Сергей Антонов - Рублевка

Дорогомиловский Дворник сложил ноги по-турецки и устроил на них свою знаменитую метлу. Свой черный комбинезон он туго перепоясал широким ремнем из потрескавшегося кожзаменителя, за который был заткнут большой тесак с деревянной ручкой и ржавым лезвием. Голову Хабиба прикрывала сплющенная в блин фетровая шляпа. На стеклах очков играли зеленые блики. Оголенные мышцы лица судорожно подергивались. Дворник то ли гримасничал, то ли улыбался гостям, периодически выпуская из ввалившегося рта ручейки белесой пены. Они падали на ковер и с шипением прожигали ткань насквозь.

Корнилову казалось, что его уже ничто не сможет поразить и ошибся. Рядом с дворником сидели супруги Сомовы. Людмила опустила голову, изучая свои изуродованные запястья. Она никак не отреагировала на появление Юрия. Зато Дима, на груди которого красовалось багровая пляма, приветственно махнул рукой.

– А вот и ты, Корнилыч! Я чувствовал: недолго задержишься на том свете. Прошу, как говорится, к нашему шалашу. Отужинаем. Сядем рядком, да поговорим ладком. Трупаки ведь дружить должны. Правильно я грю?!

В знак согласия Дворник дернул подбородком и выплюнул на ковер здоровенный комок слизи. Остальные одобрительно закивали. Подтверждая слова Сомова, задвигались и заговорили люди на картинах. Поднялся невообразимый галдеж. Казалось, этому инфернальнаму базару не будет конца, но вдруг все смолкло. Невидимый дирижер взмахнул своей палочкой, приказывая оркестрантам заткнуться. Наступила тишина.

– Садитесь, Корнилов, – пропищала кукла из-за спины Юрия, подражая тону Ивана Иваныча. – Или вас надо просить дважды?

Корнилов обернулся. Девчонка, по-прежнему прижимая куклу к груди, уселась на табуреточку. Она тоже изменила облик. Превратилась в обычного ребенка с золотыми кудряшками и ангельской внешностью. На щеках малышки играл слишком яркий, чахоточный румянец. А голова… Девочка очень старалась, но никак не могла придать ей правильного положения. Голова постоянно заваливались то на одну, то на другую сторону. Запрокидывалась назад или наоборот, падала на грудь. Давали знать о себе смещенные шейные позвонки.

Наконец малышке удалось сбалансировать голову. Отливающие зеленой плесенью глаза уставились на Корнилова. Розовые губки раздвинулись в улыбке.

– Жуковка, говоришь? Забудь, дядя Юра. Ты останешься с нами. Навсегда. Навечно. А вечность тянется очень долго. Успеешь проголодаться. Поужинай, чем черт послал.

Пухлая ручонка с вытянутым указательным пальцем поднялась в направлении сидящих на ковре мертвецов. Корнилов посмотрел туда и окаменел, увидев то, чем собирается ужинать компания трупов.

В центре круга лежал крысиный король – три десятка крыс, хвосты которых сплелись в узел. Они были живыми. По крайней мере, каждая крыса сучила лапками, выгибала спину, норовя сбежать с пиршественного стола. Совсем как та тварь, которой Юрий перебил позвоночник кирпичом. Само собой, смыться у крыс не получалось.

– Кюшай, дарагой, нэ обижай хозяина!

Дворник выдернул из-за ремня тесак и занес его над Королем, собираясь разрезать чудо-пирог на куски. Крысы отчаянно запищали. Юрий не хотел быть свидетелем зрелища разрубания клубка черных тварей. Он закрыл лицо руками. Пальцы коснулись гладкой резины. Что за ерунда? Он ведь оставил противогаз в соседней комнате! Кто натянул ему намордник так, что он и не заметил? Ответ на все вопросы стал очевиден, когда Корнилов понял, что находится в горизонтальном положении.

Он лежал на матраце. Просто вырубился и увидел сон. Облегчение от того, что никакого пира мертвецов в реальности не было, сменилось разочарованием. Лучше бы он умер. Разбудивший его писк доносился с улицы. Крысы, наверное, опять делили какую-нибудь добычу. Юрий позавидовал их умению приспосабливаться к ситуации. Твари, сто процентов, даже не поняли, что миру пришел каюк. Просто решили, что наступил их золотой век.

Бог с ними, с крысами. Пора задуматься о себе любимом. Он уснул заболевающим, а проснулся больным. Боль свила гнездо в каждом суставе. Казалось, еще чуть-чуть и при каждом движении он будет издавать скрип. Даже мигать было больно – начинали ныть глазные впадины. Как раз тот случай, когда промедление смерти подобно.

Корнилов встал. Если накануне он искал и не находил выхода, то теперь знал точно, что следует делать. Болезнь и отчаяние придали ему решительности. Он не станет умирать в праздности. Если суждено сдохнуть, то сделать это надо в движении. Чтобы на том свете не было мучительно больно.

Юрий поднял матрац и отнес его в соседнюю комнату. Еще два рейса и все скелеты были укрыты. Теперь точно не встанут, не будут докучать ему своими приглашениями.

Следующий этап – занавески. Корнилов разорвал их на одинаковые полосы, старательно скрутил в жгуты и связал вместе. Подергал. Получилась приличная веревка. Она должна выдержать его вес и достать до земли.

Новая задачка была потруднее. Юрий вышел из квартиры. Чтобы спуститься на площадку первого этажа потребовалось зажечь фонарик – он проспал до наступления ночи. Идя по лестнице, Корнилов не смотрел вниз. Его перестал интересовать крысиный король и его поданные. Не доросли еще хвостатые до того, чтобы занимать мысли человека. Опасные? Да. Страшные. Нет. Волновало Юрия другое. Сможет ли лестница выдержать двоих? Луч фонарика коснулся ног стрелка. Хм… А берцы у него действительно замечательные.

Юрий сунул фонарик в карман, взял труп за ноги. Поворот на сто восемьдесят градусов. Теперь к лестнице. Не думать о ее прочности, не вспоминать о том, что болен. Просто наверх. Когда голова мертвеца застучала по ступенькам, хвостатая братия внизу засуетилась. На Корнилова уставились сотни зеленых глазок.

– Че, любопытно? – усмехнулся Юрий. – То ли еще будет!

До квартиры он так и не дотянул. На площадке пришлось устроить привал и отдышаться. Удивительно, но физические упражнения оказали неожиданный и благотворный эффект. Корнилов хоть и взмок от пота, но обрел второе дыхание.

Он втащил мертвеца в квартиру и бросил неподалеку от укрытых матрацами скелетов. Теперь – окна. Поочередно выглянув из них через щели в баррикадах, Юрий увидел то, что и ожидал увидеть. Крыс на улице было немного. Всего лишь дежурные. Часовые, которые мгновенно созовут остальных, если появится стоящая добыча.

После очередной передышки, Корнилов взялся за баррикады. Ему требовалась два окна. Каждое – по разные стороны дома. Пока все шло как по маслу. Одно окно выходило на улицу, идущую в нужном направлении. При тусклом свете затянутой облаками луны Юрий различил темные полоски рельс и остов трамвая. Чудно. Если план не сработает до конца, он сможет отсидеться на крыше. Последняя передышка. Самая основательная. Теперь пора.