Сергей Лукьяненко - Застава

Ее реплика слегка развеяла всеобщую оторопь. Действительно, хотя пограничная стража и считалась всепланетной… «центрумной», но де-факто на каждой территории действовала сама по себе. Общий устав, конечно, был, но везде имел свои особенности. К примеру, в Клондале, территории крепкой и организованной почти как нормальное земное государство, мы были подотчетны палате лордов и Министерству иных миров, где как раз и трудился господин Гольм. А вот где-нибудь на Лорее пограничники существовали обособленно и действительно подчинялись только уставу. Штаб Корпуса пограничной стражи, рассылающий свои директивы, рекомендации и указания, это прекрасно понимал – и, по общему мнению, служил скорее красивой декоративной ширмой, чем органом реальной власти.

– Да, из Главного штаба, – подтвердил Бобриков. – И это была не обычная писулька – «крепите боевую выучку!» Это был приказ… точнее, очень жесткое требование: арестовать нашу заставу и отправить в Главный штаб, «всеми доступными способами лишив возможности перемещения из мира в мир».

Галька заливисто рассмеялась. Зная, каким образом она открывает свои порталы, я понимал, что возможность лишиться своего умения она всерьез не рассматривала. Но вот Ромка насупился и помрачнел, а Ашот на глазах стал багроветь.

– Лишить? – воскликнул он. – Всеми способами? Да я их самих… всеми способами!

– Гольм, – не реагируя на реплику Ашота, продолжал Бобриков, – все-таки оказался настоящим мужиком. Зря я на него сердился за ту историю с патрулированием в предгорьях… Он поговорил с министром по Иным Мирам, высказал удивление всей этой историей… в общем – настроил того против Главного штаба. В палате лордов Гольм просто не стал поднимать вопрос… «до уточнения ситуации». Они вместе с министром написали запрос в Корпус… ну, я полагаю, министр просто подмахнул письмо. Я прочитал копию… такой шедевр бюрократической переписки… ни в чем прямо не отказано, но со ссылкой на законы, прецеденты и постановления требуют от штаба уточнений, заверений в почтении, самых главных печатей и подписей. В общем – пока ответа не будет, нам ничего не грозит. Письмо Гольм отправил уже после встречи со мной. Не срочной почтой, «в связи с особой секретностью и деликатностью поднимаемых вопросов», а дипломатической, которая идет в два раза медленнее. Даже если штаб ответит немедленно, у нас есть как минимум неделя, а скорее всего – десять дней.

– А когда ответит, то что? – спросила Баринова.

– Тогда нас арестуют, любыми способами лишат возможности открывать проходы и отправят в штаб, – любезно сообщил Бобриков. – Гольм очень извинялся, но это все, что он смог сделать, – дать нам время. Клондал не станет ссориться с главным штабом пограничников. Во всяком случае, без серьезных оснований.

– Мы несерьезные? – спросил Ашот возмущенно.

– Нет, – Бобриков покачал головой. – Вот если бы мы случайно спасли лорда-протектора Данвила, а не советника Гольма, – Клондал послал бы весь Корпус куда подальше.

Галя прищурилась и сладко потянулась:

– Данвила? Я бы его с удовольствием спасла… Но не припомню ситуацию, когда он нуждался бы в спасении.

Лорд-протектор Данвил, фактический глава Клондала (вдовствующая королева и ее дочь, по малолетству ни на что пока не претендующая, исполняли сугубо декоративные функции), и впрямь был видный мужчина. Ему было хорошо за пятьдесят, но Галине, похоже, именно такие и нравились – немолодые, мужественные, с благородной сединой в висках и твердым холодным взглядом. Впрочем, такие нравятся всем женщинам. Природные инстинкты сразу им подсказывают, что такой матерый самец – хороший добытчик и защитник. Ну а все остальные мужские функции всегда можно переложить на советников и секретарей (обычно матерые самцы к этому относятся с пониманием – лишь бы жены не слишком афишировали свои интрижки, а детей рожали от законного мужа).

– Увы, таких покровителей у нас нет, – сказал я. – Так что будем делать, начальник?

– Не высовываться! – пожав плечами, предложил Скрипач. – Пусть сюда приходят, арестовывают!

– И впрямь, – поддержала его Баринова. – Что они нам сделают на Земле? Ничего. Даже если найдут… там – свои игры, здесь – свои. Напугали… – Она рассмеялась и обвела нас взглядом. Но взгляд почему-то был невеселый. – Верно? А? Что насупились?

– Неверно! – неожиданно встрял Рома. Я заметил, что пацан уже выдул весь лимонад – и когда только успел? – Вам, может, и здесь хорошо. Вы взрослые… и вообще. А я тут жить не смогу. Мне в Центруме нравится. Вы извините, конечно, но если что – так я в Центрум, на поезд и куда-нибудь в Лорею. Или в Краймар.

Он секунду помолчал, потом, застенчиво улыбнувшись, добавил:

– Извините…

– Да никто из нас не откажется от путешествий в Центрум, – сказала Галя. – Ирина, ты же это прекрасно понимаешь, да?

– Мне было важно, чтобы вы сами поняли, – ответила Баринова. – Не откажемся, верно. Тогда что… сменим дислокацию? Из Москвы нас обычно выносит в Клондал, в окрестности Антарии. Что ж! Давайте уедем. Родину менять не предлагаю. Но с Дальнего Востока нас будет выносить в Аламею, из Калининграда – в Краймар. Что нам больше нравится? Патриархальная уютная Аламея? Или краймарская плутократия?

– А я бы в Лорею отправился, Роман прав, – неожиданно сказал Ашот. – Я там один раз был – интересно.

– Был? – заинтересовался Ромка. – Как?

– Вынесло из Москвы, – Ашот пожал плечами. – Сам знаешь, всяко бывает. Красиво… на Кавказ похоже.

– Чтобы постоянно ходить в Лорею, надо поселиться во Франции или Италии, – негромко сказал Бобриков. – Что уже усложняет переезд. Но… допустим. Разорвем все связи, уедем в другой город или другую страну…

Раздался выразительный вздох. Хмель взялся обеими руками за свое горло и изобразил попытку удушения. Грустно покачал головой. Стал изображать, что рвет на себе волосы. Покачал на руках что-то невидимое.

– Маму не можешь оставить? – спросил Бобриков.

Петр Петрович кивнул.

– А я как? – воскликнул Роман. – Вам хорошо, вы взрослые! А я нет! И вообще никаких прав не имею, я детдомовский!

– Я тебя усыновлю, – фыркнула Баринова и притянула Ромку к себе. – Давно пора заняться твоим воспитанием.

– Помогите! На меня напала женщина-маньяк! – радостно завопил Роман. – Пристает к ребенку!

– Тихо, – сказал Бобриков. – Развеселились… Без Центрума мы прожить не сможем, это факт. Это наша жизнь. А уехать – не выход. Если нас ищет штаб пограничной стражи – то искать будут везде. Найдут и в Лорее, и в Аламее… Невелики мы птицы, чтобы нас не выдали. Если бы не Гольм – уже везли бы в штаб…

– Согласна, – сказала Баринова. – Не о том думаем. Мы не можем без Центрума, а пограничная стража найдет нас на любой территории. Тем более, если мы пустимся в бега… в США это считается признанием вины, слыхали? Надо думать о том, в чем вообще нас обвиняют. Мы – самая обычная… нет, не так! Мы очень скромная и тихая застава, за которой не числится ни великих подвигов, ни больших провалов. Сидим себе возле столицы, раз в месяц нарушителей ловим. Давайте-ка подумаем, кому и как мы перешли дорогу.