Владимир Березин - 89.Группа Тревиля

При Брежневе членство в ВЛКСМ было проформой (в отличие от того же самого в тридцатые годы) — ну да, это было что-то вроде подписки на лояльность, что-то вроде прописки, современной «регистрации». Надо было иметь хитрый поворот судьбы, что-то совсем уж нонконформистское, чтобы тогда его не иметь. Но в современный институт тоже не примут, если ты нигде не прописан, да. И не примут без денег. Сложнее сейчас поступить в МГУ? Или легче — без всякого на то комсомола? Ответ ясен.

Ясно, что коррупция и воровство сейчас более распространены — на это есть специфические причины. На это находится контраргумент — не важно какой. Иногда начинают говорить: «Всё в твоих руках, теперь-то всё в твоих руках». Мне, честно говоря, это как красная тряпка для быка — вне зависимости от знания иностранных языков. Имущественное и социальное неравенство очень хреновая среда — преодолеть его очень сложно. Попытки выбраться из нищеты по рекомендации: «Выйди за город, накопай глины, налепи фигурок, продавай туристам» ничем не кончаются.

А мне ничего никто не обещал.

Это у Арамиса этого может помрёт американский дядюшка и завещает миллион.

Ненавижу.

Месяц назад до меня довели новый список артефактов на розыск, список там был прежний, за одним исключением. У меня хорошая память на индексы, но что такое Е665, я не помнил.

Пришлось смотреть в базе. Оказалось, что Е665 — это «аксельбант», в первый раз обнаружен 23.07.2000, Роман Шухов (Подлин. фамил. неизв., ум. 12.09.2002(?), отчёт отсутствует), продолговатый, веретенообразной формы, слабогнущийся, на вид — полупрозрачное стекло, белый или жёлтый на концах.

Фотография была отвратительная — сразу было видно, что кто-то, снимавший артефакт, делал это ночью, и вспышка залила белым весь снимок.

Вот дармоеды, а туда же! Наверняка человек получал зарплату. Ему даже платили за выход. Или за условно-боевые. А он вот что в базу загнал! Отчего, интересно, статьи в базе не подписаны — прав был Лазарь Моисеевич Каганович: «Каждая авария имеет своё имя, фамилию и отчество». Тьфу!

Впрочем. На людях я бы не стал никогда выражаться так эмоционально.

Итак «аксельбант» или «подвеска» — свойства не выявлены, радиационный фон отсутствует. Заявки на изучение — «2003 — 0», «2004 — 0», «2005 — 0», «2006 — 0»… Ну, в шестом году вообще не до этого было… Но и дальше были сплошные нули, кроме последних трёх лет, когда заявки под себя оформлял лично Николай Павлович — это понятно.

Я начал смотреть на свойства — свойства были хорошие. То есть в высшем смысле о свойствах я судить не берусь, не моё это дело и не моя должность. Не положено мне об высшей науке рассуждать — мне нравилось то, что «аксельбант» не радиоактивен, не уменьшает работоспособности, не приваживает упырей и мутантов. То есть он лёгок в сборе и транспортировке. Людей не погробим, спецконтейнеров заказывать не надо, да и бумаги будет легче оформлять. Красота.

Зона, 5 мая. Олег Мушкетин по прозвищу Мушкет. Однокурсники держатся рядом, даже если одни любят науку по-прежнему, а другие больше любят мотоциклы. Бар и ресторан — инфраструктура еды на Зоне. Молитва Амону и пусть никто не уйдёт обиженным.

Что я бы себе купил, так это мотоцикл.

Я всегда выглядел внушительно: когда у меня байк был и когда его не было. Я когда учился, даже стал шить на заказ байкерские куртки — они были тогда в дефиците. Джинсы варил, не без этого, но куртки — это была моя страсть. «Если ты читаешь эту надпись, значит, эта сука свалилась с моего байка», и все дела.

Я мотоциклы люблю. На мопеде ещё в школе начал ездить, потом у меня была «Ява».

Как у нас говорили в школе: «Красное, вонючее, между ног болтается, на три буквы называется» Что? Правильно, мотоцикл «Ява».

А после армии у меня как-то не было возможности мотоцикл купить. Да и ездить негде было.

А я скорость люблю.

Я бы в байкеры пошёл, пусть меня научат. У байкеров жизнь известно какая: три правила есть у байкеров. Первое правило: возить только баб, второе: села — дала, а третье: уронил — женился.

Проста жизнь у байкера, вся по мне.

Я подумал об Арамисе и подивится его загадочности. Я-то прост-прост, а всё равно не верю, что он Мишаню завалил. Не то чтобы наш Арамис был очень добр, я от него ничего доброго не видел, но вот бабу завалить — это я понимаю, в это я верю. Такой родную мать завалит, по крайней мере у него репутация была такая. Но вот убивать он не будет, это не стильно.

Не верю я в его виновность.

Он пижон и любит стиль во всём, так Арамису и положено.

Я запомнил, как на встрече однокурсников к нему подвалили наши и стали предлагать на яхтах в Турции кататься. Я сам скорость люблю, но тут как-то мне уже показалось, что дело чересчур. Я люблю не эти штучки новых русских, а бензиновый запах, хороший мотор… Мотоциклы я люблю.

А вот поминки…

Я на поминки Тревиля… то есть, на поминки Маракина всё равно бы не приехал, что мне отсюда ехать. Он меня не любил, да и выехать отсюда сложно.

Я и на встречи одноклассников-однокурсников перестал ходить. Что мне тупо глядеть, как подурнели наши бабы и на расстоянии угадывать, знакомы ли мне эти лица?

Но Арамиса теперь я узнал сразу — хотя внешне он такой неприметный, и для Дон-Жуана даже невысокого роста. В пору лихих девяностых я потерял его из виду и внезапно встретил в кафе музея Актуальной Политики. Выяснилось, что он снимает офис прямо в этом музее.

— Даже не спрашивай, даже не спрашивай, — отвечает.

А я его спросил, чем занимается, а про себя думаю, не надо мне этого знать, не надо.

Потом он, кажется, уехал в Европу. Ну или в Америку — для меня отсюда это всё равно. Я-то знал, что для меня это невозможно, никому я там не нужен, без языка, с троечным моим дипломом, скукота одна. А полы мыть я и тут могу.

Ну да ладно, хотя у меня было смутное подозрение, что наш Арамис сбежал от должников. Было у нас как-то такое время, когда кредиторы бегали от должников — и убрать кредитора стало самым лёгким способом расплатиться с долгами.

Какой-то у него там бизнес-шмизнес, даже несколько бизнесов, которыми он особо не занимался, только подаивал с них деньги. Была и какая-то частная клиника, где он занимался экспериментами по передаче информации от клетки к клетке.

На встрече однокурсников он всё-таки выпил и разговорился:

— Мы очень продвинулись в лечении герпеса, — гордо так говорит. — А вот раком мы заниматься не будем, потому что для этого нужен крупный центр, много больных и статистика.