Валерий Большаков - Алгоритм судьбы

– Помню, помню… – пробурчал Норди, просто чтобы утишить восторги своих «мушкетёров». – А потом она рванула, да так и осталась во глубине сибирских руд.

– Уральских, полковник! – поправил его незнакомый голос. – Ту субтеррину испытывали на Урале.

Кнуров обернулся. В борту «Харона» открылся внушительной толщины люк, из него выпала металлическая лесенка, и по перекладинам, как «бог из машины», сошёл тип гражданской наружности в синем комбезе – плотный, коренастый человек невысокого роста. Он постоянно шмыгал крупноватым носом и поглядывал на всех весёленькими голубыми глазками, то и дело собирая морщины на высоком лбу с залысинами.

– Зегерс Георгий Иоганнович, – представил его Богессен. – Командир нашего подземохода.

– Прошу унутрь! – склонился в поклоне Зегерс.

Тимофей первым пролез в переходную камеру субтеррины.

Ничего особенного, отсек как отсек. Он было повернул к корме, но голос Зегерса остановил его.

– Не стоит, – сказал командир субтеррины, – там агрегатный отсек, реактор и прочие потроха. Двигайте за мной!

Зегерс свернул направо, к носу, и провёл Тимофея в отсек, живо напомнивший Кнурову вагон метро – те же диванчики по сторонам, стойки и поручни, только что окон нет.

– Тут у нас десантный отсек! – объявил Зегерс. – Человек двадцать разместятся запросто. А ваша компания и вовсе с комфортом доедет. Так что располагайтесь!

Командир подземохода прошмыгнул через весь отсек и скрылся в центральном посту управления, а ДШГ разошлась по отсеку, выбирая себе места сидячие и лежачие.

Тимофей сел напротив Пеккалы, демонстративно не замечавшего «консультанта», и последовал примеру своего визави – откинул голову на мягкую стенку и закрыл глаза.

Экранолёт отворил шлюзы. Вода хлынула, мигом заполняя эллинг. Мощные шлюпбалки разжались, выпуская субтеррину из своих объятий, и та плавно опустилась на дно, до половины зарываясь в ил.

– Внимание! – спокойно сказал голос Зегерса по интеркому. – Приготовиться к движению!

Тихий гул запущенного реактора поднялся на октаву, по бортам субтеррины прошла крупная дрожь. Её острый нос раскалился, заработали ультразвуковые пушки, кроша и растирая породу, и подземоход нырнул в земную твердь.

– И скоро мы зароемся? – пробурчал Норди, прислушиваясь к разнообразным визгам и скрипам за бортом.

– А мы уже зарылись, – усмехнулся Богессен. – Передвигаемся в донных отложениях. Вон, видите экранчик? Там всё-всё высвечено.

Кнуров отыскал глазами экранчик и прочёл: «Осадочные и метаморфические породы. Скорость продвижения – 60 км в час».

– Ого! – воскликнул Вальдес. – Мчимся с ветерком!

– А вот интересно, – задумчиво произнес Граншан, – что будет, если мотор заглохнет?

– Выйдешь, откроешь капот, – пробурчал Филантери, – глянешь, какая железяка полетела…

– Так мы ж под землей! – удивился Граншан. – Как же я гляну?

– Да? – поднял одну бровь Морис. – Ну, тогда придётся голосовать! Может, подберёт кто…

– А страшно, наверное, застрять в недрах, – поёжился Гияттулин.

– Эт-точно, – поддакнул Богдан.

Норди послушал мнения личного состава и повернулся к Богессену.

– А меня больше интересует, – начал он, – что мы, собственно, станем делать в центре «Сивилла». Оставим бомбочку и уползём?

Гуннар покачал головой, не открывая глаз.

– Не получится, – сказал он. – Нам точно неизвестно, где именно расположен их предиктор. По нашим данным, лаборатории «Норт-Лейк» занимают глубокую шахту, где раньше что-то добывали – золото или ещё что. Стены шахты забетонированы, а ствол разделён почти на сто этажей. Ну, нижние горизонты мы трогать не будем, там маленькая АЭС… Предиктор где-то посередине. А вот где именно?

– То есть, – сказал Туссен, – я так понимаю, что вломиться прямо в шахту субтеррина не сможет?

– Да смочь-то она сможет, но вы представляете, сколько это грохоту наделает? Даже если мы и подорвём центр, уйти будет трудно. Под землей нас достать сложновато, это верно, но что американерам мешает караулить нас на берегу? Под водой? Больше-то нам деваться некуда! А я, знаете, не спешу получить орден посмертно.

– Да это понятно… А этот их, как они его… нейтринный генератор? Он же всё насквозь просвечивает!

– Просвечивать-то он просвечивает, – усмехнулся Богессен, – но нейтринная локация… Это пока что из области фантастики! Причём русской фантастики. Наши уловители нейтрино регистрируют каждую миллиардную частицу – это очень много, но картинку на экране такой «улов» не нарисует. А в Америке и до этого не дошли. Нет, нас будут искать иначе… Вся Калифорния продырявлена сотней сверхглубоких скважин, в них запрятаны датчики. Даётся импульс через породу, и недра сканируются. Субтеррину сканер не «увидит», но обнаружить прорытый ею ход – это вполне…

– И что тогда? – поинтересовался Портос.

Гуннар пожал плечами.

– Вычислят направление, – сказал он лениво, – и запустят геобомбы – маленькие такие субтерриночки. Долбанёт так, что слои пород сместятся. И так нас обожмут, что «Харон» сам слоем станет – тоненькой такой прослоечкой…

– Сверхглубокое погребение, – усмехнулся Пеккала.

Субтеррину тряхнуло.

– Полость, наверное… – пробормотал Богессен, зачем-то глядя в потолок.

Скорость упала. Кнуров посмотрел на экран – там светилось: «Четвертичные лавы и туфы. Скорость продвижения – 40 км в час».

– Тогда как поступим? – не отступал от темы Норди.

Богессен взял подбородок в горсть.

– План примерно такой, – проговорил он, косясь на Пеккалу. – Центр расположен в горной долине-тупичке, вход и выход в неё один, его стерегут по высшему разряду. Склоны гор покрыты лесом. Вот на такой-то склон мы и выберемся. Надо будет найти старые горизонтальные выработки. Они завалены грунтом, но субтеррине это нипочём. Подкрадёмся по ним к самой шахте, проникнем в неё, постреляем, похулиганим… Оставим пару мезонных зарядов и уйдём по-тихому.

– Ну, не знаю, не знаю… – протянул Туссен. – Поглядим, как будет…

Экран на переборке показывал: «Мезозойские гранитоиды. Скорость – 30 км в час». Субтеррина одолевала горы Сьерра-Невада.

Тимофей наслушался столько рассказов о тайных делах, что тошно становилось. Если б только смирные обыватели знали, какие лютые свары без перерыва идут с изнанки их благополучного мира! Хотя, если подумать, мир потому и благополучен пока, что люди вроде Туссена или Савельева громят втихую «плохих парней»…

Не менее интересно было наблюдать за экипажем субтеррины – бывшие противники вели себя в высшей степени корректно, церемонно даже, чуть ли не расшаркиваясь. А что делать? Они плыли в одной лодке!

«Мушкетёры», спецназовцы и прочий люд успели пообедать и поужинать, выспаться до одурения и переговорить обо всём на свете, прежде чем Зегерс, усталый, но довольный, заглянул в отсек и сказал заветное слово: