Вадим Филоненко - Кремль 2222. Северо-восток

Внезапно мне в ладонь уткнулась веревка. В первый момент я хотел рубануть ее мачете, но вовремя остановился. Это не удочка. Это и в самом деле простая веревка. Ее спустили те, кто выбрался первыми, чтобы помочь остальным.

Наконец болотистый Провал остался позади. Выползаю на припорошенный землей твердый асфальт. Здесь возле остатков какого-то кирпичного строения укрылась вся группа. Вернее, те, кто смог выбраться из Провала. Люди в изнеможении сидят, некоторые лежат. Короткий переход через препятствие отнял все силы.

Олег Петрович выбрался из ямы последним, оглядел своих людей. Коротко спросил:

– Потери?

– Мартын, Денис, – начал печальную перекличку Лис.

– Петр, Игнат… – эхом продолжил незнакомый мне ниитьмовец, которого почему-то все называли Тихим. Плечистый здоровяк говорил густым басом, что очень не вязалось с его прозвищем.

– Сразу четверо. Мать моя женщина! А ведь столько раз переходили тут вообще без потерь, – вздохнул лопоухий Федя. – Мартын погиб. А он тертый калач. Раз десять через Провал ходил – и ни царапинки. А тут бац – и нет мужика… Сегодня удильщики вообще словно взбесились. Раньше их не было так много… А все из-за того, что у Яшки ремень порвался. Я же говорил, плохая примета… Что-то дальше будет… И КВС не возьмем, и сами пропадем…

От его унылого бормотания у меня завяли уши. Мои чувства, видно, разделяли и близнецы.

– Да заткнись ты, – устало посоветовал Федору Слав.

На некоторое время воцарилась тишина. Нам всем требовалась хотя бы короткая передышка.

Лёнька выбрался из вещмешка и завозился у меня на плече, скидывая щупальцами подсохшую грязь, пытаясь расчистить себе местечко.

Федор заерзал, завздыхал. Видно, какая-то мысль не давала ему покоя. Наконец он высказал ее вслух:

– Четверо… Четверо остались там, в яме. Хотя это несправедливо. Могли же пожертвовать всего тремя… А вместо этого потеряли уже четверых… И сколько будет еще?

– Заткнись! – Лис угрожающе прищурил глаза.

– Я-то заткнусь, – продолжал бубнить Федор. – Только несправедливо получается. Ведь мы здесь из-за них троих: Яшки, Алёнки и… – Он покосился на меня.

– Мы здесь из-за КВС, – резко перебил его Лис.

– Ну да. Но ведь кристалл можно было купить у Лосей. Отдать троих, пожертвовать меньшим, – Федор завел шарманку по новой. – А так потерь будет больше. Разве это правильно?

– Вот, значит, как ты заговорил? – Лис в упор посмотрел на него. – А полгода назад, когда твоя матушка погибала от перитонита, Алёнка не стала рассуждать, мол, пожертвуем меньшим. Она встала и пошла за медом, чтобы сделать антибиотик. Думаешь, Алёнке хотелось тогда своей жопой рисковать?

– Это ее обязанность, мед добывать, – заупрямился Федор. – Как у нас, у разведчиков, обязанность трофеи приносить. Но ведь сейчас людские потери впустую. Мартын, Денька и остальные, если б в живых остались, могли бы Ниитьме много пользы принести. А так… Бесполезная смерть…

– Бесполезная?! – Лис резко подался вперед, схватил лопоухого Федора за грудки и зашипел ему в лицо: – Мартын и Денис сами вызвались идти! Добровольно! Как и мы все. Потому что лучше погибнуть, чем отдать своих товарищей врагу!

– Маркитанты нам не враги, – попытался вякнуть Федор. – Мы с ними торгуем…

– Они Михея пристрелили! И не только его. Забыл, сколько наших от их рук полегло? Суки они. Нельзя их требования безоговорочно выполнять! Если сейчас отдашь этой погани на растерзание Алёнку и Яшку, они во вкус войдут. Завтра потребуют твою сестру. Или жену. И что? Тоже отдашь? Да еще, может, сам ее и раком поставишь, чтоб маркитантам было удобнее ее поиметь? Так?

Лис почти кричал. Его слова услышали все. Усталые, перепачканные в грязи лица повернулись к нам.

– Нельзя Лосям отдавать Алёнку и Яшку, – басом поддержал Елисея здоровяк Тихий. – Хоть раз слабину покажем – будем ползать на коленях всю оставшуюся жизнь. И мы, и дети наши. И внуки.

– Слыхал, гад?! – Елисей встряхнул Федора за грудки.

– Лис, отпусти его, – веско приказал Олег Петрович. Он обвел взглядом своих бойцов. – Тихий прав, не в Алёнке и Яшке дело. Мы сейчас доказываем свое право на свободу. На жизнь. На будущее. Мы все здесь добровольно. Не по приказу. Знали, на что идем. Каждый сам решал, как ему поступить. И ты, Федор, тоже. Никто тебя силой не тянул.

– Если передумал, возвращайся в Ниитьму, – заговорил Иван. – Затихарись, дождись, пока био на охоту пойдет, и тикай. Или через Провал двигай. Удильщики сейчас наелись, так что пройдешь.

– Беги, спасай свою жопу, – презрительно посоветовал Федору один из ниитьмовцев, чернявый парень, чьего имени я не знал.

– Привал окончен. Давайте, мужики, расчехляем автоматы и выдвигаемся, – приказал Олег Петрович.

Все зашевелились, бросая на Федора злые взгляды. Лопоухий изменился в лице. Пролепетал:

– Ребята… Да вы чего? Я ж не про то… Я только говорю, что Мартына жаль… А так я с вами…

Федор попытался положить Елисею руку на плечо.

– Да пошел ты, – Лис сердито отпихнул его в сторону.

– Мы ж с тобой кореша, – взмолился лопоухий.

– Были, – отрезал близнец и отвернулся.

– Ребята… Лис… Ну бес попутал, – продолжал каяться Федор. – Я с вами до конца…

– Ох, Федя, Федя, – покачал головой Иван. – Нормальный ты парень, да только мусора у тебя в голове многовато. – Он перевел взгляд на Жеку: – А ты молодец. С боевым крещением тебя.

– У Женьки сегодня первая ходка, – тихонько пояснил мне Лис. – Не хотели его с собой брать, но он упросил, мол, хочет утереть маркитантам нос, за отца отомстить.

Дальше началась территория нео. Вернее, саму их крепость, что в Рижском вокзале и прилегающей к ней площади, мы обошли по большому кругу. Вышли севернее. Олег Петрович уверенно вел нас через широкую полосу бывших железнодорожных путей. Их тут когда-то было много – веток пять или шесть, теперь уж точно не сосчитать. Сейчас все заросло травой и редким кустарником. Кое-где проглядывали остатки проржавевших рельсов. Виднелись вросшие в землю детали вроде массивных колесных пар или гигантских рессор. Тут и там стояли покосившиеся покореженные вагоны. Торчали развалины каких-то довоенных построек.

Олег Петрович все это время шел первым, но внезапно сделал знак Ивану, мол, теперь ты за ведущего, а сам замедлил шаг и поравнялся со мной:

– Богдан, притормози.

Группа, ведомая Иваном, прошла вперед, а меня Олег Петрович поманил за собой к одному из вагонов, на крышу которого вела уцелевшая металлическая лестница.

– Полезай, только осторожно, – велел мне ниитьмовец. – Я следом.

Вскоре мы с ним распластались на крыше вагона. Олег Петрович протянул мне бинокль и кивнул в сторону Рижского: