Илья Слобожанский - Груз 209-А

– А чего тут представлять? Левой-правой, раз-два, раз-два!

– Да ну вас! – Йотон фыркнул и, сцепив руки за спиной, важно побрел к диванчику.

– Прошу прощения, – со всех сторон прозвучал приветливый женский голос. – Если вы не возражаете, я помогу. Объясню и покажу гостьям, как пользоваться душем.

– Спасибо, Романия! – Сергей склонился над Сашкой и прошипел: – Вот видишь, все хотят помочь. Все, кроме тебя. Раскис, слюни пустил? Война не закончилась. Понимаешь?

– Понимаю, – выдавил Сашка и опустил голову. – Андрюха сказал, чтобы я шел к вам. Я и пошел, а тут как бабахнет!

– Пей! – Бокал, расплескав добрую половину содержимого, оказался у Сашки в руке. – Разве это первая смерть? Вспомни Петруху – нашего сержанта, Гангу, Луку. Их тоже нет. Да много, кого убили, разве всех перечислишь! Кто отомстит, если не мы?

– Да я их голыми руками, зубами буду рвать! – Сашка на одном дыхании выпил крепкий напиток, разжевал ягоду. Выдохнул и полез в нагрудный карман: – Вот! – На стол легла тонкая пластина с обрывками проводков. – Это… эту штуку Андрюха снял. Сказал, на ней что-то важное.

– Интересно, очень интересно! – Йотон чуть ли не бегом вернулся к столу, потянулся к пластине, но Сергей оказался проворней. Хлопнул профессора по пальцам и пригрозил:

– Только попробуй.

– Грубо и неоправданно, – проворчал Йотон. – Можно подумать, вы, молодой человек, или ваш немногословный коллега имеете хоть какое-то представление о базографах нуа-шартиевых информац-блоков.

– А теперь, – Сергей поманил Йотона пальцем. – Повтори все, что сказал, на нормальном, общедоступном языке.

– По-вашему, – профессор выпятил нижнюю губу. – Вы считаете, я разговариваю, на ненормальном? Невежда, грубиян. А еще…

– Еще одно слово не по делу – и я тебе врежу. – Сергей оглянулся. Из душевой слышались голоса. Романия что-то щебетала на языке аборигенов. Кто-то из кикта вскрикнул, зашумела вода, и раздался громкий смех, дружный веселый смех. Сергей тихо порадовался за девчонок и вернулся к прерванному разговору: – Так что, будешь говорить или…

– Я бы и рад, но боюсь, у меня это не получится. Я…

– Прошу прощения, – перебила Романия, продолжая одновременно разговаривать с девушками в душевой и гостями на камбузе. – Господин Йотон прав. Непосвященный человек вряд ли поймет научные термины. Я попробую объяснить, но… – Романия сделала небольшую паузу, вздохнула. – Принцип работы базографов нуа-шартиевых или нуа-панальных информац-блоков основан на поторально-накопительном принципе академика Отосона. Образец, который перед вами, – нуа-патальный, а не нуа-шартиевый. Это последняя разработка.

– Мадам! – Йотон трижды хлопнул в ладоши. – Я поражен. Вы знакомы с трудами Отосона? Вам известна теория передачи нуа-сигналов?

– И не только Отосона. Две из восьми ваших работ я бы тоже отметила как неплохие. Но есть спорные вопросы.

– Интересно, очень интересно. – Профессор присел к столу. – Продолжайте.

– Эй! – окликнул захмелевший Сашка. – Мы вам не сильно мешаем?

– Нет-нет, что вы! – Йотон запустил в шевелюру пятерню, откинул назад кудри. – Какие из моих работ вы бы выделили? А впрочем, если вы так хорошо знакомы с теорией нуа-сигналов, я попробую угадать.

– Слышь, профессор, – Сергей закурил. – Поищи другое место. Боюсь, в этой комнатушке нам будет тесно.

– Ага, – согласился Сашка. – Вали отсюда. Только скажи, где водка.

Яхта Счастливчика, окутанная непроглядным туманом, зависла в метре от воды посреди широкой реки. Защитный экран потрескивал, шипел от влаги, искрился, сжигая мошек и жуков.

Аласкурд сидел в пилотском кресле, смотрел реал-видео. По всем каналам транслировали и обсуждали отступление имперских войск, полный разгром пехотных и бронетанковых дивизий, уничтожение воздушного и галактического флота.

Разрушенные дома, взорванные мосты и вереницы машин заполонили пригородные дороги. Люди покидали насиженные места, спешили убраться из ставших небезопасными городов, куда угодно, но подальше от войны. В космопортах царили хаос и неразбериха. Межгалактические рейсы были временно приостановлены, но вот до какого срока, – руководство этих самых портов умалчивало. Тысячи людей ждали посадки на звездолеты. Но корабли оставались в стороне от посадочных терминалов, а их экипажи отсиживались в многочисленных кафе и ресторанах. Даже яхты самых богатых людей планеты не решались запускать стартовые двигатели. А те, кто уже это попробовал, догорали на взлетных полосах и частных старт-посадочных площадках. Операторы информационных служб транслировали крупным планом все то, что осталось после орбитальных атак по смельчакам, пожелавшим покинуть планету. Глубокие воронки, груды искореженного, оплавленного железа и черные клубы дыма.

– Дорогой, – убавив звук реал-видео, позвала Романия. – Мои сенсоры обнаружили поисковый луч. Прощупывается соседний квадрат.

– Твои предложения?

– Покинуть реку, отойти на два градуса северней островов.

– Считаешь, это поможет?

– Уверена.

– Ну, раз так… – Аласкурд погасил реал-видео. – Предупреди гостей и…

– Повременим.

– С чего вдруг? – Счастливчик взял сигару, понюхал.

– К тебе гости: Виктор Павлович и Вахалий Саенович.

– Кто? – откусив щипчиками кончик сигары, озадаченно спросил Аласкурд. – Что за Вахалий Саенович?

– П-пом-арц-стат-кап в отставке. Спешу сообщить о негативном…

– Достаточно. Для начала поясни, что значит пом-арц? – Огонек зажигалки лизнул кончик сигары, и тяжелое ароматное облако расползлось над столом.

– Первый помощник арцеальной статбезопасности, капитан службы проникновения. Спешу предупредить.

– Погоди. Дай осмыслю. – Счастливчик поскреб затылок. – Уж как-то сложно и непонятно. Арцеальной стат… а если проще?

– Дальняя, очень дальняя, активная разведка. Судя по характеристике, мужчина серьезный. Аласкурд, тебе нужно кое-что знать. В его личном деле…

– Зачем мне его личное дело? Серьезный – это хорошо.

– Здорово, бродяга. – В дверном проеме появился Виктор Павлович. Половину лица и шею закрывала восстанавливающая маска. Подполковник прихрамывая вошел в командную рубку, оглянулся. – Чего стоим, кого-то ждем?

– Да я… – Вахалий переступил порог, осмотрелся. – Там написано… «Шариапито ухтава». – Призрак, не моргая, смотрел на Счастливчика. При первой встрече на хозяине яхты были солнцезащитные очки. И вот теперь Вахалий увидел его глаза. Желтые глаза ахлезианца.

– Вы знаете язык Ахлезии? – Аласкурд поднялся, как-то с подозрением и тревогой взглянул на гостя.

– Знаю, – тихо ответил Призрак. Было заметно, как Вахалий нервничает, часто озирается, поглядывает на дверной проем, точнее, по ту сторону в полумрак.