Сергей Зайцев - Темная мишень

– Хорошо… босс, – хмурясь, кивнул Горелка. – Будет сделано.

Убедившись, что следопыт начал пинками поднимать и строить братков, Поляков оглянулся на реку.

На берег выбрались двое запоздавших новокузнецких и через десяток шагов тоже рухнули в снег.

Убедившись, что опасность миновала, Грешник уже не спеша осмотрел место, в котором они оказались. Скверная видимость не позволяла толком различать детали, но он все же разглядел прилегающие к крутому береговому склону развалины какого-то длинного строения, заросшие лиственным лесом и кустами. Под некоторыми сугробами, разбросанными среди деревьев, угадывались остовы машин. Но не похоже, чтобы здесь когда-то пролегала дорога – слишком много невысоких холмов, тоже покрытых зарослями.

– Бывшая свалка, – остановившись рядом, хриплым после пробежки баском подтвердил старшой бродяг. – Металлолом в этом районе когда-то складировали. Обычно здесь безопасно, но…

Грешник врезал с разворота. Хрустнули костяшки пальцев. Сбитый с ног ударом в челюсть, бродяга рухнул спиной в снег.

– Безопасно, говоришь? – зло зашипел он, шагнув к ошеломленно замершему Первому. – Так же безопасно, как на льду? И поэтому я по твоей милости потерял гранатомет?

Первый опомнился быстро, вскочил, сердито уставился на Полякова, обеими руками вцепившись в автомат. Но направлять на обидчика ствол не стал, лишь резко бросил:

– Да не было никакой проруби! Остынь, черт тебя дери! Там всегда было безопасно! Мы ничего не знали об этой твари!

– По-твоему, эту тварь принесло лично ради меня?! – снова рявкнул Поляков, не обращая внимания на подбежавших к Первому четверых компаньонов и их осуждающие взгляды. Окружив старшого, они встали так, чтобы ударить его еще раз Поляков не смог.

– Пора бы уже привыкнуть, Грешник, – щурясь от летевшего в лицо снега, жестко заговорил старшой, – что в нашем мире за последние двадцать лет нет ничего привычного. Никогда нельзя предугадать, что случится в следующую минуту…

Едва начавшуюся ссору перебил пугающе близкий вой. Бродяги обеспокоенно переглянулись.

– Вот об этом я и говорю. Разборки потом, Грешник. Клыканы слишком близко, нам нужно как можно быстрее добраться до ближайших зданий, а до них еще метров двести. – Первый кивнул на тянувшиеся по берегу сплошные заросли. – Когда-то здесь находился сквер, а теперь сам видишь, как разрослось. Если прихватят нас в лесу, хорошего не жди. На Автозаводской стая оставалась большая. Очень большая.

– Хочешь сказать, именно этих тварей мы сейчас и слышим? – Грешник недовольно вздернул брови. – А кто-то, помнится, говорил, что мы оставим их в стороне.

– Я им маршруты не прописываю, – уклончиво ответил Первый. – И за все на свете ручаться не могу.

Больше не говоря ни слова, он развернулся и двинулся сквозь лесок, прокладывая снегоступами дорогу между стволов. С потревоженных ветвей посыпался снег, а порывы наполненного снежной крупой ветра уже через несколько метров начали стирать его фигуру из виду. Компаньоны двинулись следом. Поляков посмотрел в сторону новокузнецких – те скучковались вокруг своих следопытов, Горелки и Заики, с угрюмым видом наблюдая за ссорой, но не вмешиваясь. Грешник мысленно чертыхнулся. Дав волю гневу, он ослабил контроль, и теперь чувствовал нарастающую в этих людях враждебность.

– Особое приглашение нужно?!

Окрик их встряхнул, словно накинув на каждого невидимую уздечку. Они зашевелились, Горелка кивнул своим и двинулся первым, по уже протоптанной бродягами тропе, которую быстро засыпал летящий со всех сторон снег. За ним один за другим потянулись и остальные. Грешник натянул на лицо маску, подхватил лыжные палки и пристроился замыкающим.

Пробившись через лес, отряд выбрался на относительно открытое пространство. Снег падал все гуще, взвихряемый резким порывистым ветром, видимость продолжала ухудшаться, хотя казалось, что дальше уже некуда. Грешник завертел головой, пытаясь хоть как-то осмотреться. Впереди себя он видел не больше трех-четырех человек, растянувшихся цепочкой, остальных поглотили снежные вихри. С двух сторон бывшего шоссе подступали густые заросли – сюда топоры людей из метро так и не добрались, слишком далеко от точек выхода на поверхность, и растительность все больше захватывала жизненное пространство. В этом районе города всегда было много зелени и до Катаклизма, но теперь за ней не приглядывали городские службы, не мешали разрастаться бесконтрольно. Еще несколько лет, и это шоссе окончательно скроется под лиственным покровом. Пару раз, когда ветер внезапно менял направление, из снежной завесы проступили угрюмые коробки заброшенных многоэтажек, тянувшихся вдоль улицы метрах в двадцати от дороги.

На перекрестке, как только они свернули направо, и полуразрушенные здания подступили немного ближе, потеснив придорожные скверы, Грешник вдруг узнал улицу, по которой они двигались. Шоссейная. Именно так и пролегал маршрут его бегства из Убежища. Хотя он почти и не помнил, как прошел весь этот путь, погруженный в свои мысли и сжигаемый горем от гибели семьи, но что-то в памяти все-таки осталось.

Изгибаясь ленивой змеей, эта улица тянулась на несколько километров. Больше сворачивать не придется, она доведет их до цели. И осталось не так уж много. Отлично. Может, бродяги больше и не нужны? Его беспокоили люди в отряде, намерения которых по-прежнему не мог прочесть. Из-за них в любой момент может что-нибудь пойти не так, ведь неизвестно, что у них на уме. Стоит нажать на новокузнецких, и все будет сделано быстро – пятерым, какими бы они опытными ни были, от полутора десятков стволов не отбиться, да еще если застать врасплох…

Где-то впереди ударил выстрел, приглушенный шумом ветра. Застрочили автоматы, закашляли ружья. Черт, что за фигня, он же еще не решил!

Не успел Поляков схватиться за карабин, как стрельба закончилась. Чертыхаясь, он устремился вперед, чтобы выяснить причину переполоха.

Когда снежная круговерть расступилась, взгляду открылась окровавленная туша шилоклюва – инерция скорости и веса протащила рухнувшую под шквалом пуль тварь почти на середину дороги, взгромоздив перед зверем вал из снега и измочаленных веток. Грешник подошел ближе, заставив расступиться окруживших зверюгу новокузнецких, ради предосторожности все еще не сводивших с нее стволов. Голова и мощные костистые лапы шилоклюва еще дергались, загребая снег, но тварь явно подыхала, лишние патроны тратить уже не стоило.

Грешник впервые видел шилоклюва так близко – недалеко от Убежища. В редкие сталкерские выходы он чаще замечал клыканов, и то старался наблюдать за ними издалека – чрезмерное любопытство губит идиотов, а Поляков себя идиотом не считал. Скользнув взглядом по широкому следу зверюги и обнаружив слева от обочины пробитую дыру в зарослях, он хмыкнул, чувствуя невольный холодок внутри при виде такой силищи – шилоклюв пронесся сквозь препятствие пулей, стряхнув с кустов снег и словно дубиной обломав ветки потолще. Ну и здоровенная же тварь! Инстинкты буквально вопили об опасности, не позволяя приблизиться вплотную. Да уж, природа и до Катаклизма была весьма изобретательна, множество причудливых зверей водилось на планете, а после Катаклизма фантазия неведомого фотошопера разгулялась не на шутку. Шилоклюв похож на курицу-переростка, только клюв длиннее, чем у цапли – костяное шило не меньше метра, туша размером с небольшую лошадь, а броня как у… да черт его знает, как у кого, до катаклизма таких тварей не водилось. По цвету серый, как носорог, только носорогу далековато по прочности кожи до этой пташки: окостеневшие перья, сросшиеся в бугристый панцирь на наименее подвижных участках тела, брали не всякие пули. Но дружными усилиями тварь все-таки превратили в фарш из мяса и костей.