Юрий Иванович - Уникумы Вселенной – 4

– Это не опасное устройство?

– Можешь смело его потрогать, – разрешил Тасон. – Игрушка называется «балай», хотя в умелых руках это далеко не игрушка.

– И мне можно этот… хм… балай потрогать? – протянул руку Бензик.

Малыш умильно вздохнул:

– Нет. Врачам трогать нельзя. Они после этого слепнут… – и, заметив, как непроизвольно отдернулась рука эскулапа, с тем же недетским ехидством хохотнул: – Шутка!

– Ну, у тебя и шуточки!..

– А что? Как недавно утверждал папа, ничто человеческое мне не чуждо. А игрушка эта очень хороша для поправки неуравновешенного сознания. Например…

– Только правильно подбирай примеры, малыш! – строго оборвала его Айни, а ее балай довольно агрессивно ткнулся в пурпурную дыню.

Это вызвало веселый смех у обоих, и Сатази воскликнул:

– Ух ты! А ведь мы может устраивать соревнование балаев!

– Мой все равно победит! – по-девчачьи пискнула императрица.

Опять бровки херувимчика стали грозно хмуриться, хотя губы и расплывались в улыбке, но готовую начаться игру оборвала мягким голосом Розалия:

– Тасон, так для чего служит эта игрушка?

– Она всегда держится возле своего хозяина и, когда он начинает терять над собой контроль, всеми возможными эффектами привлекает к себе внимание и помогает избавиться от ненужной агрессии, плохого настроения, помогает выйти из кризисной ситуации. И в конечном итоге прекрасно восстанавливает спокойствие и душевную гармонию. К тому же там такой огромный комплект головоломок, что хватит для разгадок мудрецам из нескольких цивилизаций.

Бензик все-таки осторожно обхватил своими ладонями дыню и, прикрыв глаза, попытался прочувствовать устройство. И пришел к выводу:

– А ведь эта игрушка может вызвать страшные разрушения. Разве можно подобные вещи давать в руки душевнобольным?

Императрица с некоторой обидой поджала губы, но промолчала. В данный момент она чувствовала себя идеально, а значит, вышеупомянутая категория больных ее никак касаться не могла. Хотя тоже с нетерпением ожидала ответа.

– Насколько я понял, балай вреда своему хозяину принести не может, – ответил ребенок с серьезной миной. – Имеются в игрушке некие предохранители, на «дурака» рассчитанные. А вот для защиты хозяина в критических случая это устройство, может, и сгодится. Надо только скрупулезно изучить все его свойства и помнить, когда и что можно применять.

Розалия не так опасалась за императрицу, как за своего уникального сына.

– Может, тебе не стоит с этим балаем… баловаться? – от получившегося каламбура она сама улыбнулась. Но ответ сына заставил ее загрустить:

– Да некогда мне с ним играть, тебе оставлю. А мне, – ребенок подвигал плечами, словно атлет возле штанги, – надо к Якорю смотаться. Меня уже там заждались… Осмотреться надо, кое-какие проблемы решить. И самую главную: по поводу утопления. Мне-то ведь топиться не нужно! А почему?

Тут же Бензик убежденно заявил:

– Это по причине твоего рождения вне воды. Потому у тебя и нет зависимости.

– Не все так просто, коллега, – возразил ему херувимчик. – Имеются у меня идеи на этот счет, но надо провести вначале некоторые трансформации. Так что… не скучайте тут без меня!

Но только он собрался телепортироваться к Якорю, как из коридора послышались крики:

– Э-ге-ге! Есть тут кто?! Вымерли все, что ли?! А-у-у! Куда все подевались?!

Все встревоженно переглянулись.

– Люди?! – удивилась Розалия. – Откуда они тут взялись?

– Понятия не имею, – ответил Бензик. – Договаривались, что пока Тасон не… научится укрощать свой голос, сюда никого не перенесут.

– Это Карл Пузин! – узнала императрица знакомые обертоны. Ибо не раз слышала этот бравый разудалый голос при своем спасении и после. – Он главный помощник Броди в экспедиции.

– Его же везде наши разыскивают! – воскликнул врач.

Шаги приближались. Причем шел не один человек – перестук наводил на мысль, что в компании есть и женщины на каблуках. По этой причине эскулап попросил Сатази, ткнув рукой в его персональное облачко:

– Может, без этих спецэффектов?

– Легко! – шепнул малыш и в следующий момент уже бодро шлепал босыми ножками по мраморному полу. Обогнул кровать и двинулся к выходу вдоль дальней стенки. Его игрушка окрасилась в иной цвет и повисла у пояса, словно приклеенная.

Мать хотела карапуза остановить, но потом вспомнила, что сыну тоже шесть тысяч лет и он сам прекрасно знает, что ему делать. Поэтому перевела взгляд на появившегося первым мужчину.

А тот радостно воскликнул:

– О! Прекрасное императорское величество Айни! – Ее-то Пузин, наверное, мог узнать и с завязанными глазами, сам когда-то вынимал из воды глубоких подземелий. – И наш самый прославленный в Галактике доктор Бензик! Рад вас видеть! – Старика он встречал всего пару раз перед отправкой в мир адельванов. – А это, насколько я понял, госпожа Розалия? – Приветственный поклон и женщине, о которой он только слышал. После чего поворот к приближающемуся малышу, о сути которого он и близко не мог догадываться, потому что рождение Сатази хранилось в строжайшей тайне. – О! А это что за прекрасный витязь?! – Пузин присел на корточки и протянул к ребенку руки. – Как тебя звать, чемпион?

Все уже смотрели на тех, кто пришел вместе с Пузиным.

Михаила Днепрянского (он же император мира Рилланкар) отлично знала императрица Айни. Эскулап его тоже несколько раз видел, беседовал, а совсем недавно помог уничтожить копию Кормильца. Но в данный момент Бензик почему-то решил, что раз Михаил прибыл вместе с Карлом, да еще и во дворец, то он вполне настоящий. А вот возникший за спинами мужчин огромный орел насыщенного синего цвета вызвал у него, да и у женщин тоже, и замешательство, и подозрения. Слишком уж странно выглядел пернатый пришелец в роскошной спальне дворца династии Садиван. К тому же врачу померещилось, что гигантская птица собирается клюнуть улыбавшегося Михаила в голову.

А он, нисколько не косясь себе за спину, тоже воскликнул:

– Всем здравствовать!

Пузин заметил, что ребенок так до него и не дошел, настороженно замерев в полуметре и глядя ему за спину, обратил внимание, что и все хардийцы напряжены. И рассмеялся, тыкая рукой в орла:

– Вы его не пугайтесь! Это самый добрый, отважный и умный орел во Вселенной. Зовут его Ф-фотя. Прошу любить и жаловать! Он друг детства Валии и Кималы, которые сейчас считаются официальными женами нашего Кормильца.

Под его радостный смех Михаил скривился, словно не особо радовался своей нечаянной женитьбе:

– Ну и к чему об этом на весь мир трубить?

– Не бойся, Пеотия тебя простит, – подбодрил археолог молодого коллегу. – Обстоятельства – сильнее некоторых законов!