Илья Слобожанский - Груз 209-А

– Что за место? – едва шевеля губами, спросил Семен. – Вахалий, ты… ты туда погляди. Узнаешь? – Колода указал пальцем на лурайду с обшитым железом носом.

– Да это же… – Вахалий взялся за шест, и лодка медленно развернулась. – Так вот куда подевался Юлик Горбун. А мы на кайцев грешили.

– Спаси и сохрани. – Семен снова перекрестился. – Гляди, лодка Шурки Отморозка. Пять лет как его никто не видал. Поговаривали, в Латорис за хвостырями подался.

– Да-а-а… – пропел Призрак, отталкиваясь шестом. – Хвостыря ловить дело нехитрое, но вот не всем разрешают. У Шурки сестра при Хвост Конторе работала. Вот и я думал, променял Шурка вольную жизнь на казенный харч. Эх! – Вахалий вздохнул, глядя на кладбище кораблей. – Плохое место. Гиблое.

– Да куда хуже? – Семен взялся за ружье. – Что дальше, как будем выбираться?

– А давай мимо баржи пройдем, может, название увидим? Что-то я не припомню таких вот махин на нашей реке.

– Зачем? Ей лет сто, не меньше. Да и боязно как-то. Давай выбираться. На сердце беспокойно, беду чую.

– Ты спирту хлебни. Полегчает. – Вахалий ушел на корму, отвязал румпель. – Сема! Встань на нос и смотри в оба. Может, еще где топляк вынырнет? Если что, кричи.

– Ага! – ответил Колода. – Чуть левее возьми. Тут какая-то дрянь плавает.

Всплеск по ту сторону борта заставил Вахалия глянуть за корму. Что-то выбросилось из реки и, поднимая брызги, плюхнулось обратно, да так бойко, что и на палубу попала вода.

– Чего это там? – как-то несмело спросил Семен. – Успел заметить?

– Нет. – Призрак глядел на мокрую палубу и кольца, что расходились по водной глади, диаметр впечатлял. Да еще пузыри, большие, как будто кто-то притопил бочку и та заполнялась водой, выпускала воздух.

– Не нравится мне все это. – Семен взялся за оружие. – Забрели, так забрели. Говорил же, не нужно… – Охотник умолк оттого, что снова хлюпнуло, громче прежнего. Бочки у тягача подпрыгнули на волне и загремели, брякнули друг о дружку и все разом стукнулись о рубку. – Вахалий, валим отсюда, пока не поздно! – Семен заметно нервничал, хмурил брови, облизывал губы.

– Ага, – Призрак сунул в воду шест. Река вокруг лодки закипела, вздулась волдырями. – Ух… – прошипел Вахалий, пытаясь оттолкнуть лурайду . Но не смог этого сделать, кто-то дергал, хотел вырвать шестиметровую палку из крепких рук охотника. – Да что б тебя… хухушок-кукушок… – ругался Призрак, продолжая борьбу с невидимым, но сильным и цепким противником.

Грянул выстрел, за ним второй. Семен палил с левого борта, толкал ногой, пытался разбудить Женьку. И ему это удалось, Босонец проснулся, но, похоже, все еще был пьян, вертел головой, глупо моргал, не понимая, где находится и что от него хотят.

Десятки тварей вскидывались над водой. Длинные, двухметровые тела, обтянутые мертвенно-желтой кожей, спешили к лурайде . Темно-зеленые гребни от шишки-нароста у головы и до самого кончика подвижного хвоста расправлялись, перед тем как тварь выбрасывалась из воды, и уже воздухе становились ядовито красными. Большие рыбьи головы с выпученными глазами и зубастые безгубые рты смотрели на людей. Чудовища хватались недоразвитыми, тощими ручонками с перепонками между костлявых пальцев за пролом в борту, лезли на палубу. Непознанный, не виданный ранее ужас спешил вцепиться зубами, разорвать и проглотить опрометчивых смельчаков, узнавших тайну обитателей «мертвой глотки».

Семен перезарядил ружье и побежал к Вахалию. Тот все еще отвоевывал шест, ругался, проклинал всех и вся.

– Брось его! – заорал Сема и пальнул над водой. Дробь угодила в спину речной твари, та завизжала и, работая руками, как хороший пловец, поплыла к пролому в фальшборте. – Ружье, бери ружье! Зубастые лезут! – орал Семен, но Вахалий продолжал сражаться за шест.

Короткая автоматная очередь срубила и без того поломанную доску правого борта. Две твари шипели, сползая в воду. Женька, стоя на одном колене, методично опустошал магазин. Пули кололи древесину, протыкали чудищ. Десятки клацающих зубами зверюг выпрыгивали из воды и, расталкивая друг друга костлявыми ручонками, ползли к людям. Семен палил из ружья, но не так успешно, как Босонец. Пучеглазые чудовища шипели, повизгивали и ползли дальше, оставляя за собой желтую слизь. Автоматные пули разрывали зубастые головы, рубили руки, рвали тела. Монстры корчились, дергались в конвульсиях и умирали. Палуба трещала разбитыми досками, летели щепки.

– Нож, возьми нож! – срывая голос, орал Вахалий. Шест высвободился, и лурайда сдвинулась с места. – Не стреляй по лодке, утонем! – Призрак бросил Босонцу тесак.

Желтая вязкая слизь заливала палубу, собиралась в лужи, стекала в реку жирными, вспенившимися кляксами. Десятки порубленных тел с отсеченными руками, головами и хвостами устилали лурайду . Но твари не собирались отступать: ползли, шипели и умирали. Казалось, кошмар будет бесконечным. Вахалий работал шестом, лодка скользила по воде, а Женька и Семен резали, рубили из последних сил.

Глухой удар в левый борт качнул лодку. Еще один топляк, ломая доски, накренил лурайду, и люди повалились, хватаясь за все, что можно и нельзя.

Босонец выронил тесак и уцепился за хвост речного чудища. Тварь с отсеченной рукой пыталась спастись бегством и почти свалилась за борт, но так и зависла на полпути. Вахалий опирался на шест, тужился, медленно, но толкал лодку. Семен Колода держался за отбойник приподнявшегося борта, каким-то непостижимым образом сжимая в одной руке и ружье, и тесак. А вот пленнику было совсем худо. Связанный по рукам и ногам, он медленно сползал к пролому. Сразу четыре мертвенно желтых руки схватили вопящего человека. Чудища зацепились хвостами за поднятый борт и, повизгивая, клацали зубами. Глорианец трепыхался, орал.

– Эх! – выдохнул Призрак и, собрав последние силы, оттолкнулся шестом. Послышался треск, и лурайда выровнялась, рванула вперед. Топляк остался за кормой, но лодка заметно осела на правый борт.

– Что, съели! – орал Женька, проворно работая глорианским штыком. Проткнув визжащую тварь, солдат схватил пленника за шиворот и поволок на корму. Тот продолжал вопить, сучил ногами. – Заткнись! – рявкнул Босонец. Но это не помогло. Армейский ботинок не сильно, но действенно пнул по ребрам. Пленник умолк, а Женька прорычал: – Откроешь варежку – выброшу за борт.

– Угу.

– Что угу? – солдат срезал веревку, освобождал руки. – Хватай шест!

– Да-да, конечно.

– Если что, – Женька пригрозил ножом. – Убью!

– Угомонись! – гаркнул Вахалий. – Кажется, обошлось. Твари не лезут, и слава богу.

– Впереди трава! – с носа лурайды оповестил Семен. – А может, остров, забирай правее. Там проход между лодками.