Николай Мороз - Инструктор по выживанию. Чрезвычайное положение

Все, эта ночь даром не прошла, сна не будет. Егор поднялся с дивана и поплелся вниз на кухню – ставить чайник и смотреть через приоткрытую дверь, как шевелится под ветром темная косматая трава во дворе.

В половине девятого утра, невыспавшийся, с красными глазами, Егор стоял у калитки Тихоновых. Из ворот выехала белая пятидверная «Нива», Иван Михайлович остановил машину и вышел на дорогу.

– В город поедем, деньги с книжки снять надо, – доложил он Егору о своих намерениях, – потом домой заедем, Петеньке по городскому позвоним и сразу назад.

– Почему по городскому? – после бессонной ночи Егор соображал туго, поэтому пришлось переспрашивать.

– Да, да, – закивала с переднего сиденья Надежда Георгиевна, – мобильники не работают, часа два уже. Или три. Вот, – через открытое окно дверцы она подала Егору свой телефон. На экране мигала надпись «Нет сети», женщина смотрела на Егора с волнением и ожиданием поддержки.

– Наверное, с вышкой что-нибудь случилось, – брякнул первое, что пришло ему в голову, Егор и отдал мобильник хозяйке, а сам все посматривал украдкой то на суетившегося у багажника соседа, то на его жену: знают или нет? Слышали про расстрелянное Петькино начальство, или по телевизору об этом не говорили? Да и работает вообще хоть один канал?

– Работает, – заверил Егора старик, – утром смотрели. Все то же самое, – не дожидаясь следующего вопроса, махнул он рукой и тут же попросил: – Ты уж последи за домом, пока нас не будет. Мы или сегодня к вечеру вернемся, или завтра утром, – вид у деда был неуверенный, но говорил он преувеличенно громко.

– Послежу, – успокоил стариков Егор, – не переживайте. Только я бы на вашем месте никуда не ездил. Банкоматы уже наверняка отключены, да и запаса налички в них часа на два – на три, вы все равно уже опоздали. А сейчас пополнять банкоматы уже никто не будет. Да и не до этого сейчас, вся инкассация давно уже в режим охраны перешла, деньги просто привезти некому. Да и не на чем…

Лекция по банковскому делу пропала даром, Иван Михайлович выслушал Егора, помотал сивой головой и уселся в машину.

– Сыну надо позвонить, – повторил он, – вдруг Петька приехать соберется. Да и вообще, – он не договорил, махнул Егору рукой. «Нива» тронулась с места и покатила по разбитой дороге, выехала на обочину, объезжая глубокую колдобину, и пропала за углом заброшенного дома. Егор посмотрел машине вслед, подергал для очистки совести ручку закрытой на замок калитки и пошел к себе. Послонялся по двору и сбежал от резкого холодного ветра в дом, в кухню. Есть неохота, а вот чайку бы сейчас в самый раз. Или кофе, взбодриться после бессонной ночи, да со сгущенкой… Егор оделся потеплее, выкатил из сарая «Урал», перекинул через раму две связанные за ручки новые десятилитровые канистры и поехал на родник.

На обратном пути пришлось выруливать на обочину и пробираться к калитке по мокрой траве. Дорогу перед домами перегородил темно-зеленый «Эксплорер», его хозяин, плотный мужик лет пятидесяти с зачесанными назад темными волосами, бился с дверным замком. Новый сосед покосился на Егора, кинул взгляд на велосипед и полные канистры, кивнул и загремел ключом в проржавевшей скважине. Егор кивнул в ответ и закатил груженый велосипед во двор. Значит, объявился новый хозяин, и развалюха напротив пустовать будет недолго. Калитка, судя по грохоту, уже сдалась, следом за ней ворота, «Форд» въехал в небольшой двор, и за внедорожником закрылись металлические створки. «Надеюсь, что собаки у них нет», – Егор посмотрел на часы и направился в дом, включил на кухне приемник и принялся за приготовление обеда. Ничего нового, те же сводки с фронтов и сообщения о попытках властей всех уровней удержать ситуацию. «В Москве и других городах сохраняется взрывоопасная обстановка, продолжаются массовые беспорядки», – твердили дикторы, дальше называлось количество погибших и раненых в уличных боях за последние сутки. Ничего нового, остается только ждать, что приготовил новый светлый день.

Но ничего не менялось – ни на следующий день, ни на второй, ни на третий. Четвертый порадовал полным отсутствием новостей – эфир заполняли музыка и песнопения, среди которых попадались даже церковные. Слушать монотонный вой было невыносимо, хоть вешайся с тоски. Зато погода радует – снова солнышко и днем тепло, загорать можно. Егор спал почти до полудня, выполз из дома, сел на крыльцо и подставил лицо солнцу. Красота-то какая, даже бабочки летают, и тишина. Шорох приемника за спиной не в счет, это уже обычный фон, его скоро будет не хватать, когда сдохнут батарейки. Да и черт с ними, меньше знаешь – крепче спишь.

Шум в динамике пропал, но Егору на это было наплевать. Он щурился на неяркое солнце, осматривал двор и кусты по его периметру. За сеткой голых веток малины отлично просматривалась «дверь» на участок Тихоновых. «Надо бы зайти, посмотреть, что там делается», – за последние три дня Егор у соседей еще ни разу не был, но про обещание свое помнил и даже собирался выполнить его, но не сегодня – завтра или послезавтра.

На столе в кухне ожил приемник, в нем что-то треснуло негромко, потом послышался короткий деликатный кашель, и ведущий бодрым голосом провозгласил:

– Передаем обращение исполняющего обязанности Президента к гражданам России, – и снова закашлялся, но его голос перекрыли бравурные звуки фанфар.

– Полюбопытствуем, – Егор привалился спиной к столбику под навесом и закрыл глаза. Солнце грело голую спину и плечи, припекало затылок. Егор провел ладонью по своей заросшей макушке – стричься давно пора, а машинка в квартире осталась, да ее еще и найти надо. Интересно, в городе хоть одна парикмахерская работает? И побриться не мешало бы – он потер ладонью подбородок и щеки. Или так оставить, кто его тут видит?..

– Дорогие россияне! – донеслось из динамика. – Я обращаюсь к вам в трудную минуту. В столице России и других городах гремят выстрелы и льется кровь. Свезенные со всей страны боевики, подстрекаемые провокационными призывами организаторов митингов и лидерами лево– и праворадикальных партий и группировок, сеют смерть и разрушения. Ничтожная кучка политиканов пытается оружием навязать свою волю всей стране.

Гарант очень старался говорить уверенно, Егор даже видел перед собой хмурое, в морщинках и складочках озабоченное личико первого лица государства. Картинка категорически отказывалась совпадать со звуковой дорожкой, Егор усмехнулся и открыл глаза.

– Средства, с помощью которых они собираются управлять Россией, показаны всему миру. Это – циничная ложь и подкуп. Это – булыжники, заточенные железные прутья, автоматы и пулеметы. Они надеялись на внезапность, на то, что их наглость и беспримерная жестокость посеют страх и растерянность, – выкрикнул оратор, и Егору послышался тонкий звон стекла о стекло. Или о зубы? Местоблюститель очень нервничает или находится под веществами, а скорее, и то и другое сразу. Дозировку в таких случаях рассчитать сложно. Дашь пациенту слишком много – вырубится, мало – истерику закатит в самый неподходящий момент. А больной не только языком ворочать должен, но и делать вид, что держит ситуацию под контролем. Накачанный транквилизаторами человек ведет себя по-другому – он безразличный ко всему происходящему, отстраненный, полусонный, заторможенный. А этот чешет, как по шпаргалке, но получается неважно, голосок подрагивает, коленки и вспотевшие ручонки наверняка тоже. – Мы не готовились к войне, – страдальчески поведал своим подданным и.о. Президента страны, – мы надеялись, что можно договориться, сохранить мир в столице и в стране в целом. Я обращаюсь к жителям Москвы и других городов, к руководителям регионов России, республик, краев, областей и автономий с просьбой разобраться и занять, наконец, четкую и принципиальную позицию ради единства России. Уже пролита кровь наших сограждан, нужны решительные меры и ваша моральная поддержка для защиты демократии в нашем Отечестве.