Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Бой вечен

В то время как у фонтана Треви начался мятеж – Его Величество Король, не служивший в армии ни дня, – заканчивал облачаться для приема парада. Не служивший ни дня в армии – он надел варварски пышный, почти шутовской мундир Маршала – настоящего, не тех, которые в армии замещают должности старшего сержантского состава. Этот мундир – вместе с наградами на нем, положенными Королю, – передавался от отца к сыну: в Италии это считалось нормальным [44]. Одеть такой мундир было непростым занятием, тем более он по средневековой моде был с широченными плечами и зауженной талией, а у Короля, увы, – было все наоборот.

По протоколу, Его Величество Король должен был принимать парад с балкона, называемого «ложа Бернини», который расположен как раз над главным входом во дворец. Балкон старый, очень узкий, там хватало место только для Его Величества и Ее Величества. Ее Величество Королева Маргарита уже собралась, быстрее, чем Король, вот только принимать парад она откровенно не хотела. Ее можно было понять: в Италии она пользовалась откровенной нелюбовью – француженка. То, что она по отцовской линии происходила из дворянского рода Валуа, некогда носившего корону Франции, – ничего не меняло: французы в Италии снискали не меньшую ненависть, чем германцы. Вообще-то далеко не все Правящие дома придерживались строгих традиций династических браков: в Доме Романовых, например, считались допустимыми браки с любыми представительницами дворянства, а Его Величество Император Николай совершил возмутительное, связав себя узами брака с популярной североамериканской киноактрисой, пусть и французского происхождения, и явно с дворянской, судя по манерам и по генеалогии, кровью. Но обычно… там, где монархия не имела внутренней сути, того самого, что позволяло монарху быть и отцом народа, и моральным авторитетом, и лидером нации – там была внешняя мишура, типа варварски пышных придворных мундиров и династических браков. Так что Его Величество Виктор Эммануил V связал себя узами брака с нелюбимой женщиной и даже об этом не сожалел. Как-то так у него… получалось.

В раздражении – мундир сильно жал, пребывание в нем даже лишнюю минуту было пыткой – Король взглянул на усыпанные розовыми бриллиантами золотые часы.

– Время парада. Где они?

Один из придворных поклонился.

– Господин Кутьери уже выехал на место…

Король фыркнул.

– Если моя армия не может быть армией, я подам ей пример…

Потом – эта фраза станет крылатой…

И направился к ложе Бернини.

Король появился в ложе, с одной стороны которой висел флаг государства, а с другой – его личный, королевский штандарт ровно в то время, когда у входа во дворец затормозили несколько разномастных автомобилей и фургонов – и из них посыпались вооруженные автоматами люди в камуфляже.

– Кес ке се? – спросил Король на французском, на который он обычно переходил в состоянии сильного душевного волнения. – Это и есть парад?

– Вон он! – крикнул один из младших офицеров, указывая на балкон.

И два автомата нацелились на Короля. Бойцы частей легкой кавалерии привычно ломились в двери… привычно, потому что в Триполитании они часто этим занимались. Только здесь была не Триполитания, а Рим…

Примерно через час в Палату депутатов ворвался вооруженный автоматом человек и крикнул: «Монархия низложена, да здравствует Республика!»

В зале раздались приветственные крики…

Четверо на мало кому известной импровизированной взлетной полосе рядом с Римом весь следующий день работали как черти…

Уже потемну загудели моторы самолетов. Один за другим приземлялись транспортники, доставляя ударные силы путчистов. Колониальные части и вооруженное ополчение с территорий, в основном с Триполитании. В отличие от армейских частей Метрополии – для них клич «mare nostro!» был вовсе не пустым звуком, политика Короля встречала резкое отторжение и ненависть: Короля считали предателем и готовы были расправиться с ним своими руками. В основном – у них было свое оружие и в достаточном количестве, но кого-то пришлось и довооружать.

Затем прибыли несколько грузовиков и фургонов, и их пришлось грузить, причем вручную. Частям, которые оказались в Риме по случаю парада, нужны были боеприпасы – а здесь они были в достаточном количестве.

Находясь здесь, они не знали, вышел ли путч удачным – или сейчас верные правительству войска подавляют его, а им надо подумать о том, чтобы бежать из страны.

В город они попали только к вечеру…

Рим было просто не узнать – и это был не город, где только что свершился государственный переворот. Улицы были заполнены гуляющими людьми, все поздравляли друг друга, танцевали и пели, во многих тратториях наливали бесплатно. Не было заметно, что есть какое-то классовое расхождение, бедные веселились наравне с богатыми. Монархия в Италии в восьмидесятом году настолько себя скомпрометировала, что практически все итальянское общество, кроме традиционалистского аграрного Юга, встретило известие о ее свержении и провозглашении Пятой Республики [45]овацией и народными гуляниями. Про произошедшее в Палате депутатов никто не хотел ничего знать…

Бросались в глаза регалии первой, Великой Республики – Римской. Везде – вместе с триколором были вымпелы с SPQR в лавровом венке – символ священного Рима. Мало кто понимал, в сколь униженном состоянии находились итальянцы три с лишним десятилетия – и сейчас, возрождая времена Республиканского Рима, все думали, что теперь, впервые за много лет – никто не будет ими помыкать, и сами они будут решать свою судьбу и судьбу своей страны.

Сильнее – ошибаться было невозможно.

В это же время – Король Виктор Эммануил V вместе с супругой и небольшой группой придворных – садился на самолет, который должен был доставить его в Берн, Швейцарская Конфедерация. Италии он был больше не нужен.

Пятая Республика просуществует ровно тридцать четыре дня. Затем избранные консулы, в числе которых будет и Джузеппе «Джо» Кантарелла, объявят чрезвычайное положение и введут диктатуру – все в соответствии с традициями и законами Рима.

Ее звали Кристина, хотя друзья обычно звали ее Крис. Да и сама она звала себя Крис, особенно когда злилась. И если среди посетительниц аэропорта Фьюмиччино, которые в этот момент находились в здании одного из его терминалов, вдруг устроить конкурс красоты – то она уверенно вошла бы в тройку призеров. Скорее всего, заняла бы второе место, потому что у бизнес-терминала стоял личный «Юнкерс», принадлежащий крупному химическому магнату из Германии, и в нем была супруга означенного магната, прилетевшая в Рим на шопинг. Сей барон в прошлом году произвел фурор (по мнению многих – скандал) в светских кругах всей Европы, взяв в супруги двадцатипятилетнюю русскую модель. В семьдесят два года – достаточно смелый поступок. Но Крис в любом случае не отдала бы титул первой красавицы Фьюмиччино без борьбы, даже этой русской сучке. Она привыкла сражаться.