Николай Мороз - Инструктор по выживанию. Чрезвычайное положение

– Извините, – проблеял Женька, – я думал…

– Чем, интересно? – оборвал его Егор. – Ладно, проехали. Посиди, вернее, полежи, я сейчас.

Он поднялся на ноги и вернулся к ели. Второй, в кожанке, уполз следом за первым, у корней остался третий. Неподвижный и холодный, острое заросшее лицо задрано к небу, лоб и щеки мокрые от дождя, в черных волосах запутались еловые иголки. «Вот зараза», – Егор наклонился, нащупал под воротником бандита артерию и попытался прощупать пульс. Готов, корень столетней елки оказался крепче башки налетчика. Егор вернулся к кустам, взял свой рюкзак и закинул его за спину, подхватил Женькин.

– Пошли, пошли, – он заставил парня подняться на ноги, – все, уже близко, сейчас ужин будет.

Женька кивнул, сплюнул себе под ноги и заковылял по лесу рядом с Егором. Убитого он даже не заметил, брел, зажмурившись, и глаза открыл только в «шалаше», когда свалился на еловую подстилку. Егор бросил рюкзаки, пробрался к пеньку и достал последнюю заначку, мокрую ледяную банку тушенки. Женька тяжело дышал, по его правой скуле растекалось багрово-синее пятно, но кровь уже остановилась, вокруг распухшего носа остались только бурые полосы, как и на груди куртки, и на рукаве. Егор покрутил банку в руках, издалека показал ее Женьке:

– Есть будешь?

В ответ слабое мычание и мотание головы.

– Тогда держи, вот так, – гладкий край закрыл собой большую часть кровоподтека, Женька прижал банку к лицу и закрыл глаза.

Егор выбрался из «шалаша» под дождь, прошелся вокруг укрытия, постоял под облетевшими мокрыми березами. Все спокойно, слышен только шум леса и дождя, те двое давно смылись, а третьему уже все равно. «Так получилось», – Егор вернулся под крышу из веток, посмотрел на бледного замученного Женьку. Тот уже сидел, привалившись спиной к пеньку, и держал банку левой рукой.

– Вот, – Егор подал парню бутылку воды, – пей и пошли. Нам еще часа два топать.

– Я не могу, – Женька попытался лечь на бок, но Егор дернул его за капюшон куртки.

– Я тебе не смогу, – еще один рывок, еще, и Женька пополз из укрытия, – пойдешь, пойдешь как миленький. Или пристрелю.

Последние слова подействовали, Женька сам поднялся на ноги и поплелся позади. Егор тащил оба рюкзака и поминутно оглядывался. Темнело быстро, Женька запинался и падал, один раз на ровном месте. Пришлось дать ему еще пятнадцать минут передышки и снова, угрожая расправой, гнать дальше. К поселку подошли в полной темноте и под вой ветра, Женька брел, не разбирая дороги, шлепал по лужам и сел наконец в грязь, схватился руками за голову. Егор вернулся, рывком за шкирку поднял его на ноги, закинул левую руку парня себе на плечо и нежно обнял за талию.

– Уже пришли, – пробормотал он и потащил Женьку к дому, – мы уже на месте. До финиша осталось… Ничего не осталось, стой, – Егор грохнул кулаком по калитке. Судя по звукам, из дома выбежала целая толпа, послышался Лизкин крик, грохнула задвижка. – Заходи, – Егор втолкнул Женьку во двор, сам ввалился следом, – знакомьтесь, – оповестил он оторопевших окружающих, – это Евгений, студент, будет жить у нас. Воды принеси, – это относилось уже к Ольге.

Дед быстренько уволок всех в дом, Пашка еще топтался на крыльце, пока Авдеич не затолкал внутрь и его. Ольга принесла половину ведра ледяной воды и полотенце, схватила рюкзаки и скрылась в доме, Егор стащил с Женьки куртку, заставил парня умыться и повел в дом.

– Ого! – встретил Женьку дружный хор, парень кивнул и промычал что-то вроде «добрый вечер». Егор усадил его на табурет, взял со стола свечу в банке-подсвечнике и посветил Женьке в лицо. Ничего не понятно, от носа до виска расползлась чернота, глаз не открывается, губы дрожат, зубы лязгают. И руки холодные, как у покойника.

– Картошка есть, – доложила из полумрака Ольга, – еще теплая.

– Тащи, – распорядился Егор, открыл дверцу шкафа над головой и на ощупь нашел пластиковую бутылку с самогоном. Женька дрожал, прижавшись к стене, взял из рук Егора кружку, сделал большой глоток и закашлялся.

– Ешь, – перед Женькой появилась сковородка с жареной картошкой, рядом из темноты возникла вилка.

– Переодевайся и спать, – распорядился Егор, – куда бы тебя пристроить… А это что? Откуда? Кто пустил?

Стало так тихо, что слышался стук капель дождя по подоконнику на втором этаже и вой ветра. Егор схватил со стола «подсвечник» и шагнул к лестнице, где на нижней ступеньке сидел кот. Зверь поднял усатую бандитскую морду, наклонил башку и принялся рассматривать Егора. Кончик кошачьего хвоста недовольно постукивал по перилам, глаза светились в полумраке желтым.

– Откуда?

Ответа не последовало. Пашка сбежал первым, шустро уполз по лестнице вверх и затаился там. Следом отступили девчонки, за ними карабкался дед. Ольга встала между котом и Егором и попросила:

– Не выгоняй его, пожалуйста. Он сам пришел, ему тоже плохо, пусть останется.

– Откуда пришел?..

Ольга уже открыла рот, чтобы произнести заготовленную заранее речь, но не успела. Женька сорвался с места и побрел к двери, одной рукой зажимая себе рот, вывалился на крыльцо и повис животом на перилах.

– Мать вашу! – Егор ринулся к нему, подхватил под руки и потащил через двор к сортиру. – Нашел время харч метать, только продукты перевел. Не свались там, я за тобой не полезу.

Егор втолкнул Женьку в дверь и привалился спиной к стене домика, поднял лицо к небу. Странный дождь какой-то, мелкий, колючий и пропадает от дыхания, тает, не долетев до земли. «Зима, крестьянин торжествует. А что – пора, конец октября». Егор грохнул кулаком в дверцу:

– Жив?

– Да, – отозвался Женька, – я сейчас.

– Пожалуйста, – разрешил Егор, – сколько тебе будет угодно. У тебя вся ночь впереди.

Женька показался из домика минуты через три. Через двор прошел сам, умылся еще раз и потащился в дом.

– Возьми, – Ольга подала ему найденное в мешках старье, – оно чистое и сухое.

– Давай, быстро, – Егор помог Женьке переодеться, отдал Ольге его барахло и только сейчас сообразил, что спать парню негде. Наверху все забито, кресло неприкосновенно, остается последний вариант.

Мешки из-под лестницы переехали наверх, на свободный кусок пола лег старый матрас в белую и синюю полоску, позаимствованный в доме Тихоновых. Пригодилась прихваченная там же лоскутная подушка, вместо одеяла Егор бросил на «ложе» отцовский бушлат.

– Прошу, – он приглашающе махнул рукой, – приятных сновидений…

– Он как Гарри Поттер.

Егор поднял голову на Дашкин голос, Женька застыл столбом посреди кухни и уставился в темноту, Ольга фыркнула еле слышно.

– Как кто? – не понял Егор, но Дашка уже развивала свою мысль дальше:

– Он тоже сначала жил под лестницей, пока не уехал учиться в Хогвардс, – заявила она изумленным слушателям, но ясности это не прибавило.