Юрий Иванович - Алексей Справедливый

Ему с самого начала следовало насторожиться и отложить дальнейшую разведку на потом. А еще лучше было бы рассказать обо всем своим покровителям. Уж те бы не сделали таких глупостей, сумели бы придумать лучший вариант, как попасть внутрь таинственного сооружения.

Еще издалека Жак увидел, что Шаламский монастырь стоит на совершенно открытом месте и подобраться к нему незаметно нет ни малейшей возможности. Поэтому он улегся в придорожных кустах и стал терпеливо ждать подходящего случая. И тот скоро представился: большая, тяжело груженная крестьянская телега показалась со стороны дальней деревни, доехала до перекрестка и повернула к возвышающемуся в открытом поле монастырю. Возница совершенно бездумно смотрел только перед собой и не заметил шмыгнувшего из кустов мальчика. Только благодаря стройному телосложению Жаку удалось впихнуть себя в пространство над задней осью и там затаиться, словно мышь. С настила телеги свисала солома, так что, если никто не заглянет под низ, был некоторый шанс пробраться в монастырь и уже там осмотреться.

Каково же было разочарование Жака, когда возле так и не открывшихся ворот телега остановилась, крестьянин слез с облучка и стал поспешно разгружать привезенные бидоны и ящики с овощами прямо на стоящий возле сторожевого поста низкий настил. Два угрюмых охранника не спускали с него глаз и поигрывали алебардами. Подглядывающего за ними снизу мальчонку они не заметили. Но Жаку оставалось только с досадой убедиться, что проникнуть в монастырь не удастся. Его могли увидеть при первой же попытке вылезти из-под телеги. К тому же с территории монастыря слышался многоголосый переливчатый лай. Мальчик собак не боялся, но они могли обнаружить его. Значит, пролезть внутрь лучше и не пытаться.

Сторожевая будка у стены была довольно большой, и внутри мог находиться отряд как минимум из десятка воинов. Ее крыша, вероятно, протекала во время дождя, потому что в одном месте лежал на ней лист кровельного железа. Но, даже забравшись на крышу будки, перелезть через высокую стену было невозможно. Так что Жаку оставалось только вернуться к перекрестку таким же способом, каким он добирался сюда.

Помог непредвиденный случай. Из-за ворот донеслись грозные крики:

– Ты чего здесь шляешься, тварь?! Забыла, что к воротам подходить запрещено?!

И тут же послышался свист рассекающего воздух кнута. После него раздались такие дикие вопли какой-то девочки, что даже суровые охранники дернулись и скривились, словно от изжоги, повернувшись к монастырю. При этом один из них пробормотал:

– Опять кто-то Патрику под горячую руку попал…

Именно этого времени хватило Жаку на то, чтобы выкатиться из-под телеги и юркнуть за угол будки. В следующий момент воины повернулись к тупо замершему после донесшихся криков крестьянину, который тоже смотрел на монастырь.

– Чего стал?! Шевелись, образина!

Оставшиеся продукты крестьянин разгрузил с утроенной поспешностью, потом развернул телегу, и она быстро запылила к довольно далекому перекрестку. Тем временем Жак ловко взобрался на будку и улегся в выемку между крышей и монастырской стеной. Да еще и попытался тихонечко надвинуть на себя кусок кровельного железа.

Крики за стеной давно стихли, крестьянина с телегой было уже не видать, когда ворота заскрипели и наружу вышел тот самый мужичище с серьгой и в черных одеждах, которого пытались выследить ребята. Он внимательно осмотрел дорогу и полувопросительно буркнул:

– Уехал…

– Так точно, господин Патрик! – тут же вытянулись по стойке «смирно» оба охранника. – Прикажете заносить?

– Расслабьтесь! Пускай эти дармоеды сами на себя немного поработают. А ну! – Он приоткрыл ворота чуть шире. – Бегом сюда, и заносите все продукты на кухню. А кто будет медлить, опять пообщается с моим кнутом.

В следующий момент под его руками проскользнули четыре темнокожие детские фигурки. Дети были разного возраста – примерно от восьми до четырнадцати лет. У старшей девочки в двух местах на спине, из-под лопнувшей одежды, краснели кровавые полоски от кнута, а лицо было опухшее от слез и побоев. Не лучше выглядели и более младшие ребятишки. Они со стонами и плачем принялись поспешно переносить привезенные крестьянином продукты во двор. Их взгляды, исподтишка брошенные в чистое поле, показывали однозначно: дети здесь то ли в тюрьме, то ли на рабском положении.

Жак Воплотник задрожал от неосознанного страха. Мало того, он теперь мечтал стать маленьким, настолько маленьким, как муравей, чтобы без помех как можно быстрее сбежать подальше от этого ужасного места.

Вся компания возвращалась в столицу Мрака в приподнятом настроении. Радовались все без исключения. Потому что решить за такой короткий срок прорву важнейших и, можно сказать, эпохальных дел теоретически было невозможно. Зато практика показала, что иногда в жизни случается невероятная полоса чудесных и приятных событий.

Ведь помимо важнейших документов, которые еще подлежали тщательному изучению, была найдена легендарная, давно утерянная диадема командора Цепи. Вдобавок к возвращенной без единой жертвы шкатулке с драгоценными камнями. Кроме того, Загребной и Алексей познакомились и подружились с выходцем с их родной Земли. И не только подружились, но приобрели долгосрочного и стратегически важного союзника. Теперь можно было переводить в провинцию к Луцио Каменному самые секретные и перспективные разработки во многих сферах предстоящего бытия. Загребной был намерен создать там технический плацдарм для распространения индустриально развитого капитализма по всему континенту. А заодно и полигон для испытания технических новшеств.

Алексея заботы отца волновали совсем мало. Он теперь метался между двумя крайностями и задавался только двумя вопросами: почему Гали Лобос так мила с ним и открыта и как дальше она намерена подыскивать себе богатого мужа? Пока свою родственную связь с графом Фаурсе он не раскрывал и всеми силами сдерживал себя от готового вырваться признания в своих весьма немалых для любой семьи, хоть и нажитых благодаря расторопности отца богатствах. Ему не терпелось проверить девушку на элементарную порядочность, и в то же время он до судорог боялся, что такая проверка может образовать опасную трещину в их складывающихся отношениях. А то и того хуже, навсегда отдалить от него девушку его мечты. Потому что именно к такому определению места молодой княжны в своем сердце он пришел к тому времени, когда кавалькада путешественников въезжала в Зонт под лучами предзакатного солнца. И уже перед самым расставанием, когда он сопроводил карету до княжеского дома, парню пришла в голову идея, как себя хоть немного обезопасить от будущего разоблачения своего статуса.