Николай Мороз - Инструктор по выживанию. Чрезвычайное положение

– Куда сходить? Ты вчера уже сходила. Мало тебе? Так и быть, побуду часок назгулом. Эх, сейчас бы чайку. Жаль, воды нет… – он накинул на плечи куртку и вышел в коридор.

– У меня дома есть, – повернулась к нему Ольга, – три литра, две бутылки по полтора. Я их даже не открывала.

– Сразу сказать не могла? – разозлился Егор. – Ключ давай, я принесу. И что еще надо – говори, только быстро, времени и так нет.

– Ты не найдешь, – возразила Ольга, – мне самой надо.

– Найду, у меня нюх, как у собаки. Говори, не тяни.

Через пятнадцать минут Егор открывал дверь в квартиру Ольги. Однушка на третьем этаже, очень чистая и светлая. Собрал в рюкзак все, что было велено, прихватил воду, оставшиеся запасы крупы и сахара и закрыл квартиру. По пути грохнул пару раз кулаком по металлической двери на втором этаже, постоял с минуту, но Ольгина соседка на стук не отозвалась. Егор осмотрел замочную скважину – нет, дверь взломать пока не пытались, ее явно закрывали и открывали «родным» ключом. И запаха нет, а времени прошло уже порядочно. Хоть что-то обнадеживающее. Под мелким холодным дождем Егор вернулся к себе и заявил с порога:

– Входная дверь у тебя хлипкая, такую плечом выбить можно, надо бы ее железом обить. И петли наружу выступают, их можно срезать или выбить оси. Замок тоже никакой, – раскритиковал Егор жилище Ольги, отдал ей рюкзак и предупредил: – Переодевайся и жди меня, я скоро. Где кольцо? – он поставил сумки на пол и протянул руку, ему в ладонь лег желто-золотой ободок с небольшим прозрачным камнем. – Турецкое, что ли? – Егор взял кольцо двумя пальцами и недоверчиво рассматривал его. – Это ж самоварное золото, выброси ты его.

– Не могу, – уперлась Ольга, – я обещала.

– Ладно, уговорила. Как подруга выглядит? Рост, вес, объем груди? – уточнил детали Егор.

– Волосы рыжие до плеч, глаза карие, ростом немного ниже меня, – перечислила Ольга особые приметы своей соседки.

– Иди ешь, чай пей, через час выходим. Где там Марину твою искать? Я весь корпус прочесывать не собираюсь, – предупредил он.

– В лаборатории, на первом этаже, там три окна с решетками, – объяснила Ольга и тут же спросила: – А чай на чем греть? Костер на балконе развести?

– Еще чего, – Егор достал со дна рюкзака еще одну часть НЗ – таблетку сухого спирта и коробок спичек, отдал все Ольге. – Спирт положишь в металлическую банку – на балконе в шкафу есть, поищи, поджигаешь, сверху ставишь чайник. Только не полный, – предупредил он, положил кольцо в нагрудный карман куртки и отдал девушке оба ключа. – Закрой, – стук задвижки он услышал уже с третьего этажа, вышел из подъезда и посмотрел на свои окна. За стеклом лоджии мелькнула и спряталась быстрая тень, Егор отвернулся и зашагал к больнице. До бетонных плит забора он добрался без приключений и остановился напротив ворот. Поблизости никого, от оставшихся позади домов ветер доносит голоса людей и пахнет дымом костра. И отовсюду несет канализацией, вонь преследует на каждом шагу. «Повреждена канализационная сеть, и нечистоты попали в воду», – вспомнились слова диктора. Отлично, скоро мы догоним столицу, к этому все идет.

Он пересек улицу и вошел в ворота, обогнул желтую реанимационную «Скорую» и повернул за угол здания. Вон они, три забранных решетками окна на первом этаже, дверей не видно. Правильно, вход, он же выход, здесь только один, и внутри, похоже, никого. Очень уж тишина тут странная – людей поблизости не видно, но что-то постоянно стучит, трещит и скрипит, тоскливо, как на кладбище ранним вечером.

– Посмотрим, – Егор достал пистолет и толкнул плечом дверь приемного отделения. В коридоре первого этажа было пусто, в кабинетах тоже. Перевернутые столы, содержимое полок и ящиков на полу, груды бумаг и битого стекла. Егор шел по длинному коридору, пока не оказался в тупике – перед стальной, намертво вмурованной в стену дверью. Ругнулся негромко, потоптался на месте, припоминая планировку здания, и двинулся назад. Возвращаться пришлось почти через все здание, идти к лестнице на второй этаж. Попасть в лабораторию можно было только через него – пройти через весь коридор, спуститься по лестнице с другой стороны корпуса. Егор поднялся на первую ступеньку и увидел перед собой две кровати на лестничной площадке. Одна была пуста, на второй что-то лежало. Егор натянул на нос ворот свитера и двинулся дальше. Человек на кровати умер уже давно – дней пять или шесть назад. Егор отвернулся, прошел мимо и едва не наступил на другое мертвое тело – оно лежало на ступенях лестницы. Идти дальше было невозможно – жуткий запах валил с ног, в глазах потемнело. Егор не выдержал – побежал обратно, с трудом сдерживая рвотные спазмы, вылетел на улицу и остановился у борта «Газели». Он привалился к желтому боку спиной, вытер покрытое испариной лицо и глубоко вдохнул несколько раз. Нет, так не пройти, нужно придумать что-то другое. Так, где их окна?

Разбить стеклопакет рукояткой пистолета было минутным делом. Егор вытащил из рамы остатки стекол, подтянулся, запрыгнул на подоконник. Осмотрелся в темноте и приземлился на кафельный пол. Запах здесь тоже чувствовался, но был не так силен, как этажом выше. А вокруг та же картина – пустые шкафы и ящики, перевернутая мебель. Егор обошел все помещения лаборатории, заглянул в каждую комнату, в каждый кабинет. Никого, как и следовало ожидать. Что ж, он свое дело сделал, можно возвращаться – сходил, проверил, никого не нашел, поэтому совесть его чиста. До «базы» под березой они успеют добраться засветло, а дальше можно рискнуть и выйти на дорогу. К полуночи в любом случае надо быть в поселке, дед уже, наверное, от страха с ума сходит. Егор дошел до тяжелой металлической двери с забранным толстым стеклом окошком – это был вход в лабораторию – и остановился. Боковым зрением он заметил справа в нише еще одну дверку, темную и неприметную, она была приоткрыта, за ней тихо. «Комната приема пищи», – прочитал он надпись на табличке и толкнул дверь носком ботинка. Створка дрогнула и не поддалась, изнутри что-то мешало. Егор убрал «макаров» в кобуру и толкнул дверь обеими руками. Образовалась довольно широкая щель, он втянул живот и пролез между створкой и дверным косяком, наступил на что-то мягкое, посмотрел себе под ноги и по сторонам.

Две женщины сидели на диване, привалившись друг к другу, еще одна, с рыжими волосами, лежала у двери. Егору пришлось сдвинуть ее труп, чтобы войти в комнату. Все женщины убиты выстрелом в грудь и голову, а та, на полу, – в живот. Она умерла не сразу, пыталась выползти из комнатенки, позвать на помощь. Но не успела. Егор закусил губу и осмотрел трупы – здесь было что-то не то. Картинка была жуткой, нереальной, луч света, падавший из коридора, освещал фрагменты мертвых тел. Егор стоял над ними и не знал, мерещится ему или то, что он видит, – правда. Егор отступил назад, осмотрел тела женщин, лежащие на полу, – то же самое. У всех отрезаны пальцы – у кого по два, у кого по три на каждой руке – и разорваны мочки ушей.