Алексей Бессонов - Ветер и сталь

«Боже мой, Боже мой, — с тоской подумала она, идя рядом с ним и вдыхая тонкий, чуть терпкий аромат его духов, — неужели я влюбилась?»

Капсула привезла их в район причалов. Здесь царила постоянная суета, и на группу офицеров и мужчину в штатском никто не обратил особого внимания — действительно, мало ли в Империи богатых и знатных генералов?

Лейтенанты вышли в какой-то пустой коридор, прошли еще с сотню метров и остановились перед стеклянной дверью. Королев обошел их и уверенно толкнул дверь плечом. Вскоре он вернулся в сопровождении молодого чиновника Таможенной службы.

— Все со мной, — объяснил он таможенному чину. — Девушка тоже.

— Вижу, — вяло кивнул тот. — Счастливого пути, милорд.

Полковник Брекенридж поморщился, словно от зубной боли, и пошел вперед. Лейтенанты двинулись за ним. Через минуту они подошли к стандартной шлюзо-камере внешнего причала. Раскрылась дверь, и девушка шагнула вслед за Королевым в узкий металлический коридор. Пол коридора слегка пританцовывал под ногами, и она поняла, что идет по переходной трубе звездолета.

— Вот и «Феникс», — сказал Королев, переступая через порог шлюзокамеры корабля. — Привет, старая железяка!

— Итак, курс на Росс, милорд? — уточнил Брекенридж, двигаясь по тесному коридору фрегата.

— Да, Волли. Много времени это не займет. Сколько отсюда?..

— Я думаю, сутки, милорд.

— Прекрасно, Волли. Мы успеваем на праздник с хорошим запасом.

Полковник отдал честь и свернул куда-то в сторону. Тем временем лейтенанты, а за ними и Королев с Ириной вышли к лифтам межпалубного сообщения. Лифт поднял их на средние палубы, где располагались каюты экипажа. Молчаливая пара в черных мундирах остановилась возле двери стандартного офицерского люкса; Королев набрал на панели код и вошел в каюту.

— Здесь мы и расположимся, девочка, — сообщил он. — Я живу здесь давно, это одна из моих любимых норок. Я вообще люблю рыть норки… Вы свободны, джентльмены, — сказал он лейтенантам и снова повернулся к Ирине, стоящей посреди каюты: — Как тебе?

— Ты любишь меха? — спросила она, оглядывая затянутые шкурами стены. Пушистые белые или золотисто-розовые шкуры были везде: и на полу, и на мебели, и на стенах.

— Да, — улыбнулся Королев, падая на широкий диван. — Норка должна быть мягкой, верно ведь?

Девушка села рядом с ним, провела рукой по его волосам.

— Но сам-то ты не очень мягкий, а?

— Профессия, — скорбно развел руками генерал. — А что делать? Попробуй быть мягким, хе!..

— Съедят?

— Какая ты у меня сообразительная! И где это тебя жизни так научили?

— В Портленде, — вздохнула Ирина, отстраняясь. — Я почти забыла, кто я такая… Прости.

— За что? — тихо спросил Королев, прижимая ее к груди. — За что простить?

— Так, вообще… за то, что свалилась тебе на голову.

— Гм… но я сам тебя пригласил. Слушай, хочешь шампанского?

— Хочу, — Ирина счастливо улыбнулась и приподнялась, — прямо сейчас?

— Конечно! — удивился Королев. — А когда же?

Он встал с дивана и исчез в смежной комнате. Спустя минуту Королев появился оттуда с бутылкой шампанского и коробкой конфет в руках.

— Будем пить по-офицерски, — объявил он, откупоривая бутылку.

— Это как? — засмеялась девушка.

— Очень просто — из горлышка. Умеешь?

— Нет, не приходилось.

— Учись, в жизни все пригодится.

Генерал сделал хороший глоток и протянул бутылку девушке. Та отпила немного и поставила ее на пол. Королев поднялся и расстегнул свой камзол. Сняв его, он сбросил на пол сапоги и сел на диване, поджав ноги под себя.

— Иди ко мне, малыш, — позвал он.

— Господи, — прошептала Ирина, зарываясь лицом в его волосах, — ну почему ты такой?..

— Какой?

— Такой молодой… Ведь ты старше меня почти на тридцать лет…

Громадная тарелка внешней станции росских ВКС «Эмиэн» всосала в себя сигарообразное тело фрегата, как макаронину. Медленно съехались створки приемного отсека, вернулись на место сдвинутые в сторону антенны. Лениво вращаясь, станция продолжила свое движение вокруг древнего Росса. Где-то там, под серебристой пеленой облаков, рвали небо острые клинки тысячелетних башен, шумели дожди и ветры над склепами великих воинов и поэтов, узкие улочки старинных городов кишмя кишели туристами, скупающими поддельные мечи и алтари. А здесь, среди металла и пластика, до отказа нашпигованного мощнейшим оружием, негромко беседовали два человека.

Точнее говоря, человеком из них был лишь один — неопределенного возраста мужчина в черной форме имперского генерала. Его собеседник был высоким смуглолицым россом, изогнутые клыки которого говорили о древности и знатности его рода.

— Вот так и было дело, — закончил свою речь генерал, бросая в рот сочную темно-зеленую ягоду из стоящей на столе перед ним вазы. — То есть ты сам понимаешь, что никак иначе мы поступить не могли — на кону стояла наша репутация.

— Репутация — это все, — согласился с ним росс. — К сожалению моему, не все это понимают. Что ж, я рад тебя видеть. Я слышал, тебя привело к нам какое-то необычное дело?

— Да, — кивнул генерал. — Мне нужен старинный проектор-кристаллограф. Я видел у вас такой в архиве.

— Такой прибор имеется и здесь, в моем кабинете. — Росс встал и подошел к полупрозрачной стене комнаты.

Часть стены раздвинулась, открыв глубокую нишу. Росский офицер нагнулся и вытащил из нее нечто, напоминающее собой стеклянную мясорубку, от которой тянулись в стену жгуты гибких световодов. Поставив нрибор на стол, росс что-то нажал под столешницей, и потолок комнаты засветился тусклым серым светом.

— Прибор готов, Алекс. Что ты хотел посмотреть?

Королев отстегнул клапан правого нагрудного кармана и вытащил оттуда прозрачный кроваво-красный кристалл размером с небольшую монету.

— Ему не меньше двухсот лет, — сказал росс, осторожно взяв кристалл из пальцев генерала. — Такие были в употреблении очень давно… что ж, посмотрим.

На потолке появилась витиеватая вязь иероглифов.

— Бортжурнал? — поднял брови Королев.

— Фрагмент, — ответил росс. — И что-то я не пойму… это был не боевой корабль. Название мне совершенно незнакомо.

Иероглифы на экране сменились изображением планеты. За кадром заговорил глубокий певучий голос.

… — уклонение от курса возвращения произошло на восьмые сутки после старта вследствие остановки четвертого блока компрессоров эволюционных систем. Командир Йил Эр Риэри принял решение о торможении корабля, так как корректировка при сохранении курсовой скорости не представлялась возможной…

— Риэри?! — Королев подпрыгнул в кресле.

— Да, ты же слышал — Эр Риэри… но я не помню упоминаний в его роду о таком предке. Давай смотреть дальше.