Арина Свобода - Заступник. Твари третьего круга

— Ну, па-а-ап…

— Нет! — голос Ивара стал холодным, и на мгновение перед Ланкой очутился не ее добрый, ласковый папа, а хирург высочайшего уровня, умеющий предъявлять жесткие требования и к себе, и к подчиненным. — Так не годится, детка! Если бы ты нашла себе другое занятие или имела уважительную причину — я бы ни слова не сказал. Но сейчас каникулы, ты целыми днями болтаешься без дела…

Он сокрушенно развел руками. Ланке моментально стало стыдно. Отец никогда не требовал невозможного и всегда так радовался ее успехам.

— Пап, я… Я буду рисовать. Отдохну немного и…

— Хорошо, — Ивар серьезно кивнул. — Ты помнишь, что через два месяца конкурс?

— Конечно, пап.

— Думала над темой?

— Ну…

— Алана, я не хочу верить, что моя дочь способна наплевать на свое будущее!

— Па-а-ап…

— Подожди! У тебя талант! Да-да! И, когда меня не станет, именно он поможет тебе выжить в нашем непростом мире.

— Папа, я не хочу…

— Аля, — голос отца вновь стал мягким. И очень грустным. — Я тоже не хочу об этом думать, поверь. Но я должен. Ты знаешь, кем я работаю. Знаешь, что когда-нибудь один из пациентов может умереть у меня на столе, и боюсь, что всех, кому я помог раньше, не хватит, чтобы расплатиться. Без средств к существованию ты не останешься, но мне бы хотелось, чтобы ты не осталась без цели, без смысла в жизни, когда меня не станет.

— Хорошо, пап, — Ланка хотела только одного — закончить этот ужасный разговор. — Я завтра же начну работать над конкурсным рисунком. Прости.

Исчезающая дорога, нависающие над головой крыши, серое небо в разрезе пустой улицы, мертвый лес… Ланка перебирала листки, понимая, что с Последнего Дня Детства не нарисовала ничего, что можно было бы показать отцу. Тот странный сон будто выжег что-то в ее душе. Что-то, прежде навевавшее прекрасные образы и мечты. Теперь на пустом месте гнездились кошмары…

Телефонный звонок разрушил хрупкое состояние творческого транса.

— Да?

— Привет… — голос лучшей подруги звучал неуверенно и будто бы виновато.

— Привет, — рассеянно отозвалась Ланка.

Она подошла к окну и с удивлением поняла, что уже вечер. Сколько она простояла у мольберта? Шесть часов? Да нет, больше.

— Слушай… Ты чем вообще занимаешься? — поинтересовалась Таля.

— Я? Рисую. А что?

Телефон — громоздкий, тяжелый — неудобно лежал в руке. Хотелось взять тонкую кисть и вернуться в другой мир. Мир, где от нее, Ланки, зависело все. Где она была хозяйкой, а не игрушкой в руках неведомого творца.

— Ланк…

— А?

— Ты чего вообще?

— Что? — не поняла Ланка. — Я ничего. А что?

— Ну, ты не звонишь. И к телефону не подходишь. Я думала, случилось что-то.

— Да? Я… не слышала, наверное. Зашла бы, в чем проблема?

— Не… Я папу твоего встретила. Он сказал, что ты работаешь, к выставке готовишься. Что не надо тебе мешать.

Ланка невольно улыбнулась — ай да папочка! Создал, называется, условия для работы. Отвадив друзей. Интересно, телефон тоже он отключал? Неужели она могла не услышать звонков?

— Да ладно тебе! Ты же знаешь моего папу! Работать, работать и еще раз работать! — передразнила она строгий голос отца.

Талька с готовностью подхватила смех.

— Ага! Только я его боюсь, — отсмеявшись, призналась она.

— Чего?! — удивилась Ланка. — Что его бояться? Он только того… пугает. А вообще-то добрый. Вот еще выдумала — бояться.

— Ну да, но… Ладно, знаешь, приходи ко мне, а?

— Сейчас?

— Ага.

— Так поздно уже.

— Да брось! Каникулы же! И вообще, можешь на ночь остаться.

— Ну…

— У меня кое-что есть, — Талька заговорщически понизила голос.

— Что?

— Не скажу. Приходи!

— Ладно, спрошу сейчас у своего страшного папы, — улыбнулась Ланка.

— Все, я тебя жду!

Ланка бросила трубку на подоконник и отправилась на поиски отца. Задержалась у мольберта. Прикусила губу. Что такое? Она же старалась. Честно старалась!

На аккуратно прикнопленном листке бумаги было лето. Пронзительно-синее небо, сочно-зеленая трава, ослепительно желтое солнце. Девочка, сидящая на корточках спиной к зрителю, робко протягивала тонкую руку к одуванчику — пушистому, круглому, легкому. Не сорвать — погладить. Отличная работа на тему «Детство».

Вот только в облаках, приглядевшись, можно было увидеть контуры домов с пустыми глазницами окон. Трава кое-где напоминала не тугую зелень реальных полей, а ломкую поросль Темного Города. А на вытянутой руке девочки четко виднелись три длинных, едва подживших царапины — след от удара когтистой лапы…

Ланка всхлипнула и сорвала листок с мольберта. Смяла, швырнула в изрядную кучку бумажных комков в углу комнаты. И вышла, не оглядываясь.

— Привет! Ну что ты так долго?!

Проходя по коридору, Ланка задержалась возле запертой двери, из-за которой доносились странные звуки — ритмичный скрип, глухой стук и неразборчивое бормотание. Таля потянула подругу за руку:

— Пошли, пошли! Там братан резвится.

— Что?

— А… — Талька махнула рукой. — Родаки уехали на неделю, так он сразу корову свою притащил. Теперь только пожрать выползают.

Таля хихикнула, а Ланка, чувствуя, как горячеют щеки, поинтересовалась:

— И давно они это?

— Вторые сутки! Не знаю, как он жив еще, кобель! Ладно, давай сюда!

В Талиной комнате царил строгий порядок — покрывало на кровати без морщинки, без складочки, книги в шкафу матово отсвечивают подобранными по размеру корешками, даже цветы на подоконнике стоят не как попало, а образуя приятную для глаз композицию. Ланка вспомнила кучу мятой бумаги у себя в «берлоге», сваленную на стул одежду, незастеленную постель. Вот была бы жива мама… Ланка отогнала глупую мысль. «Живи с тем, что есть, а не трать время на пустые сожаления о том, что могло бы быть», — так частенько говорил папа.

— Ланк! Ну, чего ты там застряла? Смотри!

Таля торжественно предъявила диск в тонкой коробочке с простой черной обложкой.

— Что это?

— Ага! Сейчас увидишь!

Системный блок с готовностью проглотил серебристый круг, пошуршал, и на мониторе появилась заставка — безликая маска на черном фоне.

— Ну и что это за фигня?

— Сама ты фигня! — обиделась Таля. — Это я у папки нашла. «Будь собой!» называется.

— Чего-о?

— Не знаешь, что ли? Ну, запрещенная программа. Там можно драться, и грабить и… ну вообще все можно! Взрослые все такими балуются.

— Зачем?

— Ну как зачем? Чтобы в реальной жизни никого не придушить! Разозлился на начальника, например, — хоп! — и грохнул его в компьютере! Потом идешь и улыбаешься ему. А сам вспоминаешь, как он ползал весь в крови и пощады просил!

В глазах у Тали появился нездоровый блеск, щеки раскраснелись.

— И что — все взрослые? Да ладно! — недоверчиво протянула Ланка.