Юрий Иванович - Шаг в пропасть

Вот так они и шли.

Ближайшие ориентиры участились, лес стал гуще, более хмурый, сырой и неприветливый. Пошла под ногами сырая почва. Низина. Поэтому какое-то долгое время англичанин не проверял себя контрольными вопросами. Лишь когда стало суше и потянулся еле заметный подъем, он вновь получил возможность и время для более подробного общения со своим предвидением. И случилось нечто очень и очень странное.

«Если мы двинемся перпендикулярно влево, это нам пойдет на пользу?»

Минус три балла, что было в порядке ожидаемой нормы.

А вот следующий вопрос получил невероятный ответ.

«Если двинемся вправо, найдем ли там нечто полезное для нас?»

Плюс десять баллов!!! Пульсирующий комочек одним рывком достиг конца положительной шкалы!

Такие моменты в практике великого сыщика встречались довольно редко. От удивления проводник даже замер на месте, предупреждающе подняв руку для остальных, и продолжил интенсивное выяснение сложившихся обстоятельств:

«То есть при движении направо мы отыщем безопасное место для ночлега!»

Минус четыре балла.

«Там мы легко построим надежный шалаш?»

Минус два.

«Дикие звери нам в том месте ночью не помешают?»

Минус шесть! О-го!

«Мы дойдем туда за час?»

Минус один.

«Мы дойдем туда за два часа?»

Плюс три.

Следующий вопрос прояснил, что они к искомому месту со «значительно полезным» доберутся за три часа. Но если принять во внимание предыдущие вопросы, то, значит, возникало четкое понимание: через три часа пути, двигаясь перпендикулярно вправо от теперешнего маршрута, путники отыщут нечто, что им очень и очень пригодится. Бокед тут же стал перечислять предположения, что можно отыскать: устройство для связи, оружие, золото и бриллианты, космический корабль, очередного инопланетянина и тому подобное. На все эти вопросы предвидение ответило полным молчанием. То бишь пульсирующий комочек так и остался лежать строго по центру шкалы измерений. А значит, находящееся там вдали «что угодно» не поддавалось предвидением классификации. Но уже то радовало, что польза от этого будет несомненная.

Близился вечер, и следовало вернуться к делам насущным:

«Если мы двинемся прямо, то в течение получаса (так примерно оставалось, по прежним подсчетам) приблизимся к безопасному месту ночлега?»

Плюс семь.

Знаменитый сыщик повернулся к настороженно замершим товарищам:

– Значит, так, дамы и господа! Нам осталось идти прямо минут сорок, сорок пять. Но! В этом месте следует сделать заметные зарубки вон на том, на том и вот на этом дереве. Так, чтобы они легко были нами замечены при возвращении. Сергей, приступай! – И пока академик лихо размахивал топором, Бокед дал короткие пояснения: – Сейчас нам некогда, но в той стороне находится нечто, для нас очень и очень полезное. Если место ночлега нас устроит как база для длительного пребывания, то уже завтра сюда вернемся и двинемся в сторону для детальной, более тщательной разведки и поиска. Кстати, Евгений, ты ничего не чувствуешь как Фушилат?

Тот прислушался к своему телу и отрицательно замотал головой:

– Ничегошеньки. А сколько туда идти?

– Ну да, в самом деле. Туда три часа топать.

– Ха! Мой ареал прочувствованного восприятия – метров сто, максимум триста.

– Вопрос снят. Сергей, теперь ты засечки ставишь каждые десять метров. На всякий случай, чтобы мы потом не плутали. Я могу опять своим предвидением руководствоваться, но мало ли что.

Дальнейшее продвижение несколько замедлилось, но до цели команда дошла уже через три четверти часа. А потом еще несколько минут настороженно рассматривала то, что предстало их взорам.

Никакого подобия полянки или следов рядом расположенного родника. Прямо между стволами нескольких лиственниц стоял почерневший от времени, потрескавшийся и заметно перекошенный сруб. Метра четыре на четыре. С односкатной крышей, из толстенных досок в три наката. В верхней части короткий отросток дымохода из камня. Наглухо закрытые ставнями окна. Дверь бревнами не подперта и снаружи брусом не заложена, как обычно делают на подобных зимовках, чтобы дикое зверье внутрь не забралось. Мрачно, хмуро и отталкивающе. То есть весь внешний вид данного жилища вызывал у всех странное чувство неприятия, антипатии и недовольства.

– Сусанин, куда ты нас привел? – пробормотал банальный вопрос Сергей Николаевич и тут же легкомысленно хмыкнул: – Но с другой стороны, никакой нам медведь теперь не страшен. Или там внутри кто-нибудь живет?

Вопрос, адресованный к Чарли, не остался без ответа:

– Вроде как никто не живет. И вроде как нам никто не помешает.

– Так чего мы стоим! Братан, бросай тюфяки, приступаем к ревизии и обустройству жилища.

Подошли вплотную, попытались открыть дверь. Но ту чуть ли не намертво прижало перекосившейся рамой. Сама дверь, ровная и целостная, из толстенных досок, открываемая наружу, выглядела неприступной, так что прижим стали устранять с помощью топора и тесака. Но и когда порядочно нарубили щепы из рамы, дверь хоть и стала чуток двигаться, но все равно не открывалась.

– Такое впечатление, что она изнутри закрыта, – высказался Евгений. – Или какой хитрый засов снаружи?

– Не сказал бы, – бормотал рядом стоящий Чарли. – Как по мне, так и в самом деле изнутри заперта.

– Да ладно тебе нас страшилками на ночь пугать, – хохотнул Сергей, заметив, как чуток побледневшая Лилия отступила от сруба на пару шагов. – А если мы вот так попробуем?

И, заложив острие топора в дверь, рискуя сломать топорище, несколько раз резко двинул им как рычагом. Вначале пошло туго, потом что-то хрустнуло, и дверь легко открылась.

– Ну вот, а ты «заперта, заперта». Как же тут темно!

Нельзя сказать, что в густом, дремучем лесу было светло от яркого, но уже предзакатного солнца, но пришлось с минуту привыкать к почти полной темноте, чтобы рассмотреть внутреннее убранство. И почти сразу же на широкой лежанке, на остатках прогнившего, почти превратившегося в труху тюфяка, вошедшие люди увидели высохшую, частично рассыпавшуюся мумию человека. Кости и ребра торчали через просевшие остатки одежды, обтянутый остатками сухой кожи череп чернел пустыми глазницами.

– Мужчина, – определил Евгений. – Умер давно, лет десять, а то пятнадцать назад. Вполне возможно, что от голода.

– М-да, тут и в самом деле никто не живет, – сыронизировал Бокед. – Я угадал.

– Слушай, Чарли, – осторожно подала голос Лилия. – А может, поблизости есть иная избушка? Как-то здесь… не по душе.

– Ничего поблизости нет, – последовал категорический ответ от англичанина. – Но если не захочешь спать на лежанке, уляжешься на полу. Места хватает.

– Да и не мертвых надо бояться, дорогуша, а живых! – нравоучительствовал Сергей, толкая приемного брата кулаком в плечо. – Давай, выносим первым делом останки наружу и начинаем тотальный осмотр избушки. Женщины и проводники разжигают печь. Только сразу проверьте кладку, чтобы не было трещин. Тут и в самом деле угореть можем.