний вариант, – продолжал Кудыкин, – держать тепловоз «под парами» и если что – сразу отъезжать назад. Сможешь, Иваныч? Чтоб по команде – резко дернуть вперед? Секунд тридцать у тебя будет гарантированно.

– Да чего ж не смочь-то? – степенно ответил машинист. – Главное, чтобы связь не подвела.

– Да, связь надо дополнительно продублировать, – сразу же встрял губернатор.

– У нас и так четыре резервных канала, – сказал Кудыкин. – Просто надо включить их все. Так, что еще? Надо выставить наружное боевое охранение. То, что нам якобы дали час – еще ничего не значит. Но этим я сам займусь.

Через несколько минут совещание закончилось и все разошлись по своим местам.

Марину Кудыкин посадил писать бортовой журнал бронепоезда, а сам взял двух солдат и куда-то ушел. Сверху раздавался грохот – свита губернатора под присмотром Сафроненко пыталась установить защиту для пулеметчиков.

Костя заглянул в вагон-лабораторию, но осмотреться ему там не дали, сразу вручив два толстых цилиндра камер с замысловатыми шарнирными креплениями. Все, что он успел заметить, это множество экранов, покрытых паутиной графиков и рядами цифр.

Открыв дверь вагона, Костя быстро осмотрелся и лишь потом спрыгнул на покрытую короткой травкой с круглыми листиками насыпь. Пространство между вагоном и лесом показалось ему странным образом похожим на бок огромного больного животного. Высокая трава, перемежаясь с низким колючим кустарником, росла неровными пятнами-клочками, то сходя на нет вблизи от блестящих земляных пятен-лишаев, то окружая концентрическими линиями-волнами невзрачные холмики, а то стелясь вдоль земли, словно прижимаясь к ней под порывами ветра. Остро пахло свежескошенной растительностью и озоном. А забравшись под вагон, Костя ощутил и запах креозота, которым даже после стольких лет продолжали пахнуть старые шпалы.

– Давай сюда, – сказал один из научных сотрудников, появляясь в пространстве под вагоном и показывая пальцем на металлические скобы. – Вот крепеж для одной камеры. А вон там – для второй. Вот, в чемодане, шуруповерт. А я пока магнитные датчики подключу.

Бандиты предприняли штурм минут за пятнадцать до окончания оговоренного срока. Костя как раз только закончил крепить последнюю камеру и уже собирался вылезать из-под вагона, как вдруг, совсем недалеко резко хлопнуло и тут же со всех сторон затрещали автоматы. От неожиданности Костя выронил шуруповерт. Вокруг раздавался пронзительный звон и грохот, что-то неразборчиво кричали люди, вскоре послышался еще один мощный хлопок, и по пространству вокруг вагона принялось бродить гулкое эхо.

Едва придя в себя, Костя с ужасом обнаружил, что человек, с которым он только что работал бок о бок, лежит неподвижно рядом с вагоном, а на его спине расплывается огромное красное пятно. На фоне темного леса сверкали огненно-красные вспышки, а совсем недалеко, буквально в каком-то десятке метров, прямо в воздухе непонятно откуда рождались снопы искр и облачка дыма.

Потом с крыши бронепоезда загрохотал пулемет, разом перекрыв звуки боя. И сидеть внизу, между колесных пар, стало совсем невыносимо. Косте вдруг показалось, что поезд сейчас тронется, и он, не помня себя от страха, выбрался из-под вагона и быстро полез по лесенке, чтобы оказаться побыстрее под защитой надежной брони.

Краем глаза он видел людей, что мечутся где-то в районе тепловоза, но разглядывать их даже не пытался – инстинкт самосохранения гнал его вверх по лестнице, которая вдруг закончилась закрытой дверью. Он повернул голову направо и вдруг понял, что отчетливо видит часть вражеского тепловоза. Считанные мгновения он, словно парализованный, смотрел на размытый силуэт чужого поезда, как вдруг мощная вспышка подсветила контур уродливого паровоза, а громкий звук буквально ударил по ушам.

Костя с ужасом вжался в холодную бронированную стенку, но продолжал смотреть в сторону бандитского поезда и поэтому видел, как что-то непонятное и почти невидимое метнулось сбоку, словно пытаясь перебежать железную дорогу между двумя тепловозами. А спустя мгновение, в стороне от дороги, прямо в воздухе распустилась черная клякса и раздался ужасный треск. И тут же все пространство вокруг расцвело дымными бурунами ярко-белых вспышек, как будто внезапно вскипела вода в котле.

Где-то наверху, видимо на крыше, что-то грохнуло, рядом в стену с рикошетным визгом ударила пуля. Костя в ужасе беспомощно замолотил слабой рукой по клепаной броне. И когда казалось, что жизнь уже осталась где-то позади, холодный металл поддался и крепкие руки втащили оператора в темный тамбур.

В штабном вагоне царила кутерьма. Десяток солдат и Вадик щелкали затворами автоматов и набивали подсумки магазинами. Михи нигде видно не было.

– Быстрее-быстрее! – торопил их Кудыкин. – Если они сейчас взрывчатку дотащат – небо с овчинку покажется!

– Товарищ полковник! – ожил динамик селекторной связи на столе у Кудыкина голосом Михи. – Машинист оглушен, но вроде жив.

– Бери медика и откачивайте Иваныча, но без приказа движение не начинать, – быстро ответил Кудыкин. – Так, Сафроненко, бери своих и вперед!

Костя едва успел шарахнуться в сторону, когда сперва Сафроненко, а за ним и все остальные бросились к выходу из вагона. Замелькали вороненые стволы, искаженные лица, остро пахнуло потом, и вагон разом опустел. Костя осмотрелся, помахал рукой испуганной Марине, потом схватил лежащий на столе автомат и побежал вслед за остальными, словно только что не мечтал отдать все на свете, чтобы оказаться за металлическими стенами.