Вадим Филоненко - Время бесцветной крови

...Лапы мягко скользили по свежему насту, а чуткий звериный нос почти касался редкой пахучей цепочки кровавых следов, отпечатавшихся поверх широкой лыжни. Лыжня огибала бурелом и исчезала в расщелине. Волк улыбнулся бы, если б умел - добыча сама шла в ловушку. Теперь человеку не уйти. Волк втянул носом морозный воздух и ускорил бег. Кровавые следы привели к небольшой пещерке, у входа в которую горел костер. Волк остановился и принюхался. Да, человек был там, за огнем. Видно почувствовал себя в безопасности - всем известно, что дикие звери боятся открытого пламени. Волк фыркнул, издевательски помотал головой и приготовился к прыжку. В следующий миг его гибкий силуэт размытой тенью мелькнул над костром. Раздался истошный мужской крик, тут же перешедший в судорожное предсмертное бульканье.

Волк торопливо рвал зубами теплую добычу, когда вход в пещеру перекрыл массивный волосатый силуэт. Волк мгновенно обернулся, встопорщив на загривке шерсть, готовый драться или убегать. В первый момент ему показалось, что запах крови привлек голодного медведя-шатуна, но шесть у гостя была не бурой, а пепельно-серой, и на звериной морде горели бешенством и яростью серо-зеленые человеческие глаза. Волк узнал пришельца и заскулил-завыл от ужаса...

Видавший виды, измученный сибирскими дорогами уазик с поистершейся надписью "Госохотнадзор" тяжело выдрался из очередной колдобины и вывалился на шоссе. Карбюратор громко чихнул, и Олегу Кривенцову показалось, что машина вздохнула с облегчением - в отличие от разбитой лесной дороги лента ведущего в райцентр асфальта ложилась под колеса почти идеально. Машине стало легче, а Кривенцову напротив поплохело - полуденное летнее солнце хищно бросилось в глаза, бликуя на грязноватом лобовом стекле. Изнывающий от жары егерь прищурился, силясь хоть как-то разглядеть дорогу, нашарил рукой пластиковую бутылку с водой и поморщился. Теплая. "Хорошо, что не кипяток, - невесело хмыкнул он. - На таком солнце могла и закипеть". Олег утер со лба испарину, сделал жадный глоток, скривился и зло сплюнул в окошко уазика, припоминая разговор с начальством, который состоялся два дня назад...

- ...Встретишь московского гостя и обеспечишь... Ну, ты знаешь... И чтоб все по первому разряду! Понял, Кривенцов? - Кулак районного начальства весомо впечатался в стол, а маленькие глазки впились в возмущенное лицо егеря.

- Сергей Михалыч, да какой на хрен первый разряд! Это в коммерческих охотхозяйствах первый разряд. Джипы, гостиницы... А на моем уазике... Да у меня вместо пассажирского сидения ящик от бутылок!

- Вычту из зарплаты, - хмуро пообещало начальство.

- За что?!

- За разбазаривание вверенного тебе казенного имущества. Куда сидение дел, охламон? Пропил, небось?

- Я его на покрышки сменял, старые-то в лохмотья... Я вам заявку еще когда оставлял, а вы денег не дали. И что мне оставалось делать? Колеса от телеги крепить?

- Нет в казне денег, ясно тебе? Ты зарплату за прошлый месяц получил? Получил. А шахтеры, вон, голодают.

- Ага, зарплату. Это смех, а не зарплата. Кстати, половина на новое сцепление для уазика пошла. Между прочим, ремонтировал казенное имущество за свой счет! Машина, того и гляди, на ходу развалится, и что тогда? Пешкодралом прикажете?

- Ну и пешкодралом. Ты парень молодой, крепкий.

- Ага, крепкий... Да пешком я из своей глухомани до райцентра буду дня два топать.

- А ты пореже в райцентре торчи. Ты инспектор госохотнадзора, твое дело за зверьем следить, да браконьеров ловить, а не...

- Так вы ж сами меня вызываете! - От возмущения Олег сорвался на крик. - Это вы меня к себе через день требуете, а лично мне ваш город и даром не нужен!

- Ты, Кривенцов, на меня не ори! Ишь, моду взял... Город ему не нужен! Ох, и дикий ты парень, Олег. Дикий и глупый. Ты что ж собираешься всю жизнь в инспекторах проходить? - Начальство немного поостыло и потянулось к холодильнику. - На вот, глотни холодненького. Квасок. Домашний. Марьянка делала... Кстати, она про тебя постоянно вспоминает, спрашивает, чего это он в гости так редко заходит?

Олег вспомнил начальственную дочку Марьяну - жеманную прилипчивую девицу на выданье, и бормотнул что-то неразборчивое.

- В следующую субботу приходи, - постановило начальство и по-отечески похлопало Олега по плечу. Того слегка передернуло - роль начальственного зятя его не прельщала.

- А куда я вашего "перворазрядника" дену? С ним вместе приходить или он до субботы уже тю-тю? - хмуро спросил Олег.

- Никаких тю-тю. Он едет материал для статьи собирать. Хочет по тайге помотаться недели три, а то и больше.

- Это я с ним буду целых три недели валандаться?! - Олег задохнулся от возмущения.

- Не валандаться, а обрастать связями! - Начальство посверлило Кривенцова укоризненным взглядом. - Постарайся понравиться ему, произвести благоприятное впечатление... Он как-никак первое лицо отечественного телевидения. У него, знаешь, какие возможности? О-го-го! С ним, небось, сам президент за руку здоровается.

- И что? Я из-за этого должен задницу ему лизать, что ли?

- Дурак ты, Кривенцов! Это твой шанс, пойми. Упустишь, потом всю жизнь себе локти кусать будешь!

В салоне бизнес класса аэробуса, совершающего рейс "Москва - Иркутск", было шумно и многолюдно. За десять лет журналистской деятельности Игорь Шатун привык к самолетам и обычно легко переносил "прелести" воздушного путешествия, но сегодня его нервировало буквально все: страшноватая на вид, абсолютно не съедобная отбивная, остывший жидкий кофе, кричащие в соседнем проходе дети, мелькающие на экране сцены плохонького боевичка. Даже заученно-вежливая улыбка раздающей подносы с едой бортпроводницы казалась ему ядовитой и издевательской.

- Я не могу пить этот кофе. Принесите, пожалуйста, апельсиновый сок, - раздраженно попросил он.

- Да, хорошо, только закончу раздачу, - равнодушно ответила девушка.

Игорь усмехнулся - не узнала. Да и трудно узнать в небритом, не выспавшемся, раздраженном парне в простенькой черного цвета футболке и истрепанных джинсах знаменитого на всю страну "Специального Корреспондента". Игорь кровью и потом заработал свою славу, по праву став одним из первых лиц отечественного телевидения. Это в последнее время командировки все чаще стали в Лондон, Париж или Женеву, а поначалу были и Балканы, и Чечня. И пускай в спину шептались, что без протекции папаши не обошлось. Да, она действительно была, эта протекция. Отец, ученый-микробиолог с мировым именем, замолвил за сына словечко. Но только вначале. Вся дальнейшая карьера - целиком дело рук умного, инициативного и энергичного Игоря.

Вспомнив об отце, Игорь помрачнел и отодвинул в сторону поднос с едой. Именно отец стал причиной его нынешнего путешествия. Вернее не столько отец, сколько страх - жгучий страх за собственную жизнь...