Тагир Киреев - Метро 2033. Белый барс

– Э, пастух! Это ты там мычишь? – бросил в темноту тот, что постарше.

Никто не ответил.

– Может, сдох уже? – предположил тот, что помладше.

– Не знаю. Сходишь, проверишь?

– Ладно, – согласился второй, – только ботинки натяну… Эй, а где мой нож? – он коснулся пояса и с удивлением нащупал пустые ножны.

– В палатке наверное оставил, – успокоил его напарник и взбил руками подушку под головой.

– Ладно, пойду, гляну.

– Если что, кричи.

Передав Тагиру мастерски позаимствованный у наемника нож, Латика скрылась в темноте и вытянула губы в трубочку, издавая протяжный звук на манер сквозняка, гулявшего по станции. Когда силуэт ялангана замер метрах в двадцати, Тагир тоже притих.

– Эй, там. Ты живой?

Но наемнику никто не ответил, потому что, когда смерть приходит, она об этом никогда не предупреждает.

Глоток за глотком горячительная жидкость растекалась по телу племянника султана, согревая нутро и избавляя от изнурительной боли ожидания. Человек из наемников вот-вот должен был закончить все это колдовство над его раной. Игла, проникающая в тело Тимура одновременно с глотками, была уже вся в крови, как и руки лекаря, но тот прекрасно знал свое дело.

– Ай! Можно аккуратнее? – Тимур сделал еще один глоток из прозрачной бутылки, отвернувшись от раны.

– Терпи-терпи. Скажи еще спасибо, что не крестиком тут вышиваю. Здорово тебя продырявили! – яланган, зашивавший рану, улыбнулся.

– Не вижу тут ничего здоровского! – фыркнул Тимур.

– Успокойся.

Хилый на вид человек, придерживая иглу, достал из ножен кинжал и быстро обрезал нить. Покопавшись еще немного, он закончил.

– Ну вот, готово! Давай сюда бутылку.

Хилый взял бутылку и приложил ее к губам. Оставшимся на донышке пойлом он плеснул на рану. Племянник султана зашипел.

– С-спасибо! – Тимур посмотрел на аккуратно заштопанную рану и приложил к ней лежавшую рядом тряпку. – Можешь сделать еще одно одолжение? Убери фотографии.

Хилый оглядел палатку, которая была увешана старыми потертыми фотографиями с изображениями жизни на поверхности, кусочками чьих-то воспоминаний.

– Что, умершие покоя не дают? – хилый с улыбкой начал сдергивать фотографии. Тимур поудобнее расположился на матрасе.

– В отличие от тебя я знал некоторых из них…

Хилый присел рядом с племянником султана и как будто нарочно, демонстративно начал рассматривать фотографии, показывая некоторые из них Тимуру. Люди, запечатленные на карточках, бывшие хозяева палатки, улыбаясь, глядели на них.

– Не волнуйся, все там будем. Потом извинишься перед ними. Кто же знал, что они восстанут против султа…

На последнюю фотокарточку с изображением женщины и ребенка брызнула кровь… Тимур не понял, что произошло, но хрип хилого быстро заставил обернуться. На лице врачевателя застыло абсолютное непонимание. Из его рта текла густая жидкость, а рукой он держался за нож, торчавший из груди. Алая струя быстро огибала холодную сталь. Тело наемника привалилось к плечу Тимура.

– Ахххх…

Тимур оттолкнул от себя убитого и попытался вскочить, но запутался в ногах мертвеца и рухнул. На второй раз ему все же удалось подняться, но лишь затем, чтобы, сделав пару шагов, снова рухнуть – выпитая на голодный желудок адская жидкость заставляла голову кружиться и превращала мышцы в кисель. В итоге Тимур выполз из палатки и поднялся, оглядывая темную станцию.

– Хан, это ты? Я здесь! Со мной все в порядке! Хан!

Племянник султана брел по станции в поисках угрозы, но ничего не видел кроме мертвых тел. Он спотыкался и снова вставал.

– Хан! Их всех убили! – Тимур разрыдался. – Наемники всех убили! Хан, прошу тебя, покажись, где ты?

Упав на колени, он прижал руки к лицу и затрясся в притворных рыданиях. Но очень скоро увидев сквозь пальцы приближающиеся к нему ноги в знакомых ботинках, племянник султана поднял голову. Перед ним стоял Тагир.

– Ты? Нет! Я думал ты… – Тимур не успел договорить. Мужчина хладнокровно размахнулся и всадил в раненный бок племянника султана метательный нож.

– Аааа!!! – от боли Тимур повалился на землю. – Только что же зашили! Только что же зашили! – словно ябедничающий ребенок, повторял изменник.

– Это тебе за предательство! – Тагир безжалостно вырвал нож из его тела, но лишь для того, чтобы одним движением всадить окровавленный клинок в плечо Тимура. – И это тоже!

– Ааааа!!! – слезы вперемежку с соплями стекали по лицу племянника султана. Он попытался оттолкнуться ногами от земли, чтобы отползти от Тагира, который стоял на месте, перебрасывая нож из одной руки в другую.

– А это… – пастух сделал шаг в сторону ползущего, затем второй, и в прыжке замахнулся оружием… – за всех остальных!

В глазах Тимура сверкнул холод металла, который с каждым мгновением был все ближе, но застыл буквально в сантиметре от лица. Тагир глубоко задышал, глядя на плакавшего племянника султана.

– Неет, ты не достоин такой смерти. Слишком просто для тебя.

Врезав рукояткой ножа Тимуру по лицу, Тагир брезгливо вытер оружие об штанину и направился к костру за бутылкой керосина.

Он спустился с платформы и спокойно двинулся в сторону пещер. Пройдя мимо блокпоста, на котором все оставалось без изменений, прибавил шаг. Еще через несколько секунд он споткнулся обо что-то и грохнулся на рельсы, умудрившись ничего себе не сломать. Разве только нож вылетел из рук. Пытаясь нащупать его, Тагир оперся на ладони и почувствовал, что испачкался в чем-то липком. Он поднес ладонь к лицу. Кровь. Мужчина быстро поднялся и увидел причину своего падения – Алмаза.

– Боже, нет…

Пастух подполз к телу гаскарца, на лице которого уже подсохла тонкая струйка крови. Тагир приподнял друга и крепко обнял. Одежда Алмаза была влажной и липкой на спине – его застрелили сзади…

– Нет, нет, нет, нет!

Только в этот момент весь гнев пастуха обратился в горькие на вкус слезы, неудержимым потоком вырывавшиеся на волю. Сотрясаясь от рыданий, Тагир как можно крепче прижимал к себе тело друга и мысленно обещал вернуться за ним. Перед глазами маячило улыбчивое лицо Алмаза… затем Тимура…

Тагир бежал по пещере, наплевав на осторожность и периодически спотыкаясь из-за отсутствия фонаря. Он гнал каждую тревожную мысль о том, что могло произойти с Ханом и Эжени, но те, как надоедливые мухи на открытую рану, все лезли и лезли в голову. Перерезанная глотка Хана, растерзанная в палатке Эжени… Хорошо, что Латика была где-то неподалеку. Только мастерство ее маскировки хоть как-то успокаивало.

«Прочь! Прочь! Прочь! Даже думать об этом не смей!»

Глаза уже привыкли к темноте, поэтому Тагир держал уверенный темп. Где-то совсем близко должна была быть развилка.