Сергей Вольнов - Прыжок в секунду

И я до его логова добираюсь, и до глотки его жажду добраться, и вот, уже на подступах к трону, вдруг обнаруживаю, что у него не безликий овал спереди головы, а – мое лицо… Полнейший мрак, стало быть. Шизофренические сны, душные и душещипательные. Человек без лица. Эсперы. Сардинка. Невидимые во тьме благоухающие и смердящие тела. Глазурь вместо пули. А вместо глазури – дым марихуаны… Сплошной психодел и мистическая фантастика, а не добропорядочные, идиллические сны. Паранойя. Абстиненция. Броуновские, бессистемные заскоки – куда попадешь, одному Богу известно, но Бога-то и нет. Если только этот тип на троне не есть ОН, собственной персоной. Но ведь на троне – Я… А может, это действительно я? Но разве я – Бог???

Бр-р-р. Дурдом на прогулке, ч-черт…

«Стал быть, живешь ты в городе Джуно. Штат Аляска. Америка, Соединенные Штаты, – обстоятельно уточнил я, обращаясь к нежданной-негаданной гостье, смуглой и скуластой метиске. – И вот одним нераспрекрасным утречком… или ноченькой, что вернее… ты неожиданно оказываешься… то есть внезапно осознаешь, что больше в этом самом Джуно не живешь. И вообще неизвестно где оказалась теперь, но местечко, сразу и по всему видно, страшное до нервной икоты. Сплошной фильм ужасов. Так было? Если не так, то можешь плюнуть мне в лицо».

«Та-а-ак, – протягивает она. – А ты откуда зна-аешь?!»

Грустновато улыбнувшись, я сказал правду. Самую что ни на есть.

«Личный опыт. И обобщенные данные».

Сказал, а сам подумал, что все оно так, но вот в чем закавыка, девочка. Мы, все двадцать трое, попали в ЗОНУ из одного и того же времени, фактически из одних и тех же суток, это мы обговорили между собой и выяснили дату точно. И были свято уверены в том, что иначе просто не бывает. Вдобавок ко всему, что нам пришлось здесь пережить, допустить реальность еще и между-временных перебросок… это было для нас уже слишком! ЗОНА, где бы она ни находилась и чем бы ни была, в нашем понимании существовала тогда же, когда и мы. В том же времени. Просто располагалась она в некоем тайном пространстве, «левом». Left space, по выражению Эла.

Появление этой экзотической Натачи констатировало факт, что мы, как всегда и во всем ошиблись насчет ЗОНЫ. Может быть, с нами происходила трансформация временны́х координат в пространственные?.. Любопытная гипотеза! Мы, двадцать три пленника и пленницы ЗОНЫ, в моменты «возникновения» внутри нее – так уж вышло – оказались поблизости друг от дружки. В пределах одного участка территории. Но ведь потому и оказались, значит, что все прибыли сюда из одной и той же точки на бесконечной линии времени. Сразу встретились здесь, познакомились и не успели озвереть поодиночке; сплотились раньше, чем успели стать врагами другу другу. Зато стали групповым врагом всем остальным. Нашей «бандой». А что оставалось…

«Давно это было? – спросил я Натачу. – Сколько ты уже здесь?»

«Не помню… Здесь все как-то не так… Может, неделя, может, месяц… У меня все в голове спуталось в клубок… Устала как последний… не знаю кто…»

«Уточняю. Когда ты осознала себя здесь, была тьма?»

«Нет. Светло было…»

«А темно не было?»

«Было. Потом уже…»

Одна? В период тьмы?! В ЗОНЕ?!

И – такая беспомощная – она осталась живой?!

«Од-д-дна т-т-тьма?» – дрожащим голосом вопросил я, а у самого на голове чуть волосы не зашевелись от неверия и изумления.

«Две. Светло, потом темно, после опять свет, опять темно, и вот снова…»

Двести стандартных шестидесятиминутных часов, плюс-минус тридцать, ничего се-е-ебе!!!

Сказать, что я охренел, значило бы ничего не сказать. В полном смысле слова – не поверил. Потому что и не очевидно, и не вероятно! Ну не могла она столько выживать в джунглях! Бредит, как пить дать бредит, ошалела девочка от переживаний…

«Где мы, ты скажешь наконец-то?!» – резко потребовала она.

«В ЗОНЕ», – машинально ответил я, и тяжко вздохнул.

Замотал головой, будто разгоняя туман, заполнивший мозги. Похоже, бредить уже не она, а я начал. В ЗОНЕ, конечно. Будто имеется иной вариант ответа…

«В ЗОНЕ мы, Натача. В самом гнусном для человека месте, подозреваю это не без оснований. Мне так кажется, во всяком случае. Не знаю, есть ли в мироздании другие похожие, но в этом очутиться – врагу не пожелаешь. И я тут уже настолько давно, что потерял счет времени. Года два, не меньше. А может, все двадцать. Или сто двадцать. Но не меньше двух. По-нашему считая. Если мы с тобой, конечно, относимся к одним и тем же нашим. Вдруг ты на самом деле с какой-то другой планеты, уже не удивлюсь… Твой срок здесь – по-нашему суток восемь. Только это абсолютно не важно, поверь. Будь ты здесь всего лишь секунду, мы с тобой по сути равноправные, потому что обреченные, судя по всему. Но как бы там и тут ни было… Повезло тебе, что на меня, дурака, нарвалась. Я скорей исключение, чем правило, по местным понятиям. Я все еще добрый…»

Замолчал я, грустно глядя на нее, оцепеневшую, шокированную моими словами, и после паузы все-таки добавил: «Чуть-чуть».

И меня это прискорбное обстоятельство не особенно-то и радовало. Скорее наоборот. Так называемая доброта меньше всего относится к свойствам, полезным для выживания индивидуума…»

Большой вдруг произнес:

– И вновь довлеет ночь, и вновь царит Луна… Где мы, на этот раз, что скажет нам она?

– Друг мой, – удивленно высказалась Маленькая, – да ты истинный поэт!

– Ни в коем случае. Боже упаси от такого дара, это ж как проклятие – обнаженной душой к сути вещей прикасаться! Я просто срифмовал парочку слов да постарался выдержать ритм и размер… всего-то. Пейзаж красивый, навевает.

В лучах огромного сизого спутника, нависшего, казалось, над самым миром, окрестность действительно выглядела весьма поэтично. Двое стояли посреди широкой, мощенной крупным булыжником дороги, по обеим сторонам которой раскинулся лес. Высокие и низкие, широкие и не очень, деревья, переплетения их ветвей, хаос листьев отбрасывали изломанные тени, довершая ночную фантасмагорию.

– Ведь красотища-то какая, посмотри! Обалдеть! – Впервые за бесконечно долгое время он улыбался от всей души, искренне. Не иронично, не издевательски и не горько.

– Ты прав… Но давай лучше присядем и отдохнем, заодно поедим. – Практичная напарница заботилась о земном, отворачивая взор мужчины от неба. – С обочины тоже можно созерцать красоту мира.

– Эх ты, приземленная женская натура, – покачал головой Большой, но сокрушение его было притворным, всерьез на Маленькую злиться не получалось. – Предлагаешь устроить… хм, пикничок на обочине? Ну ладно. Заслужили. Кому, как не нам, сталкерам.

Человек, уже по праву считающий себя сталкером, впервые произнес это слово вслух. До этого он лишь мысленно произносил его.