Вадим Громов - Искалеченный мир

Выпили. Повторили. У непривычного к спиртному Книжника окружающая действительность окрасилась в нежные цвета уже после вторых пятидесяти граммов. После ликвидации всей своей порции он был готов скомкать параллельный мир как промокашку и призвать к ответу за злодейства, учинённые в отношении его друзей, и вообще…

— Потух, — резюмировал Алмаз, глядя на рухнувшего носом в колени Лихо Книжника. — Кто домой потащит? Шатун? Монетку будем подкидывать?

— Ладно, оттранспортирую, — согласно пробасил Шатун. — Что мне эти полцентнера…

— Вот и договорились… Лихо, ты куда? Спать или другие планы имеются?

— К Митричу хочу наведаться. — Лихо аккуратно убрала со своих колен вихрастую голову Книжника. — До Всплеска ещё вроде бы рановато. Хотя… кто его знает? Судя по последним виражам нашего существования — лишняя предосторожность не помешает.

— Серия недавно вроде была? — Шатун удивлённо посмотрел на блондинку. — Теперь с месяц можно ходить, не дёргаясь. Но… дело хозяйское. Сходи, лучше перебздеть, чем недобдить.

— Золотые слова…

— Ладненько! — Алмаз махом опрокинул в горло остатки самогона, занюхал рукавом. — Разбегаемся. Надеюсь, ночь пройдёт без «свистопляски» под моим окном. Да и под вашими тоже…

Шатун водрузил что-то бессвязно забормотавшего от перемены позы, пребывающего в параллельно-алкогольном мире Книжника себе на плечо и пошёл к выходу. Алмаз с Лихо потопали за ним.

На улице уже потемнело, темнота была зеленоватого оттенка, что тоже не выходило за пределы разумного и безопасного. Но на душе у всех троих не было ни малейших признаков радости. Спиртное сняло некоторую часть напряжения, но далеко не всю.

— Ну, разбежались. — Лихо кивнула друзьям и пошла в нужную ей сторону. — До завтра, мальчики.

Шатун махнул ей вдогонку ладонью, напоминающей ковш экскаватора, причём — далеко не в миниатюре.

Алмаз подмигнул, стараясь сделать это как можно оптимистичнее, и они с верзилой, несущим блаженно спящего Книжника, двинулись по своему маршруту. К себе домой, где уже давненько обитали на пару. Личная жизнь ни у одного, ни у другого как-то не сложилась, по поводу чего оба ничуть не сходили с ума. Главное, что в смерти не везёт…

Лихо прошагала метров триста, свернула во двор, подошла к двери добротного двухэтажного особнячка, некогда выкрашенного в жизнеутверждающий цыплячий колер, а теперь — облезлого и неказистого. Но по-прежнему прочного и не собирающегося рассыпаться в ближайшие дни.

Потянула на себя массивную дверь на первом этаже со слепым бельмом видеоглазка, зашла. Кивнула поднявшемуся из продавленного кресла в прихожей амбалу с парой «Узи», двинулась дальше. В первой комнате пожилая женщина наводила порядок, неспешно вытирая тряпкой невидимую пыль с некогда роскошной мебели. Увидев Лихо, она расцвела улыбкой.

— Мария Сергеевна! — Лихо обняла женщину. — Как ваше здоровье?

— Да как-как… — Мария Сергеевна пожала плечами. — Бывало и лучше. Чаю хочешь?

— Попозже… Как Митрич?

— Да вроде бы как обычно. А я думала, ты ко мне…

— Нет, теть Маша. — Блондинка смущённо покачала головой. — Может быть, потом, когда пообщаюсь.

— Ну давай. — Женщина кивнула в сторону смежной комнаты. — Вроде бы нормально себя чувствует. Как раз сегодня тебя вспоминал, а ты и легка на помине. Говорят, сегодня стряслось что-то? Стреляли…

— Да так, пустяки… Когда у нас не стреляли? — Лихо очень надеялась, что это прозвучало напрочь непринуждённо. — «Пешеход» лишка ретивый попался, всего и делов-то… Ничего ужасного. А чаёк поставьте, попьём непременно.

Мария Сергеевна согласно кивнула и пошла на кухню. Лихо облегчённо выдохнула, направляясь в другую комнату. Приоткрыла дверь.

Старенький, но ещё крепкий диван стоял возле приоткрытого окна небольшой комнаты, и человек, лежащий на нём, на первый взгляд казался безмятежно спящим. Лихо беззвучно шагнула вперёд и остановилась в смятении, не решаясь потревожить покой жильца этой заурядной на вид комнаты.

— Заходи, заходи… — Человек на диване повернул голову в её сторону, было видно, что даже это незамысловатое движение далось ему с болью. — Не к монарху на приём заявилась, обойдёмся без этикетов и прочих раскудрявостей. Не первый день знакомы…

— Привет, Митрич! — Лихо обрадованно подошла к дивану. — А я уж думала, не пообщаться нам сегодня.

— А пообщаться есть о чём, — задумчиво развил Митрич её незаконченную мысль. — Вот только тема для разговоров у нас будет беспросветно унылая. А если и будет там какой юмор, то сплошь и рядом — цвета «кляксы». Надеюсь, напоминать, какого колера «клякса», тебе не стоит…

— Чего уж напоминать? — усмехнулась Лихо. — Ежели на «кляксе» черепушку со скрещёнными тазобедренными намалевать, тогда аккурат «Весёлый Роджер» образуется.

Митрич смотрел на неё пристально, не отрываясь, и в его взгляде колыхалась какая-то причудливая смесь эмоций. Тоска, нерешительность… Некоторые чувства были просто непонятными, но не имеющими ничего общего с умиротворяющими.

Лихо наклонилась и поцеловала его в щёку. Пряча глаза, лишь бы не видеть этого взгляда. Она никогда не заставала Митрича в таком состоянии, от которого в душе образовывается широкая ледяная трещина.

Человек, лежащий перед ней, был в своём роде уникален. Что касается его самого, то он бы с превеликой охотой и радостью отказался от этой уникальности в обмен на нормальную жизнь — если бы была хоть малейшая возможность. Но её не было.

Митрич был живым индикатором Всплеска, единственным на всём Материке. Да и за его пределами, наверное, тоже. Куча народу заложила бы души Сдвигу, этому старшему брату дьявола, чтобы постоянно иметь под рукой такую дополнительную страховку от Всплеска, которой являлся Митрич. Он не ошибался никогда, и все живущие в Суровцах были обязаны ему жизнями больше, чем кому-либо.

Одно из самых поганых, ублюдочных и непредсказуемых явлений Сдвига, именуемое Всплеском, представляло собой, если можно так выразиться, облегчённую, урезанную версию Сдвига. После попадания под который любой человеческий организм, адекватно функционирующий в окружающей среде, превращался в лучшем случае в овощ. С кучкой бесполезной биомассы вместо мозгов. В худшем — в ходячего мертвяка, зацикленного на поедании всего живого.

Всплеск накатывал локальными очагами, диаметр которых мог колебаться от одного километра до нескольких десятков. И протяжённостью от одного часа до нескольких суток. Причём частота его появления не поддавалась никаким расчетам. Он то появлялся по три-пять раз в неделю, на часок-другой, то мог нагрянуть на полдекады — но раз в полгода. Стоит добавить, что первую десятилетку с момента прихода Сдвига Всплеск не был столь уж жутким явлением, ограничивая свои мощности — доставкой депрессий средней тяжести, головных и желудочных болей. В крайнем случае — потерей сознания, максимум на сутки. Не было даже заметно, что с годами он каким-то образом усиливается, набирает мощь, причиняя всё большие неудобства. В десятилетний юбилей Сдвига Всплеск впервые показал себя во всей убийственной красе, в коей и щеголял до сегодняшнего дня. Хорошо хоть, что к этому времени уже были выработаны способы защиты, не подвергнувшиеся изменению после возрастания накала самой аномалии.