Алексей Молокин - Припять – Москва. Тебя здесь не ждут, сталкер!

Почему-то в России такие вот мужики, подрабатывающие извозом, разговаривают с пассажирами так, словно делают им одолжение. Наверное, это такая традиция, может быть, в стародавние времена похожие мужики в клокастых овчинах спрашивали каких-нибудь варягов, направляющихся, разумеется, в греки:

– Ну чё, конунг, куда волокем?

– На Керженец, – честно ответил Валентин. – До стрелки.

– Ты чё, командир, охренел? Там же и дороги-то путной нет! Да и далеко! За три чирика [28]повезу, так и быть. А дешевле ты не и найдешь. Не согласен – вон электричка стоит на Семенов, а дальше сам сообразишь, по обстоятельствам.

– Я тороплюсь, – сказал Валентин, – а три чирика это сколько?

– Чё-то ты не вкуриваешь, пацан, – насупился мужик. – Три чирика – это тридцать кусков, можно в баксах, тогда штука без малого, или в евражках. В евражках дешевле, всего семьсот.

Похоже, что он уже понял, что ни трех чириков, ни штуки баксов, ни даже дешевых евражек у этого парня, одетого в рваную футболку и заляпанные чем-то подозрительным джинсы, не имеется. Понял и отвернулся.

– Даром повезешь. – Валентин коснулся его сознания. Совсем легко, однако мужик оказался непрост, хотя мутантом не был. Ни латентным, никаким. Просто человек. Валентин слегка надавил.

На миг он увидел рукав знакомого «бомбера», еще новенького, руки в перчатках, лежащие на штурвале тяжелой боевой машины. Услышал треск атмосферных разрядов в наушниках шлемофона, почувствовал эбонитовые пальцы «ларингов» [29]на горле и дрожь промороженного дюралевого фюзеляжа. Сквозь рев моторов тяжелого бомбардировщика «Медведь» [30], как его называли по ту сторону Северного Ледовитого океана, он услышал бесплотный голос штурмана:

– Заходим на цель. Влево на…

Мужик сам был одним из творцов Зоны. Непростой мужик оказался.

– Ну ты чего? – Водила тронул его за плечо – вырубился, что ли? – Так едем или нет?

Валентин сбросил чужую память и пошел вслед за бывшим пилотом к его потрепанной «Волге».

До Керженца они добрались только к ночи.

Сталкеры сидели у костра. Совсем как в старые времена где-нибудь на Кордоне или на опушке Ржавого Леса. Казалось, сейчас, вот-вот, из темноты выйдет Звонарь, присядет, расчехлит свою знаменитую гитару и начнет долгий разговор с Зоной.

Из темноты вышел человек, не Звонарь, но очень уж он был похож на Звонаря, только вот гитары не было да дробовика за спиной. А так вылитый Звонарь, и лет ему, похоже, ненамного больше.

– Явился наконец, – проворчал Ведьмак, – ну, присаживайся, звонаренок. Ты есть небось хочешь? Сейчас ужинать будем, как раз уха поспела. Ну, здравствуй, что ли!

– Здравствуй, Валентин, – сказал Бей-Болт. Потом встал и обнял. – Мы тебя тут с утра поджидаем.

С реки тянуло водорослями и рыбой. Оттуда, из кустов, вышли еще двое. Один был человеком, хотя и мутировавшим, а вот та, что была с ним…

– Химера, – сказал Валентин, – откуда здесь химера?

– Это Ночка, – мягко поправил его Бей-Болт. – Пожалуйста, не называй ее химерой, по крайней мере при нем. – Он кивнул в сторону человека. – Берет может расстроиться, а ему и так несладко.

Они ели деревянными ложками уху, пахло дымком и домом. Дома, в Чернобыльской Зоне, случались вот такие уютные вечера. Редко, но случались.

Берет налил уху в алюминиевую миску, подождал, пока остынет, и ушел от костра куда-то на берег.

Девушка бежала рядом с ним, чуть обгоняя и заглядывая сталкеру в лицо.

– Она разучилась есть по-человечески, – тихо сказал Ведьмак. – Химеры не умеют, они лакают. Понимаешь?

Валентин справился с комком в горле и кивнул.

– Помочь сможешь?

Парень задумался, потом сказал:

– Но тогда химера умрет.

– А если не помочь – умрут двое. И химера, и Берет. Он и так слишком много о смерти стал думать, я же чувствую. И химера без него сдохнет. Или начнет убивать направо и налево.

– Ее надо к Монолиту. – Валентин протянул ладони к остывающим, чуть подернутым синим углям. – В Чернобыльскую Зону. Тогда, может быть, девушка вернется. Это, конечно, неблизко, но я провожу.

– Здесь есть пробой, совсем недалеко. – Ведьмак потер заросший белой щетиной подбородок. – Ладно, это хорошо, что можно помочь.

– Я не уверен… – начал было Валентин. Но Бей-Болт не дал ему договорить.

– Значит, дела наши обстоят следующим образом. Ты был для Кощея источником силы, без тебя он не сможет управлять новой Зоной. Но это не значит, что эта Зона не возникнет. Она уже зацепилась за Москву, она уже там, так что ждать осталось недолго. И что станет с москвичами – неизвестно. Изменить мы уже ничего не можем, но, может быть, сможем помочь.

– Ишь ты, – усмехнулся Ведьмак. – Целую речь толкнул! Эк тебя заколбасило-то! Ты в генеральные секретари ООН баллотироваться не собираешься? А то я бы за тебя проголосовал.

– А как же Александр Борисович? – спросил Валентин. – Который Кощей.

– Кощей прорвался к пробою. Тут неподалеку стоит чертово поле СВЧ-излучателей, все они до сих пор работают, хотя научная братия давным-давно сбежала. Результатом этой работы оказался пробой в Чернобыльскую Зону, вот через него и ушел Кощей. Сначала он хотел отыскать тебя, но времени у него было мало, поэтому он, пока совсем не ослаб, и направился к пробою.

– Весело было, – встрял Ведьмак. – Мутантов его мы положили всех до одного, у него тут неподалеку своя биостанция имелась, они как раз мутантами там и занимались. Странные какие-то мутанты, кстати. И очень опасные. Почти такие же опасные, как люди. Мутантов положили, а он все-таки ушел. Думаю, что к Монолиту. Так что некоторые проблемы у нас все-таки имеются… Эй… да ты спишь…

Валентин сидел у догорающего костра и смотрел на огонь. Его клонило в сон, день был длинный, но кончился он хорошо…

Из леса вышли двое. Сначала он подумал, что это сталкер Берет со своей Ночкой, но потом понял, что это не Берет, а совсем другой человек. У человека за спиной висел кофр с гитарой, а дробовик он держал поперек груди. Рядом с ним шла молодая, очень красивая женщина в немного старомодном легком платье и туфлях-лодочках.

Какое-то время Валентин сонно смотрел на них, потом в нем словно что-то взорвалось, и он узнал.

– Здравствуй, – сказал он. – Здравствуйте…

Слова почему-то выговаривались с трудом.

Потом встал и сначала пошел, а потом побежал навстречу…

– Спит. – Ведьмак накинул на уснувшего Валентина одеяло. – Совсем мальчишка… Спит и улыбается. Видно, снится что-то хорошее. Интересно что?

Когда-то он считался перспективным ученым. В спецслужбах работает много ученых, и зачастую очень даже неплохих. Он и сейчас считал себя ученым, просто возможности его изменились, он стал самодостаточен, ему теперь не нужны ни приборы, ни компьютеры, его приборы теперь всегда были с ним. Он сам стал универсальным прибором, мультиметром в самом широком смысле этого слова. Его разум, его интуиция – они всегда были на высоте, а теперь, когда он научился управлять собственными мутациями, равных ему не стало. По крайней мере он так считал – и был не так уж далек от истины.