Александр Южный - Удар

По тому, как неожиданно вытянулись вверх волны, Тайгер понял, что лодка уже на мелководье, а значит, берег рядом. Он бросил румпель и в два прыжка перебрался с кормы на нос. Впереди по-прежнему невозможно было что-либо разглядеть, зато явственно слышался грохот штормового прибоя.

Тайгер, вцепившись в скобу, торчащую из привального бруса, напрягся, ожидая, когда лодка заденет килем дно. Куски лопнувшего паруса щелкали теперь у него за спиной, как пара огромных бичей. Ветер, став еще сильней, срывал пену с гребней волн. Лодку почти полностью залило водой, и было непонятно, каким чудом она еще держится на плаву. Наконец, последовало два резких толчка, а в следующий момент очередная волна, нагнав суденышко, рухнула всей тяжестью на ее корму. Нос резко вздыбился, раздался треск ломающейся мачты, и в ту же секунду масса воды, перекатываясь от кормы лодки к ее носу, полностью поглотила посудину Тайгера. Он разжал пальцы, отпуская скобу, и, широко раскинув руки и ноги, как бы планируя в волне, понесся вместе с ней к берегу.

Тайгера вынесло прямо напротив поселка.

Спокойный, умиротворенный свет фонарей отсюда, из грохочущих волн, воя ветра и обнимающей весь мир сплошной темноты, показался ему клочком обетованной земли, до которой ему никогда не добраться.

Тайгер привстал из воды, но, тут же поняв, что откатывающаяся волна потянет его за собой, вскинул руки вверх и с размаху всадил их в песок. Волна уносилась обратно. Тайгер чувствовал, как быстро она размывает песок вокруг его рук. Через каких-нибудь пару секунд она потянет его за собой. Он опять, поднимая целый фонтан брызг, вскинул вверх руки и с такой силой вонзил их в песок, что заныли суставы пальцев.

Вода схлынула. Тайгер поднял голову и, сквозь застилавшую взгляд муть из песка и мелких водорослей, снова увидел впереди расплывчатые световые пятна. Он резко вскочил и побежал прямо на свет и остановился лишь тогда, когда, пересекая полосу пляжа, едва не сбил в темноте легкий дюралевый грибок с парусиновым тентом. Тайгер сбросил с плеч рюкзак, достал из него одежду и, натянув на мокрое тело куртку и штаны, шагом двинулся к поселку. За спиной, рушась на берег, продолжали грохотать волны, а иссиня-черное небо принимало сероватый оттенок. Приближался рассвет. Следовало поторапливаться. Он вошел в поселок и остановился возле машины, спортивного «крайслера» с откидным верхом. Затем, подавив в себе желание угнать его, двинулся дальше. Это был бы самый простой и в то же время самый глупый выход из положения. Утром владелец обнаружит пропажу и сообщит Службе Безопасности. Они сопоставят исчезновение заключенного из резервации на острове и пропажу машины и сразу же поймут где его искать.

Тайгер обернулся. В предутренней мгле розоватый, с белыми створками на окнах коттедж самодовольно торчал из высоких, аккуратно подстриженных кустов. Рядом с верандой валялись два перевернутых ветром шезлонга и легкий стол. В глубине просторного двора маячила еще одна машина с трейлером, груженным маленькой яхтой. Влажные стекла веранды матово светились, отражая свет ближнего фонаря. Глядя на весь этот отлаженный и прилизанный уют, Тайгеру вдруг захотелось запустить чем-нибудь по стеклам веранды, а потом посмотреть, как носятся вокруг коттеджа его полуголые хозяева. Коттедж олицетворял сейчас для него то самое общество, ради спокойствия и благополучия которого он, а вместе с ним и другие, подобные ему, оказались в числе отверженных и были сосланы на остров.

Он посмотрел на свои кулаки, удар которых по силе не уступал удару молота, и подумал, что теперь об этом, как и вообще о многом другом, чем он владеет, следует забыть, иначе можно легко выдать себя. Забыть – это значит изгнать. Как изгнать из себя то, чему ты отдал двадцать лет. Когда-то его дед сказал: «Искусство вечно. Приходят и уходят власть, женщины и деньги, а искусство, которым ты овладел, всегда с тобой».

Похоже, дед ошибся. Боевое искусство обречено. Оно умрет с теми, кто остался на острове. Его обломают словно засохшую ветвь с древа цивилизации.

Тайгера вдруг обожгло осознание того, что сейчас, в эту минуту, у него не все в порядке с нервами. Это его насторожило, и он прислушался к себе. Вибрация нервов: раздражение, злость и страх-муть в сознании. Сознание должно быть чистым, как снег на горных вершинах. Только тогда можно чего-то достигнуть.

Тайгер не спеша сошел с асфальта и вернулся на пляж. Шторм усиливался. С минуту он стоял, подставив лицо ровному теплому ветру, затем сел, подобрав под себя ноги, и стал медленно поднимать голову. Его взгляд задержался на гребнях волн, которые, по штормовому вздыбившись, неслись по мелководью, потом скользнул выше, туда, где в узкую щель между морем и темно-свинцовой крышей неба лился голубоватый свет наступающего утра.

Сначала исчезли мысли. Потом отдельные слова и образы – Тайгер постепенно, область за областью, отключал свое сознание. Дыхание его, сначала учащенное и короткое, стало едва заметным, как у ребенка, а потом словно пропало совсем. Сознание медленно угасало. Ему на смену явилось нечто другое, и Тайгер начал смутно ощущать в себе окно в бесконечную, объективно существующую реальность, объять или даже почувствовать которую обычный человек не в состоянии. Тайгер чувствовал, как в него, словно в откупоренный сосуд, льется чистое, прохладное дыхание высших сил. Это длилось считаные секунды, затем сосуд захлопнулся, связь порвалась. Но осталось абсолютное спокойствие и ясность мыслей. Мышцы расслабились и налились силой. Теперь можно было действовать.

Тайгер встал с песка, быстрыми шагами пересек пляж и, обходя поселок стороной, направился к роще, маячившей впереди. Прежде чем войти в нее, он оглянулся. Огненный свет уже плавил нависшую над горизонтом темно-свинцовую плиту неба, бросая на воду розоватые отблески. До восхода солнца оставалось меньше часа.

В роще было сыро, и, пока Тайгер пробирался сквозь кусты, куртка и брюки у него изрядно вымокли. Выйдя из зарослей, он увидел пустынное шоссе. Оно вилось между холмов, едва не вплотную подступая к деревьям. Тайгер остановился. По его расчетам, в город скоро должны были потянуться с окрестных ферм молоковозы – длинные цистерны с прицепами. Скорость у них небольшая, а здесь, у поворота, станет еще меньше. Отсюда до города полчаса хода, и, если все сложится удачно, он через час-полтора будет у Генри.

Тайгер присел на корточки за кустами и принялся наблюдать за дорогой. Она представляла собой узкую, петляющую бетонную полосу, на которой едва разъедутся две машины. Километров через пятнадцать отсюда дорога вливалась в широкий, многополосный автобан.

Тайгер ждал. В роще подала голос первая предрассветная птаха. К ней присоединилась другая, третья. Он, обхватив плечи руками, поежился – рассвет был прохладным. Прошло минут десять, прежде чем вдалеке раздался неясный шум мотора. Тайгер привстал, готовясь к рывку.