Сергей Калашников - Четвёртый поросёнок

Федька всё пытался вспомнить, что значит эта странная команда, и что по ней нужно делать, но память смогла выдать «на гора» только издевательскую фразу про «расплавленное железо и казенные сапоги». Причём тут сапоги, он так и не вспомнил, но на всякий случай зажмурился, в ожидании обещанной «вспышки».

К слову — совершенно напрасно. Никакой вспышки не было. Просто на весь мир разом упала тьма. Словно выключили свет.

«Очнулся?» — ласково спросил знакомый голос, в котором почему-то вдруг прорезались скрежещущие нотки.

«Да», — хотел ответить Фёдор, но пересохшие до корки губы, кажется, даже не шевельнулись. К ним поднесли какой-то сосуд с восхитительно пахшей прохладной водой, но внутрь из неё попало не слишком много — горло было чуть ли не в худшем состоянии чем губы.

— Потерпи, — ласково попросила Хранительница. — После того, что вы тут натворили, Миру, — она так и произнесла «мир» с большой буквы, — просто не хватает ресурсов. Так что мы сейчас попрыгаем собственными лапками вниз, а там, глядишь, Админ выйдет из обморока и отправит нас подальше от этого филиала Аида…

Против этого Фёдор не возражал, и грудь по кругу стянуло чем-то похожим на толстенный резиновый шланг, а в плечи вцепились руки больше похожие на кисть скелета из кабинета биологии. У того конечности тоже состояли из одних костей, но вот кажется у того скелета последняя фаланга не заканчивалась приличного размера коготком?

От мыслей на тему, насколько шагающий транспортный кибер на ощупь неотличим от нежити, отвлекло то самое «попрыгали», которое оказалось буквальным описанием процесса. Твердая, но явно неметаллическая поверхность под спиной и ниже куда-то провалилась, а желудок наоборот «воспарил», норовя покинуть тело. Потом желудок вместе с сердцем ухнул в пятки, когда Федькин «носитель» приземлился на несколько метров ниже. Но за этим опять последовал толчок и новый полёт, приземление с разворотом градусов на сто сорок, и новый провал. После такого никаких американских горок и даром не надо.

Судя по восторженно-нецензурному писку со стороны спины — Антис-громовержец тоже очухался и в полной мере переживает всю эту погоню за черной кошкой в темной комнате. Надо будет позже с ним крупно поговорить на тему что за дрянь читерскую он сюда приволок, и как додумался применить. Исполнитель явно уже сам себя наказал, а вот до вдохновителя, пожалуй, добраться стоит — спички детям не игрушка.

На этом месте произошел уже горизонтальный, а не вертикальный прыжок, и по волосам и всему телу будто легким ветерком прошлось — видимо так выглядит переход в рекреационную зону на ощупь. «Резиновый шланг», охватывающий грудь, дернул мальчика вверх, и через миг под ногами оказалась хрустящая трава. Убедившись, что падать он не собирается, манипулятор убрался, а знакомые руки прижали Фёдора к уже таким родным выпуклостям и быстро начали сматывать слои намотанного на глаза и голову бинта.

— Резко глаза не открывай, сначала через веки посмотри, — произнёс грудной голос, и сердце, ёкнув, провалилось в пятки.

Слишком озабоченный голос был у Хранительницы, а Федька очень уж «вовремя» вспомнил, что она говорила про «психосоматику» и «игры подсознания» — остаться слепым не хотелось просто жутко. И от этой жути чуть челюсти не залязгали. Но тут сильные руки сжали плечи и пришлось, собрав всё имеющееся в наличии мужество, осторожно раскрывать глаза.

Первый взгляд облегчения не принёс — перед глазами было темно и плавали цветные пятна. Крепко зажмурившись и прошептав про себя молитву, опять приоткрыл веки — всё те же пятна. Чуть не взвыл от отчаянья, но тут одно из плавающих пятен превратилось… в защёлку разгрузки. Да и остальные «пятна» оказались именно пятнами на камуфляже. Облегченно всхлипнув, мальчик уткнулся носом в живот Хранительницы и замер так, пока ноги не перестали подгибаться от пронзившего его облегчения. Погладив его по голове, женщина с беспокойством заглянула в глаза, улыбнулась увиденному и пошла разматывать тезку.

Фёдор обессилено примостил пятую точку в траву и огляделся по сторонам сквозь всё ещё плавающие перед глазами пятна. Да-а, на прежний рай увиденное явно не тянуло. Максимум — чистилище.

Просто не могло быть в раю такой реальной, а не райской, выгоревшей травы и безжалостно палящего с неба солнца. И уж точно там не могло быть двух неспешно кипящих и поднимающихся всё выше грибов…

Грибов?! Тряхнув головой, пытаясь отогнать жуткое наваждение, Фёдор ещё раз присмотрелся к округе. Увы, но даже местность он узнал — первый гриб вздымался рядом со входом в ставшее памятным ущелье, второй поднимался откуда-то из глубины каменного лабиринта. Кажется, второй был пониже и пожиже, хотя может, это было следствием времени или перспективы.

А вот очнувшийся тезка Нах-наху совершенно не понравился. Стоял весь, будто кол проглотил, и, не отводя взгляда, смотрел на выстроившийся метров за тридцать отряд из женщин в камуфляже без знаков различия. Отряд как отряд, женщины как женщины — мало чем отличные от начинающих понемногу приходить в себя мужиков-разведчиков, старых знакомцев и не очень…

А ведь точно! В расположившихся напротив группах явно присутствовало что-то неуловимое, но в тоже время объединяющее. А с другой стороны — ничего в них не было «эдакого», просто женщины разного возраста.

Крайняя справа — стройная девушка лет восемнадцати-двадцати. Красивая, несмотря на необычный разрез глаз, непривычный овал лица и две странные косички на голове. Крайней слева — небольшого роста женщина лет сорока пяти, с добрым, домашним и очень уставшим лицом. Посреди строя возвышается настоящая великанша — вокруг этой тетеньки впору хороводы водить. Глянешь на нее и сразу вспомнишь — «есть женщины в русских селеньях…», есть. Такая не то что коня на скаку, такая и слону хобот завяжет на двойной морской узел. Но опять же — открытое лицо с простой улыбкой и вздернутый веснушчатый нос — просто тётя Клава-повариха, ей бы для полного сходства вместо чего-то смертоубойного — черпачок на длинной ручке в руки дать.

Фёдор пробежался еще раз по лицам — почти все улыбаются, некоторые машут приветственно или подмигивают. Вот только чего вдруг тезка пятится от них назад, а сам — белее мела? Неужели из-за того, что от строя напротив отделилась молодая женщина лет двадцати трех, почему-то с гитарой за спиной вместо оружия, и теперь идёт к ним?

Нах-нах успокаивающе обнял тезку за плечи и с удивлением обнаружил, что тот едва сдерживает дрожь. Через миг их обоих сграбастала и прижала к себе Хранительница, но взглянув на нее, мальчик увидел, что и она далека от безмятежного спокойствия, а смотрит на подходящую с некоторой опаской. Да что ж тут творится-то?