Сергей Зайцев - Темная мишень

– Замолчи! – сталкер порывисто подался к девушке, взял ее лицо в свои ладони, заглянул в глаза, наполненные беспокойством и тоской. И понял, что, несмотря на ужас от собственного предложения, она готова это сделать. – Ты и так едва не умерла, хотя находилась от меня в нескольких десятках метров! А здесь – километры! Опоздай я еще хоть на минуту… Я точно знаю, что нам больше нельзя туда попадать. Нам обоим. Нет, Наташа. Пока все возможности не исчерпаны, Реальность Потерянных душ – место не для нас. Иначе, боюсь, мы сами там останемся навсегда.

– Но на крайний случай… стоит учитывать эту возможность, – Наташка упрямо встряхнула головой.

– Мы справимся сами, – отрезал Димка. – Без помощи мертвецов.

Мир утонул в снежной круговерти сразу, как только пересекли проспект Андропова и ступили на лед Кожуховского затона. Температура воздуха ближе к вечеру ощутимо понизилась, и хлеставший в лицо ветер колюче обжигал кожу. Вот уж где пригодилась маска. И без того смутно проступающие из метели очертания заброшенных зданий окончательно стерлись за густыми завихрениями из белых хлопьев, а затем остались далеко позади. Ни берега, ни развалившихся от времени и непогоды береговых построек – только снег, лед и пустота. И стойкое ощущение, что ты путешествуешь не в сердце разрушенного города, а по какой-то дикой пустоши, где никогда не ступала нога человека.

Совершенно непонятно, как бродяги ориентировались, ведь ни черта не видно дальше пяти-шести шагов, еще и темнеть начало – но вели отряд уверенно.

Поляков намеренно шел последним.

Ноги двигались автоматически, выбрасывая вперед одну лыжу за другой, лыжные палки глубоко пробивали присыпанный свежим снегом наст, ровный бег не мешал мыслям. Дыхание вырывалось из выходных клапанов маски белыми струйками пара с ритмичностью хорошо отлаженной машины. Здесь, в арьергарде, легче присматривать за всеми сразу. Чтобы никто не отстал. Не сбежал. Он хорошо чувствовал настроение этих людишек с Новокузнецкой. Неизвестность, куда он их гнал, морально выматывала сильнее метели. А еще всех живо интересовало, куда подевался Фикса. Грешнику пришлось поднапрячься, но он заставил их заткнуться и топать туда, куда он укажет. Надавил мысленно, и сразу сильно пожалел. Куда только подевалось хорошее самочувствие, ощущение плещущейся через край энергии. Он не ожидал, что последствия окажутся настолько болезненными – виски и лоб разламывались от дикой боли не меньше получаса, а глаза застлало багровой пеленой, окрашивая мир в цвета крови. Самое паршивое – мысль использовать одну из «батареек» для подзарядки почему-то вызывала тошноту, инстинктивное отвращение. Выходит, и здесь перебор? Перестарался на станции? Наверное, существует некий предел насыщения, и если берешь больше, чем можешь усвоить, то… То потом чувствуешь себя вот так паршиво, как он сейчас.

И все это время, пока боль не утихла, ему приходилось двигаться, не подавая виду, что с ним что-то не так. Стоит этим горе-воякам почуять слабину предводителя, и сразу разбегутся, как тараканы.

Впрочем, подопечным было не до него.

Трое-четверо братков держались еще более-менее, а остальные основательно выдохлись, не помог и двадцатиминутный привал. И прошли-то после него всего около трех километров. Раньше других, конечно, уставали обладатели снегоступов. Чтобы держать темп, им приходилось прикладывать больше усилий, чем лыжникам. Мда… В любом случае физическими упражнениями они себя явно не утруждали. Сидели на своей станции, живя одним днем. Бабы, карты. Бухло. Спивались, деградировали. Теряли человеческий облик… А самых опустившихся вышвыривали на Северную, пополняя ряды морлоков… Неудивительно, что они так стремительно теряли силы.

Жалкая жизнь жалких людей.

Прямо злость вскипает в душе, когда подумаешь, что это сюда собиралась уйти Фиона, здесь хотела найти свою судьбу.

Хотя, если уж быть справедливым, не везде дела обстоят так, как на Новокузнецкой. По слухам, есть и более благополучные островки цивилизации. Полис, Торговая Ганза, Бауманский Альянс, Арбатская конфедерация, Четвертый Рейх, Содружество ВДНХ… Сколько нелепых, до смешного громких названий, за которыми прятались горстки людей, сумевших хоть как-то организовать свою жизнь под землей, придать ей видимость порядка и смысл существования. Это ему просто так повезло оказаться именно на Новокузнецкой… А ведь действительно повезло. Будь население Новокузнецкой более организованным, более цельным, да хотя бы более многочисленным, возможно, ему и не удалось бы так быстро сломить их волю.

Да плевать на этих людей! Главное, что с каждым шагом он становится все ближе к дочке. И момент, когда он сможет свернуть Храмовому шею, тоже приближался, будоража кровь предвкушением. Левый берег сейчас тянулся параллельно где-то в сотне метров, невидимый за метелью, на сушу собирались выйти только километра через полтора, протопав по льду до цепочки шлюзов. Эти шлюзы когда-то поддерживали нужный для судоходства уровень воды, перекрывая несколько водяных рукавов, а теперь давно разрушены, уровень воды опустился, а берег, соответственно, стал гораздо круче. Сразу после шлюзов широкое русло совершало крутой поворот, почти разворачивающий течение в обратную сторону – оттуда с рекой дальше им не по пути. Но это и не нужно – еще километра три-четыре по городу, и будут на месте. Казалось бы, плевое расстояние, какие-то несчастные километры. Да вот не так-то просто двигаться по рыхлому снегу, в метель, в любую минуту ожидая нападения зверья.

Интересно, сумели затворники восстановить проводку к «пугачам»? Даже если и так, это им не поможет. Инфразвук – штука крайне опасная, но всегда существуют обходные дороги. Грешник недаром отвечал за безопасность убежища столько лет, изучил каждый его закоулок. Даже Храмовой не подозревает, сколько второстепенных ходов ведет внутрь. Человек, который его строил, определенно старался перестраховаться во всем. Это же надо такое провернуть под носом у московских властей – проложить оборудование геотермальных установок вдоль железнодорожных линий до русла реки, без всякого разрешения на стройку! Просто воспользовался плановой заменой старой теплотрассы, подкупил рабочих и внес свои коррективы, тем самым обеспечив убежище автономным энергообеспечением, исправно функционировавшим до сих пор.

По приказу Храмового все лишние ответвления, ведущие на поверхность, заблокировали. Произошло это примерно на пятом году жизни затворников в убежище, когда к ним в гости начали настырно лезть бесконтрольно расплодившееся псы – побочный продукт многомиллионного когда-то города, значительная часть населения которого была владельцами домашних питомцев всех мастей и пород. Эти-то собаки и превратились в настоящий бич для выживших людей. «Пугачи» сконструировали значительно позже, что решило проблему на долгие годы вперед, а поначалу пришлось воспользоваться бетонными блоками и цементом. Ну а там, где не хватило цемента, поработали взрывчаткой. Но парочку тайных проходов, пусть и не таких удобных, как уничтоженные, Поляков позже все-таки нашел. Докладывать Храмовому не стал, считая, что перестраховка перестраховке рознь. «Пугачи» работали исправно, и раз проблем до сих пор не возникло, то стоило эти проходы оставить на черный день. Вдруг возникнет ситуация, когда пришлось бы экстренно эвакуироваться из подземелья. Пожар, наводнение, обвал, прорвавшиеся мутанты, в конце концов…