Алексей Волков - Путь Ворона

Воронов размышлял о том же. Были бы люди, а впятером… Даже старлей пропал. Значит, остается одно: выбраться за пределы города до наступления ночи, а там уж вернуться в больших силах.

Пока же проехаться по городу, поискать Бурчика, если тот так и не выйдет на связь.

Выйти на связь старлей уже не мог. У одного из перекрестков на Тихвинской по всем правилам фортификационного искусства была сооружена баррикада, а перед ней застыла знакомая БМП. Подорванная, еще чуть дымящаяся… Трупов рядом не было, только их ведь могли и убрать. Просто чтобы не воняли. В досаде выпустили по баррикаде несколько снарядов, но калибр семьдесят три миллиметра оказался маловат. Да и осколочный боеприпас не создан для сокрушения бетонных заборов, которые неведомые горожане сволокли сюда для усиления преграды.

Сюда бы танк, а лучше – самоходку!

Неужели во всех городах то же самое?

Волчий вой долетел откуда-то из-за реки. Изрядно ослабленный расстоянием и потому совсем не казавшийся грозным, скорее, даже привычный в последние годы. Ничего особенного, так, звуковой фон, но ему неожиданно ответил другой, уже с этого берега, а затем прозвучал еще один, подальше. Впечатление было таким, будто хищники обкладывали поселение, старались окружить его, действуя по некоему составленному плану.

Лицо Оры напряглось, совсем как тогда, в лесу. Но здесь-то людям ничто не угрожало. Воронов немного просветил девушку о защитных мерах, вполне достаточных против животных и людей.

– Развелось что-то в последнее время. Не понимаю, как вам только повезло дойти?

– Наверно, мы везучие, – Оруаль мило улыбнулась. Даже вроде стало светлее, и вечная серость дня отступила перед обаянием девушки.

– Наверно. Но сюда не сунутся. Еще не было случая, чтобы хоть одному волку удалось проникнуть на территорию, – а про себя подумал: надо бы завтра по мере возможности пройтись по ближайшим окрестностям, посмотреть, что, где и как. Может, даже меры затем принять, чтобы отвадить стаи подальше. Иначе будут ходить постоянно вокруг да около, а ведь время от времени требуется выходить за пределы территории, лес заготавливать, опять-таки охотиться.

Хотя наверняка все зверье разбежалось от подобного соседства. Оно же чует опасность. Съедят-с, как говаривал герой в одной из популярных книг двух братьев.

Вой резко стих, словно волку вдруг надоело демонстрировать свои вокальные данные. Сразу стало тихо. Лишь снег чуть похрустывал под ногами.

– Н-да… Здесь когда-то было довольно красиво. Доводилось бывать еще перед войной. Я же старый. Даже помню времена, когда ни о каких волках и не слыхивали. Зато очень донимали летом мошка и комары. Интересно, когда, наконец, наступит весна, эти твари пробудятся? Или за столько лет их личинки уже окончательно вымерзли?

– Меня тоже здесь искусали, – рассмеялась Ора. – Все руки, лицо были в таких мелких красных пятнышках. Я еще боялась, вдруг это на всю жизнь и я останусь уродиной?

– Положим, уродство и ты вещи несовместимые.

– Спасибо.

Было странно выслушивать благодарности за обычный комплимент. К тому же Воронов не лукавил. Девушка, с его точки зрения, была красива настолько, что поневоле забывался собственный возраст. Хотелось, как в юности, позабыть про все, лишь только считать мгновения до следующей встречи, безумствовать, гулять ночи напролет, хоть сочинять стихи. И в то же время ехидный голосок внутри пытался напомнить о прошедших годах, и что романтические времена давно миновали. Сколько ни убеждай себя в обратном, жизнь давно перевалила через некий рубеж. Сколько ее осталось в активном варианте? Не случись войны, мог бы уже стать дедушкой, хотя и странно сейчас представить себя в таком качестве. И вдруг туда же, за молодыми! Не смешно ли? Да только не всегда хочется прислушиваться к доводам рассудка. Как не всегда хочется думать о грядущем.

Все-таки хорошо, что удалось выкроить время на обычную прогулку!

– Ты здесь родился?

– Нет. На другом конце России, в Гусеве. Это Калининградская область. Отец там служил. Я же потомственный военный. Потом учился в Москве, а выпущен был, в общем-то, сюда. Здесь красиво. Было. Тайга летом прямо голубая, сопки… А когда ушел из армии, остался здесь, в Хабаровске. В Елабугу наша группа попала, в общем-то, случайно. Нас буквально за полчаса до первого удара послали готовить технику на одну базу. Должна была прибыть бригада, но так и не прибыла. Аэродромы уже прекратили существование, управление полностью нарушилось, связи не было… Потом была целая эпопея. Выдвинулись к границе. Кругом сплошные пожары, компасы показывают непонятно что. До границы так и не добрались, зато приняли бой с каким-то прорвавшимся китайским отрядом. Но внешняя война быстро закончилась. Наверно, вничью. Свои оказались опаснее чужих. Кругом расплодились банды, полный хаос… Бои, потери… В итоге достаточно случайно оказались здесь. Тут вообще в округе творилось черт знает что. Пока навели некое подобие порядка… В общем, так и остались здесь.

– И в Хабаровске так и не были? – Ора смотрела с каким-то напряженным любопытством.

– Все вместе – нет. У нас бы сил не хватило на город. Но в разведку ходили, и не раз.

– Ты тоже ходил?

– Разумеется. В первое время сравнительно часто. Потом – реже.

Кажется, девушка собиралась что-то сказать, однако так и не сказала. Вдалеке вновь послышался волчий вой. Вдруг вспомнилось, что послезавтра Председатель собирался лично возглавить поход за дровами. Рубка, доставка, все такое прочее… Надо бы завтра сходить посмотреть. В случае чего – немного погонять серых. Умные твари, давно не переступают ту грань, за которой их встречает свинец. Иногда маячат, однако чтобы напасть на деревню, уже несколько лет не было. Завалить в ближнем лесу несколько штук, может, и лес стороной обходить станут?

Привычно-серый день стал меняться на серые сумерки.

– К сожалению, меня скоро ждет служба. Развод, наряды, караулы… – было очень неудобно говорить такое девушке, только куда деваться? И с собой не возьмешь – в помещение штаба посторонним входить не принято. Нарушать незыблемое правило нельзя даже ради очень прекрасных глаз.

– Посмотреть нельзя? Никогда не видела.

– Увы…

Но какие глаза! Словно пытаются сказать что-то, жаль, не зовут – уж подобное Воронов как-нибудь да понял. Вот, кажется, в них промелькнуло подобие изумления. Непонятно, чему? Неужели девушке внове всякие строгости? Вряд ли. Тогда чему? И ведь не в первый раз.

– Я провожу.

Прибывших расселили по пустующим комнатам. Девушек – с девушками, парней – с парнями. К сожалению, в деревне имелись свободные жилища. Люди порою умирали, а детей рождалось мало, да и большей частью больные. Если признаться, рано или поздно селение могло обезлюдеть без всяких нападений. Не через пять лет, так через пятнадцать. Вполне возможно, процесс не остановим, и существование человечества уже заканчивается. А все война, будь она неладна!