Роман Глушков - В когтях багряного зверя

Ноздри Скальдида продолжали гневно раздуваться, а глаза – пылать лютой злобой. Но теперь он не дергался и не мычал, а действительно прислушивался к словам похитителя. А тот, в свою очередь, наблюдал за реакцией пленника. И заметил, когда сквозь бушующую в нем ярость стали пробиваться проблески любопытства.

– О, кажется, ты наконец-то созрел для разговора! Это хорошо, – оживился Убби. Но прежде чем снова вынуть изо рта домара кляп, предупредил: – Только переходи сразу к делу. Не нужно больше напоминать мне о кишках и дерьме.

Криков и впрямь больше не последовало. Однако полностью угомонить Скальдида можно было, лишь опять оглушив его, но не уговорами.

– Ты посмел бросить вызов моему скваду! Ворвался ко мне в дом! Оскорбил моих братьев! Похитил меня!.. – грозно заговорил он, едва получив возможность высказаться.

– Да-да, не спорю: так все и было! – состроив тоскливую мину, перебил его Сандаварг. – И как только ты получишь шанс, то сразу отплатишь мне той же монетой. Я прав, загрызи тебя пес?

– Нет, не прав! Ты заплатишь нам в десять… В двадцать раз больше! – сверкнул глазами домар. – И твои друзья заплатят! И все, кто хоть самую малость к этому причастен, тоже заплатят!..

– Как это прикажешь понимать? – изобразил притворное удивление Убби. – В «Счастливой секире» никто не умер. Да и тебя я убивать не собираюсь, хотя, признаться, есть такое желание. Ты что, серьезно намерен похищать меня двадцать раз и бить мне морду? А не надоест?

Вместо ответа Скальдид состроил свирепую гримасу и вновь рванулся в сторону зубоскала. Но тот даже не вздрогнул, хотя мы с Малабонитой невольно отпрянули назад. К счастью, путы пленника выдержали и эту проверку на прочность. Сам же он, выплеснув остаток гнева, решил, что с нас достаточно его угроз, и проговорил:

– Мне плевать, что там наболтал тебе Кук. Я и без тебя знаю, что младший братец Стридерн – идиот. На то, что ты сейчас сказал, мне тоже плевать. Кому я помогаю, а кому нет – это мое дело. Здесь не хамада. Великая Чаша – слишком тесный мир, где враги и друзья живут в шаге друг от друга. И когда я оказываю кому-то гостеприимство, кто-то из соседей обязательно упрекнет меня в том, что я приютил его врага. Но для нас это привычное дело. И уж тем более не повод для войны. Если бы мы грызлись по таким пустякам, в городе давно не осталось бы северян. Кирк здесь такой же гость, как и ты. Приди ты ко мне раньше его, расскажи, что он воюет с советом Кланов, и попроси честь по чести, чтобы мои люди проследили, когда Виллравен явится в город, возможно, я помог бы тебе, а не ему. Однако все вышло так, а не иначе. И ты – гость – не вправе судить хозяина за его выбор.

– Надумай я тебя судить, вообще не стал бы с тобой разговаривать, – напомнил Убби и осведомился: – Но я могу спросить тебя о том, где сейчас твой гость и что он замышляет? Думаю, могу, раз уж он так и так поручил тебе устроить нам встречу.

– Пошел к песьей матери! – огрызнулся домар. – За кого ты меня принимаешь? С какой стати мне выдавать тебе планы моих гостей?

– Ладно, давай поболтаем о другом, – пожал плечами Сандаварг. – О том, о чем нам обоим хорошо известно. Виллравен рассказал тебе о нашей с ним вражде. А он назвал причину, из-за которой мы воюем?

– Само собой! – ответил Скальдид, не видя смысла скрывать очевидное. – Кирк обвинил домара Тунгахопа в том, что он прислуживал Владычице Льдов, вступил с ним в битву и победил его. И теперь ты гонишься за Кирком, намереваясь поквитаться с ним за своего друга. Что, разве не так?

– Верно, да не совсем, – уточнил Убби. – Есть кое-какие секреты, в которые этот берсерк тебя не посвятил. Не знаю, как у вас, а у нас в хамаде не принято гордиться победой, когда на твоей стороне воевала сотня бойцов, а на стороне противника – пятеро. За Тунгахопа бились всего четверо братьев. Это была не битва, а обычная резня. А какой трофей достался потом Виллравену, тебе известно?

– Ха! Голова предателя, какой же еще! – скривился в презрительной усмешке Скальдид.

До сей поры Сандаварг пребывал в благодушном настроении победителя. Но мы-то знали, насколько зыбким было его спокойствие и как быстро он мог впасть в ярость. Особенно если его на это настойчиво провоцировали.

Ухмылка вмиг сошла с губ домара, когда Сандаварг шагнул к нему, рывком схватив за бороду, и пророкотал прямо в лицо:

– Еще раз назовешь Тунгахопа предателем, клянусь, я возьму нож и сделаю так, что каждая шлюха, перед какой ты еще спустишь штаны, умрет со смеху, когда увидит, что у тебя между ног! То есть я хочу сказать: то, что она там не увидит, даже если хорошенько присмотрится!

На скулах Скальдида заиграли желваки, а крепко сжатые губы побелели. Он явно хотел плюнуть Убби в лицо, и я с ужасом осознавал, что именно это вот-вот произойдет. В глазах пленника читалось лишь презрение, но не страх…

…И все-таки домар сдержался. Свирепая решительность Сандаварга была лучшим доказательством того, что он не шутит. И угроза его разила не в бровь, а в глаз… Или, вернее, в ту часть тела домара, какую Убби поклялся выставить на посмешище всех шлюх Холодного квартала.

Скальдид не стал обещать не называть больше Тунгахопа предателем. Но его молчание можно было расценивать как согласие с ультиматумом Убби. Еще полминуты северяне молча буравили друг друга злобными взглядами. После чего Сандаварг, так и не получив повода к кровопролитию, вернулся к прерванному разговору:

– Кирк отрезал Тунгахопу голову совсем недавно. Уже после того, как совет Кланов выгнал его из Закатной Стрелы. Признаю, что в целом поединок Кирка и Тунгахопа был честным. Ровно настолько, насколько может быть честной схватка берсерка и настоящего воина. В тот день, когда был разбит сквад нашего друга, ему чудом удалось выжить. Однако без трофея Виллравен все равно не остался. И это был всем трофеям трофей! Такой, о каком Кирк не мог даже мечтать! И раз ты пялишься на меня такими удивленными глазами, думаю, я угадал: ты на самом деле впервые об этом слышишь.

– О чем это ты толкуешь? – нахмурился домар.

– Не о чем, а о ком, – поправил его Убби и раскрыл-таки пленнику карты: – Я толкую о Владычице Льдов. Тунгахоп и его сквад не просто скитались в поисках работы. Они продолжали охранять королеву Юга, которая втайне путешествовала по миру, ища себе убежище. Тунгахоп был до конца верен принципам чести, и его сквад защищал Владычицу, пока не был полностью истреблен. А она в итоге стала рабыней Кирка, которую он хотел сначала подарить совету Кланов. Но после того, как совет его предал, Кирк привез королеву Юга сюда. Затем, чтобы преподнести ее Нуньесу. Вот только в обмен на что, как ты думаешь?

– Не может быть! – воскликнул ошарашенный Скальдид. – Владычица Льдов давно мертва! Даже Нуньес рассказывал об этом в своих проповедях. Сам я их, конечно, не слышал, но до нас доходили слухи, что речи первосвященника были довольно смелые, не сказать хуже.