Валерий Большаков - Алгоритм судьбы

Подбежала женщина латинской наружности, бальзаковского возраста, но все ещё хорошенькая.

– Дэзи Фуэнтес! – представилась она. – Старший инженер!

– Полковник Багсон! – лихо козырнул Гуннар. – Ведите нас, Дэзи! Надо убедиться, что террористы не проникли к «Сивилле».

– Ну, Сиби трудно изнасиловать! – улыбнулась Дэзи Фуэнтес. Инженериня была так напугана, что улыбка вышла жалкой.

– Вперёд! – скомандовал Богессен.

– Есть, сэр! – ответила Фуэнтес, вкладывая в ответ остаток бойкости.

ДШГ накрутила ещё пять горизонтов, прежде чем покинула винтовую лестницу. Перед Кнуровым открылся светлый коридор, стены которого прорезала всего пара дверей.

– Здесь, – сказала Фуэнтес, задыхаясь, – блоки высших функций! Выше только дополнительные нейроблоки, гипер-компьютер «Блэк скай» и коллекторы информации.

– Тимоти, – подозвал Богессен Кнурова, – проверить!

Тимофей сообразил, что от него требуется, и лихо козырнул.

Следом за Дэзи он проник в святая святых, в гнездилище «Сивиллы». Мисс Фуэнтес что-то говорила ему, он её плохо понимал и лишь отпускал короткое «йес!». Дэзи на бегу отворяла тяжёлые двери, пропуская «Тимоти» в модули, где в скрещениях питательных нитей висели конические гель-кристаллы.

– О’кей! – сказал он бодрым голосом и поманил Дэзи обратно.

Доклада он не делал, лишь кивнул Богессену – мол, тут он, предиктор вероятного противника.

– Ясно! – кивнул Гуннар и сделал незаметный жест космопехам.

Те осторожно сунули в угол между стеной и переборкой тусклый цилиндр мезонного заряда, замаскированный под урну.

– Быстро наверх! – распорядился Богессен.

Дэзи ринулась первой, ДШГ затопала за ней.

– К лифтам!

Пассажирские лифты на минус тринадцатом горизонте были заняты и сновали вверх-вниз, проводя плановую эвакуацию, но Туссен – командование снова перешло к нему – удовольствовался грузовым подъёмником. Двигался он медленнее пассажирских, зато вмещал всю ДШГ разом.

Громыхнув, двери сошлись, и лифт тронулся.

– А кто на нас напал, сэр? – спросила Дэзи дрожащим голосом.

Туссен посмотрел на неё и только головой покачал. Самоуверенность американцев, подчас доходившая до наглости, всегда поражала и злила его. Особенно в этой идиотской смеси с потрясающей наивностью, берущей начало в дремучем невежестве. Ладно бы там тупой негр с окраины, а то ведь старший инженер секретного проекта! Как дети, ей-богу…

– Мы подозреваем, – мужественным голосом сказал Богессен, – что здесь замешана организация «Сейф-уль-ислам», что означает «Меч ислама». В проекте работают индийцы или пакистанцы?

– Да-а… – испуганно прошептала Дэзи. – Моего помощника зовут Муслим Аббас…

Богессен сурово нахмурился и обратился к Туссену, подмигивая:

– Помните такого, Норт?

– А как же! – хмыкнул Туссен, подхватывая эстафетную палочку. – Муслим Аббас, он же Абдалла Фахд, он же Ясир Косой. Опасный террорист, служил полевым командиром у Хаджи Юсуфа, выдвинулся в визири Машрика в подпольном правительстве Всемирного халифата. А уж сколько на нём крови… У-у-у…

Дэзи побледнела ещё пуще, до оттенка зелени, и всхлипнула.

– Я… я не знала… – пролепетала она.

– Вы тут ни при чём, – покачал головой Богессен. – Муслим умеет внедряться, у него талант к имперсонации… Ага, приехали!

Дёрнувшись, лифт остановился. Дверцы его разъехались, и взору Тимофея открылся обширный зал, по которому метались десятки людей в белых халатах. Растерянные охранники в форме морской пехоты тонули в толпе, как пастухи среди обезумевшего стада.

– Все к выходу! – проорал Гуннар и пальнул вверх.

– Сержант! – рявкнул Норди, завидев знаки отличия на форме белобрысого парня. – Ко мне!

– Сэр! – завопил сержант, отдавая честь. – Сержант Макклейн, сэр!

– Организуйте эвакуацию, сержант Макклейн! Почему двери до сих пор заблокированы? Что за бардак?!

– Сэр! – провопил сержант. – Не было приказа, сэр!

– Ну, так вот вам ясный и чёткий приказ: немедленно разблокировать дверь!

– Сэр! Есть, сэр!

Тяжёлые створы глухо загудели и стали разъезжаться. Толпа учёных, заревев, кинулась в расходившуюся щель. Началась давка. ДШГ, пользуясь суматохой, проскользнула за двери-ворота, мешаясь с «беженцами». За воротами открывалось что-то вроде прихожей, но величиной с ангар. И ещё одни двери пошли раскрываться, пропуская уже не искусственный, а вполне натуральный солнечный свет.

– Отходим! – крикнул Туссен. – Держитесь за мной!

ДШГ вырвалась в долину. Над входом в секретный центр нависал массивный козырек, вдали слева, в устье долины, маячили бетонные сооружения вроде дотов. На паркинге под тентом, что справа, отдыхали десятки разноцветных электрокаров. Прямо и выше шелестели тополя, истыкав стволами крутой склон.

Тимофей заозирался. Куда бежать?! Прорываться через устье? Так эти, в дотах которые, обязательно притормозят! А может, и тормозить не станут, сразу изрешетят. Отступать в горы?

– Сюда, сюда! – закричал по-русски Зегерс, выскакивая из-за позолоченных осенью тополей. – Сюда давайте!

ДШГ грузной трусцой почесала к деревьям. Позади татакнула очередь из американской винтовки – видать, пошёл выветриваться дисциплинарный угар. Несколько русских стволов мигом подавили очаг сопротивления.

Норди не оборачивался, знал, что его люди не отстанут. Да и русские – ребята не промах.

Завиляв меж деревьев на склоне, Кнуров быстро вскарабкался, выглядывая Зегерса впереди, и вскоре наткнулся на грязный горячий борт субтеррины.

В ту же секунду земля вздрогнула. Стоя по колено в рыхлой осыпи, Тимофей обернулся и высмотрел в прогале среди дерев ворота центра «Сивилла». Громадный пласт земли сползал с горы, погребая и ворота, и опустевшую стоянку. Электрокары мчались наперегонки к устью долины, а потом сверкающий поток бледно-фиолетового огня пробил обвал. Грохнуло так, что листопад пошёл.

– Скорей! – прокричал Зегерс, падая на коленки, поднимаясь и отворяя люк.

– Что ж ты всё по-русски?! – радостно выбранил его Савельев.

– А я инглиша не знаю!

Торопливо топая и отпыхиваясь, ДШГ забралась в субтеррину, и Богессен крикнул:

– Трогай!

Подземный крейсер заревел, загудел, затрясся, канул в глину и камень. Тимофей отдышался, попил холодненькой колы, оглядел всех, пересчитал…

– А где Пеккала? – удивился он и посмотрел на Богессена.

Тот не дрогнул.

– Погиб при исполнении, – официальным голосом сказал Гуннар.

…Тимофей был с утра рассеян и задумчив. Встретив вчера Клод, он расстался с нею всего час назад – мадемуазель улетела в Париж. Смутно было на душе, но спокойно. И грустно, и приятно. Спать хочется, зато есть что вспомнить.