Сергей Лукьяненко - Застава

В общем – выхода не было. Надо было рисковать.

Казармы наемников, что-то вроде бесплатной гостиницы при железной дороге, стояли недалеко от станции, на территории, арендованной железкой у города. И паровозники, и городские власти твердо считали, что казармы – под их юриспруденцией. Поэтому ни те ни другие туда не лезли, а порядок поддерживали сами наемники – отставники-военные с Клондала, горные кланы с окраин Краймара, чуть цивилизовавшиеся кочевники с Пустошей (большинство из них никто в здравом уме не рискнул бы нанять в качестве охраны, но было несколько родов, которые на протяжении нескольких поколений продавали свои ружья и кровь за деньги, придерживаясь странного, но все-таки понятного кодекса чести), беглецы из Сургана – последнее время власть на этой территории становилась все авторитарнее и авторитарнее, многим это не пришлось по душе. Народ там менялся постоянно, от разнообразия лиц, одежд и вооружений рябило в глазах – так что я рискнул пойти в казармы, особо не маскируясь. Какой-нибудь дурацкий капюшон на голове или попытка загримироваться привлекли бы внимание куда с большей вероятностью.

Так что я совершенно открыто, неторопливо и даже вежливо кивая встречным, прошел мимо рядов старых двухэтажных домов из красного кирпича, где селились наемники, пропустил выходящую из кабака «Шпалы и гравий» пьяненькую компанию и вошел внутрь. Это был именно кабак, не чинный паб из центра Клондала и даже не забегаловка с рабочей окраины. Пиво здесь, конечно, тоже пили, но предпочитали напитки крепкие и действенные – водку (лучшую, на мой взгляд, делали в Оннели и Аламее, хоть и она отдавала сивухой), «граппу» и крепленые вина из Джаваля, самые дешевые сорта клондальского «виски». Вышедшая компания была как раз из уроженцев Джаваля, нечастых гостей среди наемников – смуглые, черноволосые, говорливые, как все южные народы.

Внутри «Шпал и гравия» было накурено и шумно. Как и положено в подобном месте. Добавить какую-нибудь драку со швырянием стульев, битьем бутылок и стрельбой из револьверов – получился бы салун времен Дикого Запада. Но драк здесь не бывало никогда. Если вокруг все вооружены и умеют пускать в ход оружие – достаточно одной потасовки с перестрелкой, чтобы народ потерял к ним вкус на долгие годы. Если уж кому-то было невтерпеж выяснить отношения – люди уходили на пустыри вдоль железки. Иногда с таких разборок возвращались не все.

На самом деле все места, где собираются по-настоящему опасные люди, абсолютно безопасны. Конечно, если соблюдать принятые там правила поведения.

Я прошел к барной стойке – никто даже не повернул головы в мою сторону. Любопытствовать, во всяком случае открыто, здесь тоже не принято. Во-первых, можно встретиться взглядом с врагом – и тогда уж точно придется выяснять отношения. Во-вторых, многие из присутствующих имели с законом сложные отношения, но сдавать их никто, конечно же, не собирался. Куда проще честно ответить полиции «нет, никого не видел, сидел в углу и пил», чем открыто врать.

– Виски, – сказал я, кладя на стойку купюру в двадцать талеров. В Клондале параллельно ходили деньги бумажные и из драгоценных металлов. Теоретически, курс был одинаков. На практике – ассигнация в двадцатку стоила десять серебряных талеров и всего пять золотых. Какого дьявола власти Клондала терпели такие странные курсы, я не знал. Может быть, это как-то было связано с тем, что государственным чиновникам, как правило, деньги выдавались «металлом»?

Но даже двадцать талеров – это пять золотых. Это серьезные деньги, можно кутить в кабаке весь вечер, да еще и угощать окружающих пивом.

– Что еще? – не поднимая глаз, спросил бармен, молодой и франтоватый парень. «Шпалы и гравий» были семейным бизнесом, кабак принадлежал его отцу.

– Ничего.

– Сдачи нет, – буркнул бармен, что было явной и откровенной ложью.

– И не надо.

– Так не бывает, – по-прежнему не глядя на меня, ответил бармен. – Что еще?

– Эйжел из клана Тай-Клёус.

– Сам найти не можешь? – поинтересовался бармен, но положил руку на купюру и взял с полки бутылку приличного (хоть и не самого приличного) виски.

– Могу. Но надо здесь, сейчас и в отдельном кабинете, – сообщил я.

Бармен секунду подумал, наливая стакан на два пальца, потом сдвинул купюру обратно.

– Выпивка за счет заведения, Ударник. С остальным не получится. Хлопот много, да и кровь оттирать желающих нет.

Я парня видел лишь раз и мельком, но он, оказывается, меня знал. Интересно, чего касалось замечание про кровь – характера Эйжел или сложности наших отношений?

С искренним сожалением опустив руку в карман, я добавил на стойку еще двадцатку.

Бармен задумался.

Я доложил десятку и честно сказал:

– Все, я пустой.

– Второй кабинет, – неохотно сказал бармен. – Но я ни за что не ручаюсь, понял? Эйжел здесь, вечером пьянствовала со своими за полночь. Перед работой они так не гуляют. А вот захочет прийти или нет – твоя проблема. Деньги, если что, назад не верну!

– Договорились, – сказал я и, перегнувшись через стойку, взял бутылку, в которой еще оставалась добрая половина.

Бармен первый раз посмотрел на меня. Ухмыльнулся и сказал:

– Только потому, что ты классно стучишь, Ударник. Я пацаном был, когда ты в «Кремне и льне» появился. Как вспомню «Дым над водой» – мурашки по коже идут!

Он поставил на стойку еще один стакан и бутылку с водой. После чего ушел в подсобку. Вряд ли он сам отправится за Эйжел, скорее, кого-то проинструктирует и пошлет. Кого-нибудь безответного, чтобы не отказался, и жалкого – чтобы разбуженная с похмелья Эйжел не пришибла, кухонного мальчишку, к примеру. Впрочем, Эйжел девушка не сентиментальная, однажды Дед ее ухитрился достать – так она в две секунды его скрутила, сняла ремень и так отходила по заднице, что пацан неделю спал на животе.

Это был редкий случай, когда Дед (может, кто-то из наших и знал его настоящее имя, но я в их число не входил) разоткровенничался.

Мы с ним сидели в секрете. Маленький овраг (после катаклизма почва Центрума оврагами изобиловала) располагался очень удачно для наших целей. Несколько самых активных точек, куда выбрасывало людей на подотчетной нам территории, были отделены от Антарии расселинами, зыбучими песками, высокими холмами и засоленными болотцами. Понятное дело, что настоящему контрабандисту это все не препятствие, но настоящих у нас случалось немного. А вот случайно попавший в Центрум человек, выбирая короткий путь к столице (небо здесь чистое, ночью зарево над городом видно издалека), почти наверняка выходит к овражку.

Где мы их и брали.

Еще одним плюсом этого места был выход подпочвенных вод. По оврагу струился чистый родничок, вокруг него наросло зелени, некоторые деревья уже вымахали метров на десять. На одном из таких, на мой взгляд – неотличимом от земного дуба, хотя Калька клялась, что разница заметна невооруженным глазом, и был устроен наш секрет – скрытая в ветвях деревянная платформа с веревочной лестницей, которую можно было втянуть наверх. Со стороны нас никак не заметишь, скрытно не подойдешь, позиция была удобная и для наблюдения, и для обороны.