Вадим Филоненко - Кремль 2222. Северо-восток

…Когда я открыл глаза, дышать все еще было трудно. Наверное, из-за того, что какой-то тип в странной одежде прижимал к моему носу и рту кусок ткани. Его собственное лицо скрывала темная то ли тряпка, то ли маска, а поверх нависал капюшон.

«Он пытается меня задушить!» – это было первое, что пришло в голову.

Инстинктивным движением я оттолкнул противника прочь. К моему удивлению, он отлетел аж на несколько шагов в сторону, как пушинка. По сравнению со мной незнакомец оказался очень легким и слабым. Зато у него за спиной висел самый настоящий автомат Калашникова!

Я узнал это оружие с первого взгляда. Еще бы! На уроках в школе мы проходили и пистолеты, и автоматы, и винтовки. Правда, большинство из них лишь в теории – на картинках. Но АК – другое дело. Мне довелось пострелять из него совсем недавно – два дня назад, во время битвы за Кремль. В пиковый момент боя Данила-разведчик сумел прорваться в Кремль на танке и привез с собой партию автоматов. Именно они во многом и помогли нам победить. [9]

После битвы все оружие убрали в кладовые Кремля. Оно и понятно – патронов мало, не резон их разбазаривать на рядовые стычки. По крайней мере нам в рейд за металлом автоматов с собой не дали. А жаль. Серьезное оружие…

Я вскочил на ноги, машинально отбросив в сторону тряпку, которая еще недавно закрывала мне нос и рот, перехватил поудобнее танталовый штык и прыгнул вперед. Надо опередить противника, пока он не успел воспользоваться своим автоматом.

Мой штык вонзился в землю в том месте, где еще мгновение назад находилось тело противника, но он успел откатиться в сторону и закричал сердитым женским голосом:

– Дурак! Я пытаюсь тебе жизнь спасти!.. Здесь нельзя дышать без маски. Ты что, не знаешь?

Мое сознание снова потихоньку начало уплывать. Я успел только удивленно произнести:

– Ты женщина? – а потом в который уже раз погрузился во тьму…

Очнулся я в тени какого-то дерева. Приподнялся на локте, пытаясь осмотреться. Похоже на густую рощу. Кривые березки и закрученные штопором осины. Ни холма, ни развалин часовни не видно из-за деревьев.

А вот человек никуда не делся. Он, вернее, она сидела на корточках спиной ко мне и вертела в руках мой танталовый штык. На этот раз капюшон не укрывал ее голову, и длинные русые волосы свободно рассыпались по плечам. Автомат лежал рядом так, что женщина могла сразу схватить его.

Кроме огнестрельного, у незнакомки имелось и холодное оружие. Я заметил у нее на поясе ножны. Судя по форме и размерам, там находился тесак длиной чуть больше локтя.

За плечами у женщины висел небольшой вещевой мешок. И два подсумка по бокам.

Одежда незнакомки – бесформенная, свободного покроя холщовая куртка с капюшоном и такие же штаны – имела странную пятнистую расцветку. Казалось, грязь налипла на ткань неправильными кляксами, но, присмотревшись, я понял, что это краска. Темно-серые пятна чередовались с коричневыми и зелеными. Пожалуй, среди серых развалин, заросших кустами и деревьями, такая одежда укроет владельца от посторонних глаз. Хорошая маскировка!

Женщина будто почувствовала мой взгляд и обернулась. Я увидел ее лицо. Большие темные глаза, прямой нос, аккуратный ротик с пухлой нижней губой. Молодая, мне ровесница или чуть помладше. Красивая и… абсолютно незнакомая. В смысле не наша, не кремлевская, иначе я бы раньше уже видел ее, хотя бы мельком. И уж абсолютно точно запомнил.

Может, она из вестов? Или в этом районе Москвы уцелела еще какая-то человеческая община?..

Как бы там ни было, я испытал настоящую радость от встречи с нормальным человеком – не нео, не шамом и вообще не мутантом. Хотя очень удивляло, что это – женщина, и что она тут совершенно одна.

У меня в голове еще шумело от той дряни, которой я надышался на холме с часовней. Связность мыслей пока отсутствовала, поэтому я и не заметил, что выразил свое удивление вслух:

– Женщина… одна…

Она насмешливо подняла черные, выгнутые дугой брови и язвительно спросила:

– А тебе, значит, сразу десяток подавай?

Я смешался, тщетно пытаясь подобрать достойную фразу. Никогда не умел отвечать на шутливые подначки девчонок. Слова выходили у меня неуклюжими либо излишне агрессивными, поэтому чаще всего я предпочитал отмалчиваться или менять тему.

– Откуда ты здесь взялась? – спросил я.

– Неважно откуда. Главное, вовремя, – откликнулась незнакомка. – Ну и тяжелый же ты! Я чуть не надорвалась, пока тащила тебя сюда.

Девушка выпрямилась во весь рост. Несмотря на мешковатую одежду, которая полностью скрывала фигуру, незнакомка показалась мне невысокой и хрупкой. Странно, как ей вообще удалось сдвинуть меня с места.

А девчонка вновь насмешливо сморщила носик и ехидно добавила:

– Бревно и то легче тащить. Оно хоть не сопротивляется. А ты брыкался всю дорогу. Ему жизнь спасают, а он… Вот скажи, с чего вдруг тебе вздумалось воевать со мной?

В моей голове возник до зуда знакомый голос: «Во-во! Он вообще любит мочить тех, кто его спасает».

Лёнька! И этот здесь! А я уже совсем забыл о нем. Осьминог обнаружился возле корней дерева. Он маскировался под опавшим листком, и, надо признать, делал это весьма удачно.

– Ты Лёньку не слушай, – посоветовал я незнакомке. – Он вечно всем недоволен, ноет и ворчит.

Девушка удивленно приподняла брови и начала беспокойно озираться:

– Какого Лёньку? Ты сейчас, вообще, о чем?

– Об осьминоге. Вернее, он бывший кио…

«Балда! – вмешался Лёнька. – Она меня не слышит! Я ж говорил: у нас с тобой мысленная связь. Наверное, тебя и меня связало Поле Смерти, хотя, как так получилось, не пойму…»

– То есть ты можешь читать исключительно мои мысли? А кого-нибудь другого уже нет? – уточнил я.

«Наконец-то до тебя дошло, сообразительный ты наш», – съязвил Лёнька.

– Ну спасибо, – разворчался я. – Вот уж мне «счастье» привалило.

«Заканчивай разговаривать со мной вслух, – посоветовал Лёнька. – А то девчонка примет тебя за психа. Если уже не приняла».

Я спохватился и посмотрел на девушку. Она и впрямь поглядывала на меня с опаской и сомнением, а затем пробормотала себе под нос:

– Черемуха, что ли, еще действует?

Я уцепился за возможность сменить тему:

– Какая черемуха? И вообще, что произошло? Меня, кстати, Богданом зовут.

– Понятно… – Свое имя она называть не спешила. – Так вот, Богдан. Ты надышался черемухой. Это кусты такие, с белыми цветочками. Ее много на Санаторном кургане…

– Где?

– Так называется холм, где мы с тобой встретились, – пояснила девушка. – Говорят, до Войны тут был санаторий.

– Вот оно что… – Я сделал вид, будто знаю, что такое санаторий, и вернулся к теме ядовитой черемухи: – Действительно, возле развалин часовни было полно цветущих кустов. Вот только никакого запаха я не почувствовал. Наоборот, у меня начисто пропало обоняние.