Егор Гуранов - Земля мечты

Вот это выстрел!

Прямо в глаз, то бишь в мозг. Если он там есть.

Еще пара попаданий в черепушку.

Все! Конец зверюге!

Теперь надеюсь, что это просто куча мяса, которая еще пока шевелиться.

— Огонь на стаю! — прокричал Егерь.

Опять поменяв оружие на более убойное — то есть на «мосинку». Перезарядил и начал стрелять по ногам, как рекомендовал Егерь, и вообще куда придется, даже в затылок умудрился попасть.

Сразу упали две псевдосвиньи. Одна из них поднялась и потащилась дальше. Упала еще одна псевдосвинья. Остальные рванули в открытую степь, подгоняемые выстрелами и визгом раненых сотоварищей.

— Это хорошо, что не дошло до пулеметов — обрадовал нас Егерь.

Повернув голову в мою сторону, скомандовал:

— Давай подъезжаем аккуратно к «мясу» и достреливаем недострелянных.

И в рацию:

— Витя начинай, пока мы успокоим подранков. Григорьич тебя подстрахует.

И повернувшись в мою сторону, добавил:

— Ну, двинули. Потихоньку!

И мы двинули.

Потихоньку!

Сначала к вожаку.

Вожак был готов.

Из четырех других пришлось дострелить лишь двоих. Что и сделал Егерь.

Осмотрелись — вроде все. Никто не возвращается.

— А теперь в кусты — сострил Егерь. — А то они без нас заскучают.

Остряк, блин.

Ну, мы и поехали к кустам.

Сама закладка была глубоко в кустах, как у первого схрона.

Витька с Григорьичем, как раз тащили оттуда ящик.

Что‑то больно легко. Григорьич, словно подтверждая мои опасения, расстроено сообщил:

— Этот пустой! Вообще мало ящиков. Всего три. Там могло поместиться ящиков по пять в восемь рядов. Кстати Витька не обнаружил нигде ни одной растяжки. Может точно пустышка. Открыли ящик, а он забит смятыми картонными коробочками. Взяв две разных и разгладив, прочитал:

«Prvi Partizan A-041 PPU 7,62x39 FMJ».

А на другой с головой волка:

«WOLF 7,62x39mm Made in Russia».

Порылся в ящике — другая коробка — бело–зеленая, с надписью:

«Remington UMC 7,62x39 123gr FMJ».

Но больше всего больше всего оказалось некрашеных коробочек с бумажной порванной наклейкой, на которой с трудом разобрали:

«15 КОМАДА 7,62мм МЕТАК М-67».

Егерь забрав всю собранную нами коллекцию, сразу выдал оценку умственным способностям этих бандюков:

— Придурки! Они тут сразу набивали «магазины» вперемешку армейские патроны и охотничьи. Да еще и с какими — с «ремингтоновскими».

Под этим бумажным мусором лежали пустые ящички–чемоданчики с двумя ручками с надписью сбоку: «1120 КОМАДА 7,62мм МЕТАК», и наверху — «7,62мм М67». Открываем… выясняется, что это такие патронные «цинки», упакованные в такие отдельные ящички–чемоданчики.

Эти плотно закрывающиеся цинки–чемоданчики я сразу оценил и откинул себе пару штук — под мелочи и инструмент. Даже под те же вскрытые коробки патронов. Григорьич тоже заценил их. И остальные стали потихоньку исчезать в недрах КамАЗа.

— Кстати, Григорьич! Тебе не нужен пустой оружейный ящик, — спросил я.

— А заберу. Здесь я понял и с досками и фурнитурой здесь не богато. А это все‑таки пропитанный ящик. Витек, поможешь.

— Конечно, Григорьич, помогу, — ответил он.

И потащили ящик к КамАЗу.

В закладке оставалось еще два ящика.

И тут до меня дошло, что «Ругер» — то охотничий, причем американский. Патроны «Remington» тоже американские. А какие патроны в магазинах моего «Ругера» могут находиться — я даже и не смотрел. Зато сейчас одна назойливая мысля сверлила мне мозг: а вдруг там …

И стартанул к закладке.

Быстро спустившись в схрон.

Два оставшихся ящика стояли вразброс. Да! Кто‑то хорошо подчистил эту закладку. Создавалось впечатление, что их просто бросили, судя по содержимому первого ящика.

То есть мы опоздали, но ненадолго.

Предчувствия не должны меня обмануть. Или просто мне так хочется. И я двинулся во вглубь. Глаза, привыкнув к темноте, разглядели за стоящим в глубине третьим ящиком оружейную сумку.

— Вот! — не удержался я от восклицания и направился к сумке.

— Что «Вот»? — спросил Егерь, аккуратно открывая ящик, стоящий ближе к выходу.

— Нашел!

Взял ее за ручки.

Увесистая, блин. Уже не зря заехали.

— Чего нашел? — и откинул крышку ящика.

— Вскрытие покажет, — сострил я.

— Во! Я тоже нашел, — сказал он, вытаскивая такой же цинк–чемоданчик, как в первом ящике.

— Полный, — с надеждой в голосе спросил я.

Егерь взвесил его на руке и сказал:

— Полный, с патронами. Даже запломбирован.

— Сколько их там?

Сообразив, о чем я спросил, Егерь, отставив цинк–чемоданчик, углубился в ящик.

— Десяток цинков–чемоданчиков, — подвел итог своим раскопкам. — И это все! — трагически сообщил он.

— Давай‑ка лучше откроем третий ящик, — предложил я, отложив сумку.

Никуда она уже не денется. Ее содержимое потом посмотрим.

Открыл крышку ящика вместе с подошедшим Егерем и вдвоем уставились на его содержимое.

В полупустом ящике лежали автоматы похожие на «калашниковский укорот».

У Егеря аж глаза загорелись. Схватил один и давай его нянькать.

— Смотри‑ка Zastava M92 югославская. Надежный и удобный автомат. Сколько их тут. Бляха–муха. Всего пять.

— Один все равно ваш.

— Всего один? — сдавленно проговорил Егерь, словно у него отобрали любимую игрушку.

— А что ты хотел два, — хитро поинтересовался я у него.

— Да! — подтвердил обрадованный Егерь.

— По итогам осмотра содержания сумки, — кивнул я на стоящую возле ящика оружейную сумку — и определимся «Что и сколько».

Егерь тут же собрался подводить итоги, потянувшись к сумке.

— Это мы можем и в кузове посмотреть на обратном пути.

— Тогда мы этот ящик забираем — раздался голос Григорьича от входа.

Егерь аж вздрогнул.

— А третий вы сами. — сказал он, убирая обратно цинк–чемоданчик и закрывая ящик.

— Конечно, Григорьич — ответил я за двоих. — Мы сейчас.

Повернулся к Егерю:

— Давай, закрываем ящик и наверх. Не нравиться мне это все. Грузимся и бегом отсюда. Точнее едем.

Закрыв ящик и закинув на него сумку направились к выходу, а затем к «джипчику».

Закинули ящик в кузов, кое‑как там его разместив.

Два подрезанных мной пустых цинка–чемоданчика Григорьич уже успел закинуть мне в кузов. Тут же находился ящик с полными цинками–чемоданчиками. Сразу на освободившееся место закинул пустые, чтобы под ногами не валялись. По приезду надо будет посмотреть куда этот ящик можно будет убрать. Тесновато стало в кузове. Не повернутся!

Да, обрастаю имуществом. Сейчас еще в «Аммотсе» затарюсь одеждой и надо будет навести тут порядок.

Вроде все прибрал! Кое‑как пробрался в кабину.

Егерь повернулся ко мне с блестящими глазами.

— Лихорадка, — проскользнула мысль, — причем самая неизлечимая. «Золотая».