Вадим Львов - Сталь и пепел. Русский прорыв

Уже прощаясь и собираясь уезжать, Бородулин сказал новоиспеченному комбригу:

– Ты знаешь, Громов, в этих местах я в конце восьмидесятых службу начинал лейтенантом. И заметь, именно в двадцатой танковой! Когда нас отсюда вышвырнули, как собак, в даурские степи, в палатках жить, подумал, что все, конец службе. Потом две чеченские кампании за плечами. Короче, Громов, надоел мне весь этот бардак, из армии я уволился в 2003 году. Где только не работал: и крупье, и таксистом, и охранником в автосалоне. Потом революция, то, се, вдруг гляжу, в Интернете объявление: Министерство обороны бывших офицеров на переаттестацию приглашает. Подумал, может, еще Родине послужу? Дальше – ты сам все знаешь. За семь лет я из подполковников в генерал-лейтенанты прыгнул. К чему я это рассказываю, Громов? Да к тому, что рано они нас хоронить поспешили. Все эти немцы, французы, американцы после 91-го года расслабились. Думали, сдохли мы уже или вот-вот помрем. А вот им! – Бородулин сделал характерный жест, хлопнув себя по локтевому сгибу. – Запомни, полковник, они нас боятся. К тому же дерутся, оборачиваясь, на конгресс, парламент, избирателей… А мы смотрим только вперед. Так что дерзай, Громов, удачи тебе на новой должности.

Танковая бригада, впитывая в себя, словно губка, новых людей и боевую технику, прибывшую маршем через Волынь, готовилась совершить очередной, какой уже по счету, рывок на запад. В голове у Громова постоянно прокручивался, словно на магнитофоне, последний разговор с Бородулиным. Генерал без всякого сомнения был прав: разучились натовцы масштабно воевать. Вот в 1991 году, перед началом знаменитой «Бури в пустыне», американский командующий генерал Норман Шварцкопф во всеуслышание объявил про заготовку медицинской службой армии США 10 000 стандартных пластиковых мешков для погибших солдат. То есть, планируя разгром Саддама в Кувейте, американцы планировали только безвозвратные потери, приблизительно в десять тысяч человек, о чем честно заявили обществу, и общество их поддержало: десять так десять – на то и война…

А сейчас, просочись такая информация про массовые заготовки пластиковых мешков, журналисты, либералы и «общественные организации» заживо сожрали бы не только командующего операцией, но заодно и министра обороны, и начальника ОКНШ. Ох-ах, какие потери! Такого не бывает! Все должно быть чинно, благородно, как в Югославии, – немножко побомбили издалека, и здравствуй, победа. В современном западном обществе очень низкий «болевой порог». Когда американцы, оставшись единственной сверхдержавой на планете, по щелчку пальцев легко крушили иракские и югославские армии, они забыли, что за их действиями внимательно смотрят, изучают слабые и сильные стороны их военной машины, перенимают их опыт, накапливают, обобщают, делают выводы.

Теперь, по сути, НАТО сражалось со своим отражением в зеркале. Та же ставка на высокие военные технологии, профессионализм и опыт солдат. Разница лишь в том, что русские и украинские войска никто не дергал бесконечными «расследованиями Сената», «парламентскими комиссиями», «общественным контролем». Над Вооруженными силами Руси контроль был, причем жесточайший, но только в мирное время. С первыми выстрелами русская армия отделялась от политики и СМИ настоящим железным занавесом. Дело армии – воевать, а победителей не судят.

Верховное командование альянса, без сомнения, знало о слабости своих позиций южнее Варшавы, но помочь ничем не могло. Не было под рукой резервов. С началом войны все прекрасные европейские автобаны превратились в сплошные пробки из-за миллионов бегущих на запад мирных граждан. Транспортный коллапс, разразившийся на дорогах, здорово мешал переброске свежих сил на ТВД. Вот и сейчас девятая танковая бригада бундесвера под командованием генерала Конрада Роннебурга катастрофически опаздывала подпереть с тыла разваливающийся южный фланг Альянса.

Выставив против поляков, угрожавших с тыла, усиленный гренадерский батальон с ротой саперов, Громов сосредоточенным ударом трех танковых батальонов сбил лягушатников с занимаемых позиций. Непонятно как, но французы такой нокаутирующий удар прозевали. Не подумал бедняга Ольви, что русские, полностью проигнорировав поляков, основной массой навалятся на них.

Встречные танковые бои вообще никогда не были сильной стороной западных союзников.

Бредовый постулат «танки с танками не воюют», который натовцы исповедовали, родился в головах гитлеровских танковых стратегов исключительно из-за нехватки бронетехники в рядах вермахта. Поэтому Гудериану и Роммелю приходилось постоянно выкручиваться и использовать для отражения танковых атак то гаубицы, то знаменитые зенитки 8×8, чтобы хоть как-то некомплект бронетехники компенсировать. Хотя израильский ЦАХАЛ, к примеру, древний постулат гитлеровцев разрушал неоднократно. В головах же генералов альянса мантра о невозможности встречных танковых боев сидела прочно.

По планам НАТО, русские должны были лезть на их позиции, словно тараканы в мороз на теплоцентраль. А доблестные бойцы альянса их отстреливать на расстоянии, с места, как в тире. Русские же, забыв о всесокрушающих «красных лавинах», предпочитали атаковать небольшими тактическими группами с разных направлений при поддержке постоянно вьющихся в небе БПЛА, наводящих на позиции альянса убийственно-точные удары реактивной и ствольной артиллерии. В итоге союзникам приходилось, забыв о «гибкой обороне», сбивать натиск русских встречным ударом. Чего русские всегда и добивались. Имея более мощную бронезащиту, лучшую маневренность и дальнобойные управляемые комплексы «Рефлекс», Т-80 УМ «Барс» были рассчитаны именно на такой вид боевых действий [90].

К ночи вторая французская бронетанковая бригада из сплоченного боевого подразделения превратилась в толпу облаченных в камуфляж беженцев, спасающихся в западном направлении.

Следом за «Барсами» Громова в образовавшийся прорыв хлынули батальоны седьмой гвардейской танковой бригады, закрепляя тактический успех. В штаб-квартире союзников этот прорыв был отмечен во всех сводках как ситуация чрезвычайная, требующая немедленной локализации. Для предотвращения катастрофы генерал Беркли немедленно бросил в бой козырь альянса – всю наличную авиацию. Завыли ревуны на многочисленных авиабазах НАТО, и взмыленные пилоты альянса бросились к своим крылатым машинам.

Операторы огромного «Боинга» АВАКС Е-3 «Сентри» ВВС Великобритании, кружащего в окружении эскорта истребителей F-35 над Вроцлавом, обнаружили многочисленные скоростные воздушные цели, идущие с востока, ровно в 20.34 по среднеевропейскому времени. Цели появлялись на экранах радаров, словно мотыльки у горящего в ночи фонаря. С каждой секундой их становилось все больше и больше.