Сергей Калашников - Четвёртый поросёнок

— Кто там, в коридоре? — спросил Савельев сержанта, устало потирая шею и пытаясь в очередной раз прислушаться к неясному шуму. Стены здания, предоставленного тому, что осталось от роты, были сделаны со всей основательностью, свойственной местным, так что звуки из других помещений проникали в комнату весьма неохотно.

— Да баба одна, — передернул плечом Гаврилко, — требует, чтобы допустили к начальству, да так убедительно, что выдворить никак невозможно.

— К какому начальству? — нахмурился Василий, с трудом соображая — пара бессонных ночей давала о себе знать.

— К вам, товарищ капитан!

Откинувшись на спинку массивного кресла, Савельев на мгновение прикрыл отяжелевшие веки, но тут же спохватился, кивнул Гаврилко — совсем ведь юнец — свежее личико, даже усики лишь пробиваются едва-едва. Недаром за глаза его Гавриком зовут.

— Пригласи.

— Есть!

— И пусть зайдет лейтенант Фролов, и… кто там сегодня дневальный?

— Антипов, товарищ капитан!

— Вот. Антипова тоже позови. Или нет, стой. Позовешь их позже, минут через… — и сообразив, что не знает, сколько понадобится времени этой скандальной особе, махнул рукой: — Сам их вызову.

— Есть!

— Давай, сержант, посетительнице скажешь, чтоб поднималась, а остальных шугани. Поздно уже, всё остальное завтра. Понял?

— Так точно! Разрешите идти?

Гаврик ушел, и Василий все же прикрыл глаза — совсем ненадолго, пока женщина добирается. Это ведь только кажется, что от приёмной до кабинета два шага, а на самом деле, прямого сообщения тут нет из-за пролома, оставленного попаданием снаряда. Надо сперва спуститься на первый этаж, по кругу обойти и только потом…

Проснулся он рывком и сразу выпрямился, удивленно оглядываясь и ощущая себя гораздо бодрее. Женщина, да что там, девчонка молодая, восемнадцать от силы, чинно сидела перед его столом, выпрямившись и глядя с сочувствием. Одета несколько патриархально, но широкая юбка и блуза в талию ей к лицу.

— А-а, пришли, — пробормотал капитан, чтобы сказать хоть что-то.

— Уже минут сорок как, — кивнула посетительница, отвечая настолько же низким, насколько и мелодичным голосом, никак не вяжущимся с её хрупкой фигуркой.

— Что ж не разбудили? — без капли раскаяния осведомился капитан, хватая стакан с остатками давно остывшего чая и опустошая его одним глотком.

— Дак куда спешить, товарищ капитан, коли я уже здесь. И потом, сон для мужчины — первейшее дело. Ну, разбуди я вас! Как со злым да голодным говорить? Ведь не уважите!

Едва не поперхнувшись от её рассуждений, Савельев глубоко вздохнул, отгоняя остатки дремоты и резонно заметил:

— Так я же только выспался, а от голода это, увы, не спасает.

Посетительница улыбнулась с видом весьма загадочным, и неторопливо вытащила из стоявшего на полу баула завернутый в одеяло котелок емкостью литра эдак на три.

Грациозно встав, она ловко отодвинула наваленные перед капитаном бумаги, и водрузила закопчённую посудину на стол. Савельев и слова вымолвить не успел, как крышка была поднята, и запах горячего варева намертво заклинил в глотке даже намёк на звуки возмущения, наполнив рот слюной. Только сейчас вспомнил, что с утра ничего не ел, а точнее, со вчерашнего обеда. Начальство, как всегда, излило на него своё раздражение, поручив самую неприятную работу, которой не видно ни конца, ни краю. Так что подумать о своем было некогда, не то, что поесть, а ведь уже поздний вечер, если не ночь.

— Ложка имеется? — Осведомилась гостья сурово, но тут же сунула её ему в руку, сама себе ответив: — Да откуда! Что это я? Приятного аппетита, товарищ капитан!

Он еще порывался что-то возразить, но насмешливо-сочувственный взгляд, и иронично изогнутая бровь девицы, отбили охоту разговаривать. По крайней мере, до тех пор, пока не утихнет не на шутку разыгравшийся аппетит.

— Вы тоже… давайте… — отрывисто предложил он, накидываясь на всё ещё горячую похлебку из мяса, овощей и незнакомых специй.

Полагал, что девица откажется из вежливости или скромности, но та и не подумала отнекиваться — достала вторую ложку и заработала ею не хуже него самого. Остановились только вычистив посудину до донышка. После чего девушка живо убрала котелок обратно в баул, достала термос и налила в его стакан горячего отвара. Кружка для себя у неё, как выяснилось, имелась, и тоже была наполнена. Разбираться, что за это зелье, капитан не стал, а выпил его мелкими глотками, радуясь, что вкус, хоть и незнакомый, но очень приятный. А посетительница уже вновь сидела напротив, убрав термос и свою кружку, словно и не было только что этой странной трапезы.

— Я по делу. По личному, — решительно произнесла она, скрестив руки на груди.

— По личному… И что за дело такое? Ко мне, или…

— Не к вам, а к вашему солдату, или он разведчик…? Звания не довелось узнать.

— Ничего, найдем. Главное — имя ведь знаете. — А про себя взмолился, чтобы того парня не оказалось в списках павших. Понравилась ему девушка, а разыскивает она наверняка родственника — вон как уверенно держится. — А дело-то какое?

— Имени не знаю, не довелось, — девица перекинула косу, толщиной с его кулак на другое плечо, и спокойно завершила: — а дело простое — жениться ему надобно на мне. Да поскорее.

— Жених? — улыбнулся капитан. И крякнул, сообразив, что имя жениха невеста знала бы наверняка.

Девица, однако, подтвердила правильность его мысли ободряющей улыбкой и пояснила:

— Детки у нас будут. А двойня, или тройня покамест не ведаю, срок маловат, но в нашем роду по-другому никогда не бывало. Однако, не положено мне нового парня себе искать, не дав сперва настоящему родителю шанса стать мне мужем, а деткам нашим — отцом.

— О как! То есть вы не требовать пришли…?

— Так зачем требовать? На что он мне, если без желания? Или я себе не найду никого? Теперь-то! Когда мужчин на Прерии стало едва ли не в три раза больше, чем женщин! Выбирай — не хочу. Но вот обсказать всё, как есть, человеку надобно, чтобы мог он выбор свой сделать. Тем более, что ничего худого я от него не видела. Так что зовите.

— Да как же я…? — Савельев вскочил и развел руками, — кого звать-то, если имени нет? И вы уверены, что он в моем подразделении?

— Уверена, он при мне вас поминал. Сказал, что капитан у них суров, а теперь вот ещё и белый, будто кулич пасхальный. Поспрашивала среди служивых — все на вас показали. Вас-то ведь Василием кличут.

Интересное кино! Имени полюбовника не спросила, а его значит…

— Постойте! А как вы узнали, что дети будут, если пройти могло максимум три недели?

— Дело нехитрое, — улыбнулась девушка, — не забивайте голову. Лучше зовите.

— Да кого?

— А всех, — махнула она рукой. — Заодно на остальных погляжу, может сразу кто другой мне шибче приглянется.