Сергей Анисимов - За день до послезавтра

Он попробовал слова на вкус, даже наклонив голову, чтобы понять его лучше, — и слова показались горько-кислыми. Такого вкуса не было еще ни у чего. Что ждет всех их? Что ждет в небе экипажи уцелевших машин? Наверняка у летчиков есть проработанные маршруты, но современная война должна быть динамична, подвижна как ртуть. Десять минут промедления, и приоритеты в распределении целей меняются. Еще пять — уходит за горизонт спутник, либо гаснет под чужим ударом центр космической связи, и тогда вражеская эскадра выскальзывает из-под оказывающегося неудачным залпа. Еще десять минут — и из почти не перехватываемого носителя одной из лучших крылатых ракет в мире рекордный бомбардировщик превращается просто в мишень, в медаль на груди летчика-истребителя, которого на него успели навести.

Хорошо, если ребята успеют хотя бы взлететь. Хорошо, если они действительно дойдут до рубежа или рубежей пуска целыми, и просто отлично, если их ракеты попадут в цели, какими бы те ни были. Даже неядерные ракеты могут многое. Пусть ребята вернутся, и тогда можно будет попробовать еще раз. Если будет кому приказывать, если будет кому заправлять и подвешивать ракеты. Если на базе к их возвращению еще будут живые люди, будет топливо, если еще будет существовать сама база. Тогда да, тогда они спать и есть не станут, лишь бы поднимать машины в воздух. Раз за разом: 24 ракеты на двух Ту-160 и по 6 на оставшихся в строю старых турбовинтовых Ту-95МС. По 16, а не по 6, если уцелели сколько-то Ту-95МС-16 и если они будут работать по Европе и ближним морям. Еще 12, если введут в строй Ту-160 с бортовым номером 07, «Александр Молодчий». Этот, похоже, отделался не слишком тяжелыми повреждениями, и шансы у него есть. Раз за разом, пока цела хотя бы одна машина, — пока не закончатся цели, или пока не закончатся ракеты, керосин, люди.

Старший прапорщик снова потер ноющие изнутри ребра. Ему действительно было страшно за дочек и жену: городок был слишком близко от штаба, от взлетных полос. Куда их везти, к кому? Может быть, командование полка или самой дивизии подумает о том, чтобы организованно вывезти семьи хотя бы на полста километров в любую сторону? Не до того вроде бы — но семьи почти у всех есть, не только у него. Сколько квадратных километров накрывает тактический ядерный заряд?

Рев сзади все нарастал: головной бомбардировщик прогревал двигатели, и вот к нему присоединился второй. Судец изогнул шею, пытаясь рассмотреть, не начали ли они выруливать, но уже ничего не было видно: они порядком отъехали. Потом услышал и четко понял, — да, начали.

— Ох, давайте, ребятушки… Отыграйтесь за всех нас… — произнес старший лейтенант Енгалычев. Сказал он это очень тихо, но техник услышал, и сердце заныло еще пуще. Снова рев, кажущийся едва выносимым перепонками даже отсюда, с пары километров. Потом ощущаемой всей кожей толчок воздуха, — пилоты вывели двигатели «Туполева» на взлетный режим. Земля дрогнула, и это почувствовалось даже в движущемся ГАЗ-69: солдат-водитель на всякий случай вильнул в сторону, глядя в скособоченное зеркальце. Ухнуло: первый из пары гигантских сверхзвуковых стратегических бомбардировщиков-ракетоносцев начал разгонять свое огромное вытянутое тело по армированному бетону многокилометровой взлетно-посадочной полосы.

— Давай!

Лейтенант завопил, прижавшись лицом почти к стеклу трясущегося автомобильного окна. Мимо мелькнула пара горящих машин, кто-то их все еще продолжал тушить.

— Давай, родной! Дай им! Давай же!

Ту-160 взлетал с натугой: полная загрузка. Судец так и не увидел его, но звук, издаваемый четырьмя двигателями отрывающегося от земли бомбардировщика, был ему родным: по нему он мог назвать взлетный вес машины с точностью, наверное, до тонны.

Они подскочили на грубо зализанном стыке, и солдат грубо вывернул руль, уходя в сторону с рулежки. Зажатого между двумя офицерами старшего прапорщика мотало влево и вправо, а иногда едва не вбивало затылком в крышу. Он хотел попросить солдата не гнать так, но потом подумал, что это в его же интересах. Пара уходит на долгие часы, а для подготовки к вылету оставшихся целыми Ту-95МС братского полка техник авиационного и радиоэлектронного оборудования Судец будет не особо нужен: разве что тестеры подавать или сумки с инструментами таскать за штатными техниками, как Енгалычев за ним самим. Можно будет попытаться отпроситься у Копытова домой хотя бы на ненадолго, только проверить семью. Здесь недалеко, от проходной за неполный час можно обернуться, даже если не будет развозки или попутки. Ничего, еще минус килограмм веса, это не страшно, лишь бы дома все хорошо было.

Они гнали, слушая удаляющийся рев, и добрались до нужного места как раз вовремя, чтобы успеть услышать взлет второго ракетоносца. Офицеры повыскакивали из «газика», и старший прапорщик последовал за ними, пристроившись к своему старшему лейтенанту. Вокруг, совсем рядом, было несколько сотен человек, растаскивающих завалы или занятых чем-то еще. Работало два бульдозера с открытыми кабинами: за рычагами одного сидел боец в классическом подшлемнике, в каких с октября по март ходят строительные рабочие по всей России. Ряд уложенных тел ощутимо удлинился с тех пор, как Судец был здесь, и он отметил это автоматически, без интереса.

Никто не обращал на него никакого внимания. Люди вопили, размахивали руками и вразнобой счастливо матерились. Рев идущего на взлет Ту-160 с 12 крылатыми ракетами на двух запрятанных в фюзеляж барабанах был оглушающ. Он заставлял бы вжимать головы в плечи, не будь он настолько к месту в эту самую секунду. Людей самого разного возраста обуяла какая-то безумная злобная радость. Старший прапорщик отлично это чувствовал, даже не принимая ее, не участвуя в этом безумии сам. На его глазах сутулый, худой, обычно по-татарски спокойный Енгалычев подпрыгнул в воздух едва ли не на метр, потрясая жилистым кулаком и выкрикивая по одному слову зараз.

— Давай!!! — разобрал он. — Давай, сука родная!!! Покажи им! За Жору Репина!.. За Аслана Хидиятуллина!.. Ну же, давай!!!

Остальные вели себя точно так же и орали что-то в этом роде: причем не только срочники и молодежь, а вообще все, до майоров включительно. Никого выше рангом рядом не было.

Рев стал окончательно невыносим, как нота в конце песни, и Судец вдруг испугался, что сейчас что-то сдаст, тяга упадет хоть на одном двигателе, и он рухнет с полной загрузкой, со всеми ракетами и всем невыработанным топливом — почти полутора сотнями тонн. Но могучие двигатели выдержали, и второй ракетоносец ушел в воздух вслед за ведущим пары, набирая высоту.

— Уфф… — сказал старший лейтенант, обернувшись к нему. Выглядел он как после бани. — Ну надо же, а?