Array Array - На руинах Мальрока

К сожалению продовольствия в подвалах солдаты не нашли, хотя оставалась надежда, что оно, возможно, обнаружится в других подземельях — мы не смогли исследовать все уголки Мальрока из-за сильных разрушений.

За едой народ вовсю трепался, а я грел уши, помалкивая — интересно было узнать мнение вояк по поводу замка и перспектив его восстановления. Народу Мальрок понравился — даже самый плохой солдат хоть немного в фортификации разбирается, а плохих здесь не было. Богатые окрестности понравились еще больше — все как один считали, что искать другое место смысла нет: раз самое богатое баронство Мальрока располагалось именно здесь, то и нам тут не грех остановиться.

Единственное что смущало всех без исключения: дурная слава Мальрока и зловещие следы недавней зачистки. Истерзанные тела в железных клетках; гарь и пепел; кровь на стенах. В исполинском кострище под восточной стеной нашлись многочисленные обгорелые кости и детали амуниции — некоторых из этих людей сожгли прямо в доспехах. Солдаты, жадные до трофеев, отказаться от столь дорогих вещей могли лишь в одном случае: они были одеты на тела перерожденных — в силу здешних суеверий такие предметы не пользовались спросом у мародеров. В принципе, учитывая живучесть тварей, даже самый крепкий панцирь в процессе убиения владельца мог получить столь серьезные повреждения, что самые жадные жабы начнут воротить от него нос, так что в обычае присутствует разумное зерно. С другой стороны, трудно рубить труп, закованный в металл — топоры иззубришь, да и нелогично.

Хотя в этом мире люди не всегда действуют логично... как и в моем.

В целом, несмотря на мрачный ореол места, никто не возражал против идеи здесь обосноваться. Значит, по возвращении в лагерь мне не придется подавлять зарождающийся бунт, а то, признаться, беспокоился сильно, что люди в штыки воспримут саму идею поселиться в проклятом замке.

С другой стороны после потери группы разведчиков даже самой мнительной бабе захочется обосноваться в надежнейшем месте Межгорья, а лучше Мальрока мы пока что ничего не нашли, да и вряд ли найдем.

* * *

Проснувшись, я не сразу понял, что не сплю — происходившее походило на приснившийся кошмар. Чьи-то руки с невероятной силой обхватили мое тело и крепко зажали рот. Они уверенно тащили куда-то, а я мог лишь бороздить землю каблуками — вырваться из этого сложного захвата было невозможно.

Это называется приплыли — меня похищают из охраняемого лагеря, перед носом у двух дюжин профессиональных воинов! А я даже пискнуть не могу!

И вдруг уши уловили божественный звук: Зеленый, ночевавший на бревнышке баррикады, захлопал крыльями и тревожно заорал:

— Караул! Честного человека грабят!

Не совсем, конечно, в тему, но тревогу все же поднял.

Зазвенела амуниция, кто-то выругался, звякнул чем-то железным. Мой похититель заторопился, рванулся, ослабил хватку. Едва рот немного освободился, я сдавленно выкрикнул:

— Тревога!!! Да бейте же его!!!

В следующий миг земля ушла из-под ног и я после короткого полета рухнул в канал. При падении похититель и вовсе разжал хватку, лишь моя правая ладонь осталась в его лапе. Еще не вынырнув, вытащил из-за голенища нож, от души полоснул по вражеской конечности, но высвободиться не смог. Едва вырвавшись на поверхность, заработал удар по макушке, от которого потемнело в глазах, а потом нож пришлось выпустить — этот гад мне чуть руку не раздавил.

Я не прекращал попыток сопротивления, но тщетно — это все равно, что голыми руками с экскаватором драться. Обе моих ладони стиснула лапа неведомого врага, и при этом он легко плыл куда-то по каналу, буксируя меня будто баржу. Темень кромешная — низкие тучи закрыли небо, да еще и дождик мелкий срывался. Рассмотреть противника я не мог — просто темная фигура, вроде вполне человеческая. Но у человека не бывает такой силищи!

Если это перерожденный, то что его делает таким могучим? Загадочное темное или черное сердце? Так у меня оно тоже установлено — почему же я в сравнении с ним будто рахит на фоне тяжелоатлета? Но рассуждения эти к положительным сдвигам не приводили — сопротивляться не получалось.

Ноги уперлись в дно, заскребли по камням. Похититель вздернул меня, потащил по мелководью к темнеющему берегу — мы, оказывается, успели добраться до озера. Вытащив меня на сушу, неведомый здоровяк отобрал меч, не вынимая его из ножен отбросил в сторону, после чего отпустил меня, оставшись стоять на месте. Наверное, думал, что без оружия я неопасен, и решил расслабиться.

Мне действительно не улыбалось воевать против такого монстра с голыми руками, но это дело можно поправить. Всем своим видом показывая, что сильно оглушен тем ударом по голове и вымотан "морской прогулкой" я, пошатнувшись, припал на колено, ухватил увесистый окатанный булыжник, резво развернувшись, запустил его в широкую морду похитителя. Тот так и стоял на урезе воды, шагах в трех позади — промахнуться было трудно.

Я не промахнулся, но враг успел среагировать — отклонился. Недостаточно резво — камень все же зацепил вскользь. Не давая ему времени опомниться, продолжая разворот уперся руками в землю, от души заехал распрямившейся ногой по голени. Такой подсечкой и слона можно с ног сбить, но этот бугай, похоже, в землю врос — я чуть не заорал от боли: показалось, что поломал подъем стопы. Видимо конечности до сих пор не до конца оправились от инквизиторских шалостей.

Громила нагнулся, протягивая лапы — или как прежде скрутить собрался, или всерьез покарать. Я, плюхнувшись на спину, снизу вверх впечатал ему пяткой в нос. Тут же выяснилось, что немотой похититель не страдает — охнул он весьма жалостливо, отшатнулся, попятился назад, зажимая ладонями свой пострадавший пятачок. Новым ударом я его подловил на отходе — той же пяткой заехал по коленке опорной ноги.

Нет — в землю этот человекослон не врос, хотя и укоренился прилично: упал не подрубленным деревом, а пытаясь до последнего удержать равновесие. Вскочив, я размахнулся увесистым камнем, намереваясь развить успех — ведь бить лежачего противника гораздо удобнее, чем стоящего. Неблагородно, конечно, не нам-то плебеям что с этого? Увы — продолжить мне не дали: приятный женский голос, не испорченный даже грубым приказным тоном, громко произнес:

— Стоять! Или я тебе стрелу в спину выпущу!

Замерев на месте, я резво размышлял, что мне следует делать: продолжить начатое; прыгнуть в воду, пытаясь на мелководье спастись от стрелкового оружия; или развернуться для ознакомления с новым действующим лицом. Между тем инициатива стремительно уходила из рук — поверженный противник поднялся, и с недовольным сопением вывернул руку, заставив отпустить камень. К моему удивлению только сейчас понял, что ростом тот на полголовы ниже, и даже то, что в плечах пошире, не тешило самолюбие — меня утащил какой-то коротышка.