Сергей Анисимов - За день до послезавтра

— «Александрия»?

— Как раньше.

— Они их не чуют?

Этот вопрос был жестким и коротким, как укол булавкой. Почему говорят «не чуют», а не «не слышат» — бог его знает. Так принято почему-то. Проще привыкнуть, чем переучивать столько людей.

— Не похоже.

Вопрос был безличным, но поняли его все. Итак, ситуация была не просто «забавная» или «интересная», — она как-то резко, за потребовавшуюся лейтенанту на ответ секунду вышла из очерченного планом русла. Атомный подводный ракетоносец типа «Оскар-II», а конкретно «Саратов», должен был находиться в четко определенном квадрате, выполняя описанную во вполне конкретных формулировках учебную задачу. Пара «Александрия» и «Сан-Хуан» была второй из входящих в этот квадрат, причем входящей с заметно более северного румба, чем «Толидо» и «Мемфис». Именно поэтому у их пары оставалось сравнительно немного шансов на то, что русский уцелеет к расчетному времени их подхода. И конкретно у «Сан-Хуана» — приблизительно вчетверо меньше, чем у «Александрии». Но если лейтенант не ошибся и стоящий многие десятки миллионов долларов главный сонар «Сан-Хуана» не обманут шумовым фантомом, какие иногда встречаются в океане, то этот факт становится важнее, чем десятки уже устаревших фактов до него. Приказ командиру «Саратова» был отдан командованием 1-й флотилии подводных лодок Северного флота. То, что капитан 1-го ранга не станет его выполнять, просто не представлялось возможным. Но «Оскар-II» (по русской классификации «Антей») здесь — и это точно «Саратов», потому что это их единственный «Оскар» на севере. Сумели ли русские вернуть в строй «Воронеж» — несколько лет назад несомненно лучший «охотник» их Северного Флота? «Орел» достоверно в ремонте, и его окончание даже не планируется на ближайшие два года, но «Воронеж» — это вариант. Возможный, пусть и не с самой высокой степенью вероятности. Но если имеющий место — то резко осложняющий ситуацию для 12-й эскадры подводных лодок специального назначения. Можно было быть каким угодно патриотом, но профессионалы знают, чего может стоить готовый к бою «Оскар-II» со сплаванным экипажем. Проверять его качества на себе не хочется никому — достаточно вспомнить, что твоя собственная замечательная лодка принадлежит к классу, действовавшему еще в середине 70-х годов прошлого века. Да, первая в «улучшенной серии», но серии уже другого, старшего поколения…

Командир «Сан-Хуана» возник в центральном посту точно в предсказанное про себя лейтенантом-коммандером время. Даже если он спал, на его лице и в его глазах это не отражалось никак. Прищуренный взгляд уверенного в себе бойца слабо вязался с пухлыми щеками добряка, но к этому на лодке давно привыкли, — это был случай из той же серии, что и голос лейтенанта на сонаре, разве что еще более резко выраженный.

Несколько четко сформулированных фраз ввели коммандера в курс дела: оперативная обстановка изменилась, и его старший помощник полагал, что весьма радикально. Вместо одного русского, привязанного для них к колышку, если так можно выразиться, вдруг возникает второй. Конечно, это могло быть и иначе — согласно всем имеющимся документам, второго «Оскара» у русских здесь не было и быть не могло. Коммандер сослался на несколько документов, допуск к которым не имел даже его старший помощник, и это прозвучало достаточно твердо, чтобы его убедить. Но это все равно не объясняло происходящего. Да, в определенных пределах командиры немногочисленных русских субмарин обладали некоторой свободой: никто не мог запретить капитану 1-го ранга с десятком согласных в фамилии маневрировать в пределах полигона согласно собственным представлениям о том и о сем. О подготовке экипажа, например. Но сейчас он был не на полигоне, а почти в полусотне миль от его границ. Почему?

Планшетист вел прокладку светящимся маркером — курс и скорость русского оставались неизменными с момента обнаружения. Характерный для «Оскара-II» звуковой профиль не менялся, не исчезал — значит, он действительно мог являться настоящим. Амплитуда цифровой «росписи» русского медленно увеличивалась — это означало, что «Сан-Хуан» его постепенно, и не слишком быстро, нагоняет. Примерно в таком же формате было интерпретировано еще несколько параметров: логичных, реальных и укладывающихся во все то, к чему их готовили столько лет. И все равно — это было неправильным. Русский находился на почти параллельном курсе, между ними и «Александрией», при этом его скорость была ниже, чем у обеих. «Александрию» в течение многих часов они вели на самом пределе разрешающей способности сонара, никаких резких эволюций она не совершала. Именно поэтому, собственно, вахтенный офицер и заключил, что коммандер Дойл русского не чует. Значит, «Саратов» пристроился за «Александрией», но с затененных работой собственных винтов «глухих» кормовых румбов не чует «Сан-Хуан».

Сама эта мысль была страшной. Судя по всему, одна из вводных старшего помощника могла лечь точно в цель: русский по крайней мере мог быть охотником, использующим свою предполагаемую позицию на полигоне как приманку. Пустую позицию. То, что, пусть и окольными фразами, но высказав такое предположение, лейтенант-коммандер Бурьянек не объявил боевую тревогу, коммандера больно кольнуло изнутри. Судя по всему, не до всех и не до конца дошло то, для чего они здесь. Можно простить матросов, которые не знают почти ничего, но не старшего офицера. Два десятилетия назад расплатой за такую замедленность реакции могла бы стать гибель лодки и экипажа.

— Боевая тревога.

Команда была тихой, но реакция на нее оказалась именно такой, какой всегда. В голливудских фильмах в этот момент звучит ревун и раздается топот бегущих ног десятков потеющих от торопливости людей. Очевидно, режиссеры даже не задумывались о том, что современные сонарные системы способны услышать с мили удар шарика для пинг-понга о деревяшку. Или изначально решили сэкономить на консультациях. Зазвучи на борту «Сан-Хуана» ревун — и через три секунды русский начнет разворачиваться, приводя их в угол, в пределах которого чувствительность его сонара станет адекватной. А угол доворота торпед его возможного залпа — «экономным», то есть минимальным. Да бог с ним, с ревуном, просто учуй он их сейчас хоть интуицией командира — и все будет иначе. Развернется русский наверняка вправо — это позволит ему оказаться почти точно за кормой «Александрии». Состворенные по отношению к «Сан-Хуану» «Саратов» и «Александрия» — это еще опаснее, чем русский в одиночку. Для Юджина Дойла обе акустические метки будут накладываться одна на другую, и на тех же кормовых румбах его специалисты будут идентифицировать происходящую прелюдию к схватке как что-то непонятное, но наверняка не опасное. В конце концов, их корму прикрывает «Сан-Хуан», значит, за кормой не может быть никого чужого. Для них же, для «Сан-Хуана», это окажется «свой на фоне чужого», значит, действовать придется с очень большой, почти невыносимой осторожностью. Риск попасть в «Александрию» прошедшей мимо русского торпедой будет в такой ситуации значимо отличаться от нулевого.