Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Адские врата

– Главный, внимание всем, внимание…

– Третий, объект опознан. Черная одежда – брюки, свитер.

– Главный, внимание всем, объект одет в черную одежду, брюки и свитер. Предельное внимание…

Кардинал ловил такси, даже не догадываясь, что две… нет, уже три пары глаз внимательно следят за ним.

– Объект ловит такси. Внимание – четвертому, девятому. Быть наготове…

Водитель повернул ключ, и двигатель «Ситроена» мягко, почти неслышно зашелестел под капотом. Он не был таким мощным и моментным, как германские моторы, но он работал тихо и плавно, что тоже немаловажно…

Большой, угловатый «ФИАТ-Крома», производимый уже тридцать три года, последние пятнадцать лет специально для работы в такси, – откликнулся на вытянутую руку, подкатил к тротуару…

– Внимание, объект садится в такси. Четвертый, внимание!

– Начинаем работать, – сказал наблюдатель, он же четвертый в стоящем на улице «Ситроене».

Такси повернуло в их сторону, прокатилось мимо них…

– Ждем…

– Я девятый, такси прошло.

– Поехали…

«Ситроен» плавно вырулил из ряда машин и покатился по пустой улице. На сленге спецслужб он был «лидер», то есть сейчас он отвечал за слежение, пока фургон собирал пеших топтунов у отеля…

Такси остановилось в дурном, совсем дурном районе. Здесь было социальное жилье – а социальное жилье в основном занимали те, кто приехал из африканских стран в поисках дешевой работы. Или – беженцы из Сомали. Здесь можно было запросто расстаться с кошельком, а то и с жизнью…

Падре расплатился с таксистом, сказал обязательное «грацие» и пошел по улице, подслеповато присматриваясь к домам. Он был в городе первый раз и о заведении, которое ему было нужно, узнал из Интернета, посетив весьма специфический сайт. Теперь ему предстояло отыскать это место, основываясь на фотографиях на сайте.

Боже… какое мерзкое место. Как тут живут люди? Почему они не возьмут себе за труд убрать улицу? Почему они не могут складывать мусор в контейнеры? Почему они пишут на стенах такую мерзость? Ну и помойка.

О том, что это и есть те нищие, обиженные и оскорбленные, за которых он так ратует на проповедях, кардинал даже не задумывался. Он, как и все либералы, как и все правозащитники, существовал одновременно в двух мирах, причем они уживались у него в голове вполне даже мирно. Один мир – идеальный. Это мир, где чернокожие, радостно хлопая, приветствуют белого миссионера-священника, где они внимают библейской мудрости, сидя по вечерам у костра, где они выстраиваются в очередь для крещения в местной речке, где они с радостью осваивают нехитрые профессии, строят себе дома, получают семена и нехитрый сельхозинвентарь по программе помощи, где они живут все лучше и лучше. Это мир, где бандиты и убийцы обязательно раскаиваются в своих грехах и заслуживают прощения, где все люди праведны, переполнены добродетелями и христианской любовью друг к другу, они зарабатывают честным трудом и, конечно же, жертвуют часть заработанного на церковь.

Другой мир – это мир реальный. Это мир, где чернокожие сбиваются в банды и идут грабить белых и таких же, как они, чернокожих, которых белые научили хозяйствовать на земле и разводить породистый скот. Это мир, где такие вот чернокожие, если им удавалось убить мужчин до того, как им на голову свалятся германские парашютисты, французские легионеры или родезийские Скауты Селуса, насилуют белых женщин, а белых детей хватают за ноги и разбивают им голову обо что-то твердое, а потом поджигают дом. Это мир племен, где, чтобы стать мужчиной и получить право войти к женщинам, надо убить другого мужчину, причем не обязательно белого. А тот, кто пока не получил такого права, имеет право взять в жены маленького мальчика, есть даже такой термин – «мальчик-жена». Это мир, где белого миссионера, случись ему прийти в недобро настроенное племя, будут пытать, а потом вспорют живот. Это мир, где на церковь больше всего жертвуют те, кто удачно доставил до места груз наркотиков, то есть мафиози, – и церковь это знает. Это мир, где нетолерантные германские парашютисты, французские легионеры, родезийские Скауты Селуса, констебли южноафриканского спецотдела по борьбе с терроризмом – все эти белые, сильно нетолерантные, напивающиеся пивом и чем покрепче и буянящие, гоняющиеся за девками в промежутках между операциями в буше мужчины, – есть разделительная стена, что стоит между цивилизацией и дикостью в Африке. Разделительная стена между веком девятнадцатым и веком двадцать первым, которые в Африке подчас разделяют несколько шагов через полицейский блокпост.

И эти два мира уживались в головах интеллигентов, правозащитников, миссионеров, яростно клеймящих государство столь мирно и непротиворечиво, что возникала мысль взять знаменитый Полный справочник по психиатрическим заболеваниям и еще раз перечитать его. Уж очень это состояние было схоже с раздвоением личности…

И кардинал шел, подсвечивая небольшим фонариком номера домов, пока путь ему не преградили трое…

– Эй, папаша, сигаретки не найдется?

Наверное, эти слова произносили все хулиганы во всем мире, чтобы получить повод для драки и ограбления.

– Э… не подскажете… где здесь дом… тридцать девять…

– Тридцать девять? Марко, ты знаешь дом тридцать девять?

– Знаю… – ответил один из здоровяков, – там проклятый цыган живет.

– Ты что, любишь цыган, папаша?

На беду кардинала ему попались на пути не просто грабители. Эти грабители относились к молодежной фашистской организации. Хотя в континентальной Италии фашизм был запрещен, в Триполитании, в Сомали он цвел пышным цветом, потому что иначе выжить там было невозможно. Если ты будешь цацкаться с местными неграми или арабами – они ударят тебя палкой по голове, стоит лишь отвернуться. А эти ребята были потомками тех, кто вынужден был бежать из Сомали, перешедшей в руки повстанцев после долгой и кровавой партизанской войны. И можно себе представить, что они чувствовали и какие у них были политические взгляды. Так что спросить их о доме, где проживают цыгане, было не лучшей идеей…

– Санкция получена. Действуйте. Только осторожно.

Наблюдатель похлопал по плечу сидевшего на переднем сиденье стрелка. Тот был вооружен револьвером сорок пятого калибра с глушителем – переделка из американского «Смит-Вессона» [34]. Разница с бесшумным пистолетом была в том, что бесшумный револьвер при стрельбе не выбрасывал гильз и не было слышно звука автоматики, которая в бесшумном пистолете иногда срабатывает погромче самого выстрела.

Тонированное стекло «Ситроена» плавно сползло вниз, остановившись на середине. В открывшийся проем высунулся глушитель, который размерами походил на литровую пивную банку…